Великан улыбнулся:
— Простите, что беспокою вас в такой час, полковник, но нам необходимы ваши профессиональные услуги.
Клей жестом пригласил его внутрь и закрыл дверь:
— Что стряслось?
Кевин пожал плечами:
— После нашего визита в Драмор-Хаус мы пошли выпить в трактир Кохана. Там у нас вышла ссора с человеком по имени Варли, одним из ребят Гамильтона. Он слегка порезал моего отца.
— Насколько серьезно? — спросил Клей.
— Скверная резаная рана на внутренней стороне правого бедра. Варли метил ему в пах.
— Я схожу за своим саквояжем, — сказал Клей. — Если вы оседлаете для меня Пегин, это ускорит дело.
Роган повернулся, чтобы открыть дверь, и на секунду замешкался:
— Да, кстати, не забудьте тот пакет, полковник. Вы ведь говорили, что хотите лично отдать его адресату. Так почему бы не сделать этого сейчас?
Клей кивнул, улыбка медленно проступила на его лице.
— Здравая мысль. Он достаточно долго висел на моей совести.
Дверь тихонько закрылась за Роганом, а на лестнице появился Джошуа с чёрным саквояжем, с твидовой курткой для верховой езды, перекинутой через левую руку. Помогая Клею надеть пальто, он сказал:
— Я взял на себя смелость положить «драгун» на дно саквояжа, полковник. Ни от чего ведь нельзя зарекаться.
Клей задумчиво кивнул:
— Тут ты прав.
Джошуа подошел к шкафу и достал пакет:
— Вероятно, вам понадобится вот это?
— Возможно, я выясню, что в нем, до того как закончится эта ночь, — сказал Клей. — Думаю, я сделаю это своей платой за лечение Шона Рогана.
Когда они вышли на улицу, Кевин показался из конюшни с Пегин, оседланной и взнузданной, а немного погодя он и Клей с дробным стуком промчались по булыжникам и поскакали между деревьев к вересковой пустоши.
Они молча ехали по безмолвной пустоши, Кевин Роган показывал дорогу. Когда они приблизились к верху лощины, он издал особенный мелодичный свист, и из-за деревьев слева от них выехал всадник. Лунный свет играл на стволе его дробовика.
— Кевин? — негромко окликнул их Дэннис Роган.
— Я пошлю Мартина, чтобы он сменил тебя через час, — сказал ему Кевин, когда они проезжали мимо.
Дэннис весело ухмыльнулся:
— Доброй вам ночи, полковник, — и растворился во мраке деревьев.
— Так вы теперь выставляете часовых? — спросил Клей.
Кевин кивнул:
— Как видите, обстановка начинает накаляться.
В этот момент они подъехали к краю лощины и все разговоры прекратились: всадники сосредоточились на том, чтобы благополучно преодолеть крутую тропу.
Когда они ехали мимо загона для скота, во дворе залаяла собака. Затем они спешились, и входная дверь открылась, отбрасывая в ночь полоску желтого света.
Миссис Роган с лампой в руке всматривалась в них, пока Клей подходил к ней с седельным вьюком, переброшенным через руку.
— Как он? — спросил он.
Она пожала плечами:
— Он попадал и не в такие переплеты — и выжил. — Она провела его по узкому выбеленному коридору к двери в дальнем его конце.
Клей очутился в большой, вымощенной плитняком кухне с шершавыми оштукатуренными стенами и широким очагом. Мартин и Катал сидели за столом друг напротив друга, разделенные шахматной доской, а их отец расположился у огня, в кресле с гнутой спинкой, у его ног лежала шотландская борзая.
Его правая штанина была разрезана до пояса, намотанный на бедро бинт пропитался кровью, но голубые глаза на большом бородатом лице были спокойны.
Он улыбнулся и протянул руку:
— Как будто ваш дедушка стоит передо мной, упокой Господи, его душу. — Он покачал своей большой головой, и смех прокатился по комнате. — Думаете, я вам басни рассказываю?
Клей мгновенно проникся симпатией к этому человеку, почувствовал к нему то инстинктивное расположение, которое или приходит сразу, или не приходит вовсе. Сняв пальто, он улыбнулся:
— Кажется, мой дедушка в молодости получил такую же просеку?
Шон Роган налил себе еще виски:
— И это еще слабо сказано, насколько мне известно. — Он хмыкнул. — Все никак не могу прийти в себя от того, как вы на него похожи. И такой же проворный. Надо было видеть, как вы выбили пистолет из руки Берка.
— Жаль, что вы при этом не смогли пнуть ублюдка в рожу, — добавил Кевин сурово.
— Я счел более важным сделать так, чтобы его пуля не попала туда, куда он метил. — Клей достал из своего саквояжа хирургические ножницы и разрезал повязку на бедре Шона Рогана.
Рана была семи-восьми дюймов в длину, с красными воспаленными краями. Клей вытер кровь куском материи и внимательно осмотрел ее. Через некоторое время удовлетворенно кивнул:
— Разрез чистый. Если все сложится удачно, через две недели будете снова ездить верхом.
Шон Роган красочно выругался, а Кевин ухмыльнулся:
— Тебе совсем не повредит посидеть недельку-другую у очага. Мы с ребятами управимся с делами.
Клей попросил у миссис Роган несколько лоскутов материи и тазик, а потом задрал ногу Шона на табуретку, велев Кевину крепко держать ее в таком положении. Затем потянулся за бутылкой с виски и плеснул немного на открытую рану. Большой Шон выругался вполголоса и стиснул подлокотники кресла так, что костяшки его пальцев побелели, когда алкоголь обжег его оголенное мясо.
— И какой, черт возьми, от этого прок? — спросил он.
Клей вдел шелковую нить в изогнутую иглу:
— Раны от пуль остаются чистыми, резаные раны обычно гноятся, не спрашивайте меня почему. Есть такой человек по имени Листер, который считает, что знает причину, но сейчас мы не будем в это вдаваться. Виски или любое другое неразбавленное спиртное помогает сохранять рану чистой. Мы доказали это в войну.
Он стал зашивать рану, а Большой Шон продолжал говорить ровным, повиновавшимся ему голосом, несмотря на крупные капли холодного пота, которые выступили у него на лбу при первом же прикосновении иглы.
— Вы были в стане конфедератов, не так ли, полковник? Конечно же ирландец встает на сторону тех, кто терпит поражение.
— У янки была ирландская бригада, — сказал Клей. — Перед битвой при Геттисберге их капеллан, отец Корби, отпустил им грехи и отказал в христианском погребении любому, кто откажется сражаться.
— Боже правый, он, наверное, был крепкий орешек, — сказал Катал.
Большой Шон закряхтел, когда игла снова вонзилась в его тело.
— А ваш отец — как он умер? Я узнал от вашего дяди, что он, в отличие от вас, не вступил в армию.
— Он приобрел два корабля и сколотил состояние, доставляя контрабандные грузы из Нассау в Атланту, — спокойно проговорил Клей. — Его застрелили, когда он с боем уходил от сторожевого корабля янки, за три месяца до окончания войны.
