Чья-то рука сняла трубку.
– Слушаю.
Аким огляделся по сторонам и хрипло зашептал:
– Это я. Узнал?
– Узнал, узнал, – ответила трубка.
– Тут вот какая канитель получается… Собеседник Акима, поняв, кто звонит, подал знак человеку, сидевшему в кресле напротив.
– Хорошо, что позвонил! У нас… – Говоривший по телефону посмотрел на своего гостя, который перестал пускать табачные кольца, и тут же поправился: – У меня к тебе есть вопросы.
Аким перебил собеседника:
– Барон, я тебе сейчас кое-что привезу.
– Очень хорошо. А то я начал волноваться.
– Ты не понял.
– Не будем по телефону.
Послышались гудки. Аким какое-то время озадаченно смотрел на трубку, но затем повесил ее на рычаг и вышел из будки.
Барон с усмешкой посмотрел на таинственного ГОСТЯ:
– Видишь, как оно вышло. А ты думал, они камень заиграют? Они хорошие цыгане…
– Поживем – увидим, – хмуро отозвался тот.
Чуть погодя цыгане вынесли из служебного выхода цирка большой ящик, в котором лежала Таня, и погрузили его в грузовик.
Машина проехала по Садовому кольцу, свернула на Ленинградский проспект, затем на Беговую улицу, въехала на территорию ипподрома и остановилась. Цыгане извлекли ящик и занесли его в неприметную дверь.
Через пять минут Барон уже осмотривал содержимое.
– Ну и что мне с ней делать? – Это было явно не то, что он ожидал увидеть. – Идиот, зачем ты ее сюда-то притащил?
Аким порылся в кармане и протянул Танькин пропуск в Кремль.
– Следила она за нами. Я ведь все правильно сделал? Да? – Он услужливо смотрел в глаза Барону.
Барон хотел ответить, но в соседней комнате кто-то кашлянул.
– Стой тут.
Барон скрылся за дверью. Через минуту он вернулся:
– Ладно, с этой решим, что делать. Но я ждал другого.
– Не понял… – Аким удивленно смотрел на Барона.
– Где большой камень?
– Большой камень?… Не было никакого камня.
– Нет, был. Был и пропал! Аким рассмеялся.
– Да нет, ром! Не разыгрывай. Не надо! Если б был камень – Аким знал бы. Все, что взяли, тебе еще в ту ночь отдали. Мои ромы – верные…
Барон резко оборвал собирающегося еще что-то сказать цыгана.
– Верные, говоришь? А эта сучка? Как она вас вычислила? Дух ей святой нашептал?
Аким виновато шмыгнул носом.
– Сам голову ломаю…
– Не трудись. Я ее тебе сам сломаю, если к утру не вернешь то, что скрысятничал…
Аким упал на колени.
– Богом клянусь, не брал я ничего.
– Я и не говорю, что это именно ты. Аким от волнения, как рыба, глотал воздух.
– Убирайся, Аким. Срок тебе до утра.
Когда за цыганами захлопнулась дверь, из соседней комнаты вышел человек.
– К утру, я думаю, камень отыщется, – уверенно проговорил Барон.
– Может быть, только поздно будет, – глухо отозвался незнакомец. Он взял Танькино удостоверение и отошел к окну. Внизу Аким, отчаянно жестикулируя, о чем-то говорил с цыганами. Незнакомец всмотрелся в пропуск и насмешливо хмыкнул:
– А знаешь, чью дочь тебе привезли? Барон отрицательно замотал головой.
– К утру и ты, и я будем на Лубянке показания давать.
– И что же делать? – испуганно спросил Барон. Таинственный гость затушил папиросу.
– Лошадей седлай… Понимаете ли вы меня?
Лилька, сидя в заточении, лихорадочно думала, что ей делать дальше. Она хорошо понимала, что так просто из этой истории ей не выпутаться. Надо было бежать, и бежать немедленно. Поэтому она подобралась к клетке с тигром и тихо позвала животное:
– Шерхан… Шерханчик.
Зверь заурчал и двинулся в ее сторону.
– Шерханчик, киска, ты же не съешь меня?
Тигр облизнул клыки и зажмурился.
– Вот так, хорошо…
Хищник выглядел вполне миролюбиво. Но как только Лилька взялась за прутья решетки, Шерхан сделал короткий бросок в ее сторону и так зарычал, что она от страха отлетела аж в дальний угол. Падая, Лилька машинально схватилась за выступ в стене. Каково же было ее удивление, когда кирпич отвалился и к ее ногам упал маленький холщевый мешочек.
– Дурак полосатый, – обругала она Шерхана и подняла находку.
Развязав бечевку, Лилька высыпала содержимое на ладонь, и ее брови медленно поползли вверх…
Грузовик с цыганами выехал на ночной проспект. Через какое-то время вслед за ним пристроился легковой автомобиль. Так они ехали до самой Яузской набережной. Неожиданно легковой автомобиль пошел на обгон и резко дал по тормозам. Грузовик попытался уйти от столкновения, но машину вынесло на парапет набережной. Последнее, что видел Аким и его спутники, – сорванные балки ограждения. Грузовик опрокинулся в воду и погрузился в черноту Яузы. Легковушка постояла еще с минуту и двинулась дальше…
Лешка пришел домой и, не раздеваясь, лег на кровать. Спать не хотелось, и он долго смотрел в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Неожиданно в дверь постучали.
Казарин вскочил с кровати. Но надежда быстро сменилась на его лице досадой. Вместо отца на пороге стоял Шапилин. Вид у него был встревоженный.
– Таня у тебя?
Лешка не сразу понял, о чем разговор. Петр Саввич вошел в комнату, огляделся и сел на стул.
– Танька пропала.
– Как пропала?
– «Как-как», не пришла ночевать и все! Ты-то должен знать, где она.
Лешка опустился на кровать. До него только сейчас дошел смысл слов Шапилина.
– Ну… – Казарин замялся.
– Говори!
– Да я не знаю… Мы, как это сказать-то правильней, того…
– Что «того»? Да не мычи ты, а говори нормально!
– Я и говорю: поссорились мы… Петр Саввич обхватил голову руками.
– Хорошие дела…
– Да вы не волнуйтесь– она, наверно, у подруги какой ночевать осталась. Здесь, в Кремле.
Шапилин вскочил и зашагал по комнате.
– Да то-то и оно, что ее в Кремле нет… И вообще она всегда дома ночует!
Лешка долго думать не стал.
– Надо в милицию звонить. Шапилин махнул рукой.
– Да я уже весь МУР на уши поставил… Петр Саввич сел рядом с Лешкой на кровать.
– Ты мне вот что скажи: куда она могла пойти? Какие у нее там дела?
Лешка пожал плечами.
– Да никаких… А вещи все на месте? Шапилин недоуменно посмотрел на Казарина.
– Ты это о чем? Лешка уточнил:
– Ее вещи – на месте? Петр Саввич задумался.
– А черт его знает. Я и не смотрел. А ты думаешь?…
– Я ничего не думаю. Пошли.
Лешка решительно встал и набросил на себя отцовский пиджак…
В конце Цветного бульвара остановилась легковая машина. Три тени отделились от нее и направились к зданию цирка.
Обойдя его с тыльной стороны, они ловко перебрались через забор. Просунутая в щель финка скинула внутреннюю щеколду ворот, и все трое проскользнули внутрь цирковых конюшен.
