о важных документах, что были у Паульзена.
– Они уничтожены, рейхсфюрер, – сказал Танцман.
– Вы уверены в этом?
– Да, рейхсфюрер. Расследование на месте преступления произведено со всем тщанием!
– Канарис же утверждает, что документы могли попасть к врагу.
– Нет, рейхсфюрер!
– Хорошо если так!
– Это так, рейхсфюрер!
– Что по расследованию? Кто стоит за этим преступлением?
– Красная разведка, рейхсфюрер!
– Вы уверены в этом?
– Так точно, рейхсфюрер! Мною привлечены к расследованию лучшие сотрудники. И среди них штурмбаннфюрер Вильке!
– Вильке? Этот офицер служил в Харькове? – спросил Гиммлер.
– Так точно, рейхсфюрер!
– Я его помню. Он награжден железным крестом. Дельный офицер.
– Ныне он работает под моим началом, рейхсфюрер.
– Все обстоятельства расследования докладывать лично мне, Танцман!
– Есть, рейхсфюрер!
– Хайль!
Гиммлер прервал разговор. Танцман положил трубку на рычаг и вытер пот со лба свежим платком…
* * *
И вот пришло время. Вильке представил отчет о расследовании.
– В городе действует хорошо законспирированная подпольная организация, герр оберфюрер, – начал доклад Вильке.
– Это мне известно и без вас, штурмбаннфюрер! Мы вышли на след этой организации и на её предполагаемого руководителя. Это некий человек по прозвищу Антиквар.
– Но мой предшественник не смог взять Антиквара.
– Ваш предшественник, герр Вильке, утверждал, что группа Антиквара раскрыта, а сам Антиквар скрылся у партизан.
– Я уверен, герр оберфюрер, что это не так. Подполье действует до сих пор. И убийство капитана Паульзена – звено в цепи. Также звенья цепи – диверсии на предприятии Тангольца и взрыв на перроне ровенского вокзала.
Недавно на вокзале немцы разгрузили несколько вагонов с бутылями с азотной кислотой. Партизаны заложили мины замедленного действия, и после первого взрыва, кислота из разбитых бутылей потекла по деревянному настилу перрона. Прибыли пожарные команды, но сделать ничего не смогли. Пламя охватило весь перрон.
– И что дало уже ваше расследование, герр Вильке?
– Организация Антиквара успешно работает у нас под боком, герр оберфюрер. Но ниточки я все же нашел.
– Ниточки? Говорите яснее, штурмбаннфюрер.
– Через агентов я узнал, что организация Антиквара снабжает партизан медикаментами, перевязочными материалами и хирургическими инструментами.
– И вам известен канал этого снабжения?
– Пока нет. В Ровно слишком много русских врачей, герр оберфюрер.
– И это все?
– Я планирую выйти на диверсантов именного благодаря этому каналу.
– Вот как?
– И мне в этом поможет отличный набор хирургического инструмента, который по моему приказу скоро доставят в Ровно.
Танцман ожидал большего.
– Герр штурмбаннфюрер, вы служите под моим началом уже месяц, – сказал он.
– Так точно, герр оберфюрер. Что-то не так?
– Скажу вам честно, я ждал большего за такой срок.
– Большего, герр оберфюрер? Но специфика моей работы в Харькове была иной. Там совершенно другие условия. Харьков это большой город. Восточная Украина лесами бедна. А здесь, на Западной Украине, есть база для широкого партизанского движения. И мне нужно время чтобы войти в курс дела. Да и не это главное.
– А что же?
– В Харькове у меня были помощники.
– Но под вашим началом целый штат агентов! Я дал вам много больше, чем имеют другие, учитывая ваше личное знакомство с Кубицки.
– Мой помощник оберштурмфюрер [43] Зергель совсем не годится для своей работы.
– Зергель член НСДАП ещё с 1931 года!
– Но это не делает его профессионалом. Он исполнитель и не более того.
– Однако у Зергеля были успехи в борьбе с партизанами до вас, герр Вильке.
– Если вы говорите о том, что он почти каждый месяц ликвидирует диверсионные группы красных то это полная ерунда, герр оберфюрер
– Что? Вы отдаете себе отчет, штурмбаннфюрер…
– Отдаю. Я просмотрел все его дела. Это никакие не диверсанты. Я согласен, что это не были друзья рейха. Но к диверсантам этих людей, которых повесили по приказу Зергеля, отнести нельзя. Они не имеют отношения к советской разведке. А Ровно нашпигован советской агентурой. И настоящей агентурой, а не теми, кого подал вам Зергель.
– Пока ваши слова ничем не подтверждены, герр Вильке. А у Зергеля дела! И в них признание вины обвиняемых!
– Герр Танцман. Так мы с вами не поймем друг друга. Вы сами сказали мне, перед началом моей службы здесь, что ситуация тяжелая. Красные диверсанты убивают немецких офицеров средь бела дня. Партизаны совершают диверсии на железной дороге. В городе листовки и саботаж. И всё это, не смотря на победные рапорты Зергеля. Диверсий, меньше не становится. Разве это результат?
– Но где ваши усилия, герр Вильке? В конце концов Зергель ваш подчинённый.
– Я не хочу чернить оберштурмфюрера Зергеля, герр оберфюрер! Он по- своему радеет за дело. И не его вина, что он не слишком умен. Как исполнитель он мне пригодится.
– Я рад, что вы не просите его сменить, штурмбаннфюрер. Что конкретно вы предлагаете сейчас? Помимо набора медицинского инструмента, который еще не доставили в Ровно.
– У меня есть план мероприятий по борьбе с советскими партизанами, герр оберфюрер. Но для его реализации мне нужны полномочия.
– Мне только сегодня звонил генеральный комиссар Шёне. А он высказал мнение самого рейхскомиссара Коха. Они требуют обезопасить наши тылы и особенно железные дороги! Два дня назад на магистрали была новая диверсия!
– Готов начать приводить в исполнение мой план.
– В чем его суть, герр Вильке?
– Советские партизаны имеют базы в Сарненских лесах, которые раскинулись на сотни километров.
– Мне это хорошо известно.
– Но судя по карте, в этих лесах есть много хуторов с постройками.
– Хуторов хватает, но добраться до них не так просто. Я уже ставил там заслоны из местных полицейских. Но партизаны легко громят их. Расстояния слишком велики, а сил в нашем распоряжении мало для обеспечения охраны такой территории.
– Я говорю не о заслонах, герр оберфюрер.
Вильке подошел к карте, висевшей на стене.
– Вот здесь стоит боевой отряд из УПА. А вот это – место дислокации крупного советского партизанского отряда.
– И что? Выяснить точное расположение советского отряда нам пока не удалось. Дело в том, что они быстро меняют место основной стоянки.
– А дислокация украинского отряда? – спросил Вильке.
– Такие сведения у меня есть. Я получил их от нашего агента.
– У вас есть агент? Внедренный?
– Да.
– Как долго он работает?
– После того как партизаны застрелили прямо у входа в рейхскомиссариат имперского советника финансов доктора Карла Геля и его адъютанта майора Винцеля. Мне нужно было знать, чья это работа, советов или ОУНовцев.
– И ваш агент среди ОУН?
– Внедрен в отряд «Первая стража», или как они сами называют себя «Перша варта».
– И кто же убил имперского советника?
– Советские партизаны, штурмбаннфюрер.
– Значит вот это место на карте
