Дмитрий Щёкин - Страна городов

— Зачем мне эта… м… дура?

— Вы что, дитя малое? Вам завтра наряд на штрек семнадцать выписали на проверку электролиний? Вы думаете там вас с пирогами ждать делегация благодарных опущенных, которых вы так стойко на днях защищали перед Вараном? Хренушки! Вас там сам Варан с приятелями будет дожидаться. Даже больше – сам с вами туда и пойдет. Тюкнут тяжелым по головушке, присыплют породой – несчастный случай, и в воду концы. Берите, не кочевряжтесь, борец вы наш за права человека в отдельно взятой колонии-поселении.

— Ну нельзя же так… Они тоже люди, вы понимаете, това… гражданин капитан, я… Я не могу…

Здоровенный, как камчатский медведь, зэка выглядел комично – по виду этого дядечки, стáтью напоминающего боксера-тяжеловеса, можно было заподозрить в чем угодно, только не в излишнем человеколюбии и боязни нанести телесные повреждения „ближнему своему“.

— Ну, вы даете Иван Петрович! Как против четверых бугаев, – двоих в больничку с переломами, двое – просто убежали, так – запросто! А тут – как смольнинская институтка – не могу-с, ваше благородие, не по любви… — капитан усмехнулся. — Я не прошу вас валить эту грязь самому… Найдутся… Просто сигнал надо подать, да и пугануть гадов. Вы выстрелите, если будет опасность… а там уж я как-нибудь, помогу – буду рядом, только не ищите где, не глазейте по сторонам – буду и все. Знаю, что нарушаю закон и все такое… Но вы-то извините меня, ладно?

— Мммм… конечно, что вы говорите, я собственно…. — здоровенный, габаритами не меньше пресловутого Варана, бывший директор завода, а ныне – штатный электрик колонии, пожал могучими плечами, — я готов помочь, конечно, но как же вы, вас же накажут, если узнают… Что вы мне вот… оружие опять же…

— Ладно, молчите уже – хуже будет, если они вас завалят – на одного честного человека меньше станет. Если вы кого из них повредите – баланс дерьма не изменится в природе, к сожалению. Долго трепаться не буду – при первом признаке нападения – кричите, хватайте ствол, стреляйте. Да и не пугайтесь вы – холостые патроны у вас, верней – травматические, вот. Не перебьете, хоть и надо бы!

— Вы меня душевно успокоили, уважаемый Сергей Сергеевич! Очень вам благодарен, и уверяю, — не подведу, не беспокойтесь.

— Ну, вот и ладушки.

Капитан немного помолчал, и потом спросил поселенца:

— Я тоже, как говорится, извиняюсь – но вы не откроете мне секрет – откуда у вас такое телосложение? Вы, как Варан этот, не к ночи помянут, будь, может борьбой занимались, или там, к примеру – штангой?

— Что вы, что вы! Ни в коем разе, уважаемый Сергей Сергеевич! Я сам из Сибири, у нас старинная кержацкая – знаете, это староверы, — семья. Вся моя родня имеет такое, с позволения телосложение. Знаете ли, здоровый образ жизни, здоровая пища опять же… Мой дедушка, к примеру, прошел всю Великую Отечественную, так он и пошире меня в плечах будет, правда, последнее время сдавать стал – на рыбалку с сыновьями уже не ходит, только в лес, с ружьишком, по зиме – говорит, что лес ему силу дает…

— Подождите-ка, а сколько деду годков будет?

— К стыду моему, не скажу. Спросил как-то раз у самого деда, так знаете, что он мне ответил? — Не человечье это дело – года считать. Всевышний – Исус – знает сколь человеку отмерено. А человече, внучек, должен жить не считая годов, так, будто завтра – помереть и перед Исусом ответ держать – как жил, что сделал… так-то вот, внук. — Я этот дедов завет держу в себе всю жизнь. Кстати, вот только от него письма и получаю – он один по поручению семьи пишет, да приветы от родни передает.

— А жена, а дети?

Еремин поник головой.

— Не знаю, капитан. Ни одного письма от них за весь срок.

— Извините.

— Не за что. Отбуду, как положено – останусь здесь вольным. Не хочу обратно – тут мне лучше… тайга, опять же, охота… Поможете, если все обойдется с ружьишком? А нет – так и с луком я могу, а на медведя – с острогой, или рогатиной – кто как называет… Давай по зиме сходим, а капитан? Я уже выйду – срок выходит осенью. Ты – нормальный мужик, такого и наши кержаки за стол посадили бы как своего, а у нас к людям строго относятся – не сразу и не вдруг за своего принимают, но уж ежели свой – за него и душу положат, без раздумий, вот.

— Давайте, вначале переживем завтрашний день, а потом и планы построим, и об охоте поговорим. Попланируем. Добре?

— Хорошо. До завтра.

За колонной зорко наблюдают глаза птиц, мелкого таежного зверья – нет ли опасности от идущих? Видимо, нет. Стрекочут сойки, сопровождая людскую цепочку по лесу. Ни ветка, ни травинка не шелохнется в июньском мареве. Люди притихли, разговоры увяли – еще половина дороги впереди, а всем хочется уже оказаться в прохладе подземных штреков, заняться необременительными делами, а перед концом смены демонстративно свалить тачку с кучкой руды перед приемщиком – дескать, не обессудь начальник – пиши трудодень, а выработку… ее другая бригада даст. „Мол, для того и мужики, чтоб как из пушки выполнялась пятилетка“, — слышал, что народ поет? Вот то-то. Люди в колонне не замечают, что кроме глаз животных, за ними внимательно следит еще пара человеческих – капитан Платонов в маскировочном комке тенью стелился за колонной, сопровождая на всякий случай – вдруг что случится в пути. У начальника соседней колонии удалось рапортом вытянуть два отделения солдат-срочников из роты охраны, на предмет занятий по тактической подготовке. Они должны подойти позже, и по замыслу Сергея – отконвоировать задержанных в колонию. Своих солдат у учреждения нет, только офицеры штаба, несколько вольнонаемных и сержантов – вот и все «вооруженные силы». А потом… Потом – будет потом. Пока нельзя допустить происшествия на маршруте, и капитан змеей стелился по кустам, не тревожа ни веток, ни травы.

Сергей был сыном офицера, внуком офицера, и другой судьбы для себя не видел и не искал. Может быть, где-то глубоко, засела в нем та неистребимая романтическая жилка, что приводит мальчишек – кого на флот, кого – в войска, кого – в милицию, кого – на тропу геолога. Профессии это не денежные, но дающие своим обладателям массу впечатлений… За буднями полигонной грязи, километрами маршрутов и изнуряющей корабельной качкой, за рутинной работой, наполненной тяжким изнуряющим тело и душу каторжным порой трудом, парни, ругающие свой выбор, и себя, любимого – было у отца три сына, двое умных, а один – пошел в… военные, геологи, моряки… Нужное – выбрать по вкусу и по собственной профессии, тем не менее – эти парни не изменят своему выбору и пройдут свой путь до конца. Будучи же оторванными от своей единственной и неповторимой Профессии по тем или иным причинам – ранением, пенсией, чем угодно – они сохранят память о годах отданных ей, как лучшим годам в жизни. Эти ребята – как правило, не достигают звездных высот в мирной жизни в своей Профессии, но именно они несут на своих плечах ее тяготы, осознанно делая свой выбор, и увлекая именно своим примером за собой других мальчишек. Сергей отдавал себе отчет, что не станет генералом, и до полковника дослужится вряд ли. Но… так же, как в кавказских горах, взвалив на себя ответственность – теперь за жизнь доверившегося ему человека, он уже не мог оставить Еремина на произвол нет, не судьбы, а группы подонков.