— Вряд ли. Большинство наших наемников, как Фабио, борются с силами Чезаре. А его все еще поддерживают французы.
Эцио вспомнил французского генерала, которого видел в Монтериджони — Октавиана.
— И что мы имеем?
— У нас есть один надежный источник. В борделе работают девушки. Высококлассные шлюхи, которых часто посещают кардиналы и другие влиятельные римляне, но и здесь есть загвоздка. Мадам крайне ленива и, кажется, больше заботится о собственном удовольствии, чем о сборе информации для нас.
— А как же воры? — спросил Эцио, вспомнив ловкого воришку, который едва не оставил его без денег.
— Они отказываются говорить с нами.
— Почему?
Макиавелли пожал плечами.
— Понятия не имею.
Эцио встал.
— Тогда лучше подскажи, как выбраться отсюда.
— Куда ты?
— Заводить новых друзей.
— Каких еще друзей?
— Думаю, на этот раз тебе лучше предоставить это мне.
Когда Эцио нашел в Риме штабквартиру Гильдии воров, на город опустилась ночь. Закончился еще один долгий день. Эцио незаметно расспрашивал по тавернам, в ответ получая подозрительные взгляды и ответы, вводившие его в заблуждение, и, наконец, окружным путем выяснил местонахождение Гильдии. Мальчишка-оборванец провел его по лабиринту переулков в полуразрушенный район и оставил у какой-то двери, мгновенно исчезнув из виду.
Посмотреть было решительно не на что: большой, но разбитый постоялый двор. На знаке, криво висевшем у входа, была изображена лиса, то ли спящая, то ли мертвая. На окнах висели сломанные ставни, явно нуждающиеся в покраске. Это был тот самый постоялый двор «Спящая лиса», в которой они с Марио были всего неделю назад.
Дверь в постоялый двор была закрыта, что было необычно. Эцио постучал в нее. Бесполезно.
Потом у него из-за спины раздался тихий голос, удививший Эцио. Ассасин повернулся. На него это было непохоже — раньше он никому не позволял приблизиться к нему бесшумно со спины. Нужно будет убедиться, что такое не повторится вновь.
К счастью, голос был дружелюбным.
— Эцио!
Говоривший вышел из-за дерева, за которым прятался. Эцио немедленно узнал его. Его старый союзник, Джильберто — Ла Вольпе, Лис, — который руководил ворами во Флоренции и некоторое время назад работал в союзе с ассасинами.
— Ла Вольпе! Почему ты здесь?
Джильберто усмехнулся, когда они обнялись.
— Ты имеешь в виду, почему я не во Флоренции? На этот вопрос легко ответить. Глава Гильдии умер, и они выбрали меня. Я ощутил ветер перемен, и мой старый помощник, Коррадин, был готов вернуться домой. Однако, — он заговорщически понизил голос, — как раз в тот момент Рим бросил мне… вызов, скажем так?
— Это вполне достаточная причина для меня. Мы войдем?
— Конечно.
Ла Вольпе сам постучал в дверь — очевидно, кодовым стуком, потому что дверь открылась почти незамедлительно. За ней обнаружился просторный внутренний двор, заставленный столами и лавками, как и ожидалось от постоялого двора, но все было очень грязным. Дюжина мужчин и женщин металась туда-сюда через дверь, ведущую в сам постоялый двор.
— Выглядит не очень, да? — поинтересовался Ла Вольпе, усаживаясь на лавку и подзывая девушку, чтобы налила вина.
— Ну… да.
— Этого мы и добивались. У меня есть кое-какие планы. Но что привело сюда тебя? — Ла Вольпе поднял руку. — Погоди! Не говори. Думаю, мне известен ответ.
— Как обычно.
— Ты хочешь нанять моих воров в качестве своих шпионов.
— Именно! — Эцио нетерпеливо перегнулся через стол. — Ты присоединишься ко мне?
Ла Вольпе поднял бокал в безмолвном тосте и отпил вина, прежде чем отрезал. — Нет.
Эцио опешил.
— Что? Но почему?
— Потому что это будет на руку Никколо Макиавелли. Нет уж, спасибо. Он предал Братство.
Это заявление почти не удивило Эцио, хотя он сильно сомневался в его истинности.
— Это очень серьезное обвинение, особенно из уст вора, — проговорил ассасин. — У тебя есть доказательства?
Ла Вольпе смерил его кислым взглядом.
— Как ты знаешь, он был послом к Папскому двору, и прибыл в Рим как личный гость Чезаре.
— Он делал это по нашему поручению!
— Да? Тогда буду рад напомнить, как он оставил тебя перед самой атакой на Монтериджони.
Эцио с отвращением поморщился.
— Чистая случайность! Послушай, Джильберто, может Макиавелли не всем нравится, но он ассасин, и он не предатель.
Ла Вольпе упрямо посмотрел на него.
— Я в этом не уверен.
В этот момент в их разговор вмешался вор, в котором Эцио узнал парня, срезавшего его кошелек. Он подошел и что-то шепнул на ухо Ла Вольпе. Глава воров встал, парень ушел. Эцио, почуяв беду, тоже поднялся.
— Прошу прощения за поведение Бенито несколько дней назад, — проговорил Ла Вольпе. — Тогда он не знал, кто ты. Он увидел, что ты ехал с Макиавелли.
— К черту Бенито! В чем дело?
— Бенито принес весть. Макиавелли встречается с кем-то в Трастевере. Я собираюсь разузнать, что происходит. Составишь компанию?
— Пойдем.
— Мы воспользуемся старым маршрутом — по крышам. Здесь это несколько сложнее, чем во Флоренции. Уверен, что справишься?
— Пойдем уже!
Это оказалось сложно Крыши в Риме находились друг от друга дальше, чем во Флоренции большинство было разрушено, поэтому сложно было найти опору. Не раз на землю из-под ног Эцио обрушивались плитки черепицы. На улицах были люди, но ассасин и вор бежали слишком быстро. Стражники Борджиа реагировали на их появление, только когда те уже скрывались из виду. Наконец, они добрались до рыночной площади. Все лавки на ней были закрыты, за исключением пары ярко освещенных винных палаток, у которых толпились люди. Эцио и Ла Вольпе замерли на крыше и спрятались за дымовыми трубами, осматриваясь.
Вскоре на площади появился Макиавелли, он шел, подозрительно оглядываясь. Эцио разглядел, как другой мужчина, одетый в плащ с крестом Борджиа на спине, подошел к Макиавелли и осторожно передал ему что-то, похожее на записку, а потом, не остановившись ни на минуту, зашагал дальше. Макиавелли тоже пошел прочь от площади.
— Ну, что скажешь? — спросил у Эцио Ла Вольпе.
— Я пойду за Макиавелли, ты — за тем парнем, — сухо отозвался Эцио.
Но в этот момент у одной из винных палаток вспыхнула драка. До них донеслись разгневанные крики, в свете факелов блеснуло оружие.
— Черт! Это мои люди. Они сцепились с людьми Борджиа! — крикнул Ла Вольпе.
Эцио увидел спину Макиавелли, удаляющуюся по улице, ведущей к Тибру, а потом ассасин и вовсе скрылся из виду. Догонять его было поздно. Эцио снова обратил внимание на драку. На земле распростерся охранник Борджиа. Большинство воров разбежались, влезли по стенам на безопасные крыши, но один остался внизу. Юноша, почти ребенок, стонал, лежа на земле и зажимая кровь, текущую из раны на руке.
