Народ Англии!
Мужчины и женщины, которые жили для Англии, умирали за Англию и которые не имели ни клочка английской земли. Не было у них и того невидимого, неосязаемого достояния, которое зовется правом голоса. А если народ не имеет голоса, как может он заявить о себе?
Народ сначала просил. Мирно и смиренно просил о том, что принадлежит ему по праву. Он написал прошение, поставил под ним миллион подписей и вручил его сотне правителей в Вестминстере. Ему отказали.
Он настаивал. Тогда его стали травить: королевская кавалерия топтала его копытами, пехота расстреливала его, тюремщики упрятывали за решетку или морили на австралийской каторге, шпионы выслеживали каждый его шаг.
Народ понял: протестовать бесполезно. Разве можно обращаться с протестом к льву, который пожирает тебя? Правители страны не выпустят из рук даже малейшую частицу власти и барышей. Удержать свою львиную долю - ничто иное их не заботило.
И вот по всей Англии и, Уэлсу мужчины стали чистить старые мушкеты, точить пики и палаши. Даже кирка и лом пойдут в дело, когда настанет час ударить на врагов свободы.
Наступил ноябрь.
Генри Винсент все еще томился в монмутской тюрьме - правительство не решалось выпустить его. Пью и многие другие чартисты тоже сидели под замком - кто в Ньюпорте, кто в Монмуте. Но, куда бы их ни упрятали, скоро, скоро они выйдут на волю. Теперь уже время можно исчислять не днями, а часами.
- Прежде всего мы захватим Ньюпорт, - говорил Фрост собранию в Роял Оке, - и освободим всех узников ньюпортского застенка. А потом - через долину в Монмут.
- А в других частях страны?- спросил кто-то.
- Вся страна поднимется по нашему сигналу, - откликнулся мануфактурщик, - наши люди в Бирмингеме будут ожидать ньюпортской почты. И, когда почта не придет, они поймут: пора!
И вслед за ними поднимется вся Англия?
- Надеюсь, будет именно так. Но помните: все зависит от первого удара. Если мы не сумеем...
- Сумеем! - ответил уверенно хор...
Роковое утро занялось над деревней - серое утро, не предвещавшее добра. Оно с трудом пробилось сквозь густой туман, повисший над вершинами холмов и смешавшийся с черным дымом из труб. Но даже в солнечные майские дни люди не бывали так беззаботно веселы.
Еще до рассвета шахтеры стали собираться в гостинице; все балагурили, смеялись, словно в праздник. Все они были валлийцами, а валлийцы не могут без песни. Мятежный гимн вскоре загремел по всей долине:
Пусть угнетателей сметет
Гроза огня и стали!
Теперь люди уже не прятали оружия: каждый нес с собой либо боевой мушкет, либо дробовик, либо саблю сохранившуюся еще от наполеоновских войн, а то старинный пистолет, или пику, или кузнечный молот, или топор, или что угодно - лишь бы подходящее. В назначенный час они все построились в колонну и двинулись из деревни во главе с Таппером. Зефания Уильямс завершал шествие.
В сгущающемся осеннем тумане они прошли триумфальным парадом через все ближние деревни. Жители выходили встречать их, мужчины пристраивались к колонне. Таппер дал знак остановиться: пусть новички соберутся, построятся и выровняют шаг.
И только несколько человек во всей долине смотрели без радости на шагающих под дождем людей. Хозяева обдираловок, наглухо заперев ставни и двери своих домов, с беспокойством поглядывали на улицу из-за опущенных штор. С некоторыми из них люди уже поквитались прошедшей ночью: самые ненавистные обдираловки были взломаны. Виновных никто не мог опознать; шлица густо покрывала угольная пыль - то ли они не успели ее отмыть, то ли вымазались специально. Теперь провизию из хозяйских закромов бесплатно раздавали всем нуждающимся и тем, кто отправлялся в поход. А мелкие деревенские тираны попрятались, спасая свою шкуру.
- Провиант? Это очень кстати, - говорил Таппер, поглядывая на часы. - Армию нужно кормить, это верно. Вот только бы нам не опоздать, а то мы подведем других.
- Народу собирается немало, - сказал Оуэн Тому.- А еще подойдет Джонс со своими ребятами из Пойти-пула. Прайс приведет своих из Ллантрисанта. Нас будет много тысяч!
Они двинулись дальше, но теперь медленнее - Дождь сильно размыл дорогу. Многие, нарушив строй, выходили из рядов и плелись в хвосте.
- Мы должны держаться все вместе, - снова и снова повторял Зефания Уильямс. - Разве сможем мы выстоять против солдат, если не умеем даже шагать как следует?
- Солдаты? - проговорил кто-то с насмешкой.- Они не посмеют сделать и выстрела, когда увидят, кто мы, когда узнают, чего мы добиваемся.
- Боюсь, что посмеют, - пробормотал хозяин гостиницы с горечью.
Они вошли в городок, некогда выросший вокруг чугунолитейного завода. Плавильные печи светились зловещими алыми огнями в сумеречном свете осеннего утра. Город разом проснулся, рабочие высыпали из домов, и в каждом окне показались улыбающиеся лица. Женщины выбегали навстречу колонне, каждая несла какую-нибудь еду или флягу с горячим чаем.
- Гасить печи! - выкрикнул кто-то.
И этот призыв молниеносно облетел все улицы.
Люди бросились к заводу, сорвали запертые ворота и погасили печи.
- Если они и зажгутся снова, - кричал один из рабочих, - то не для того, чтобы обогащать наших хозяев! Будем варить металл для себя!
Этот человек присоединился к шагающим чартистам, а следом за ним - многие из его товарищей.
Но каждый такой случай отнимал драгоценные минуты, и было уже довольно поздно, когда они подошли к Тредигар-парку, обширному поместью сэра Чарльза Моргана. Здесь, на окраине Ньюпорта, как условлено, должны были сойтись все три колонны.
Но никто не встречал их. Высокие ворота были заперты, и небо на востоке светилось призрачно и блекло за голой железной решеткой. Несколько парней перелезли через стену, разыскали сторожа и заставили его открыть ворота.
Грубые башмаки прогремели под высокой аркой, украшенной гордым гербом. Рабочие растеклись по широким аллеям, свято оберегавшимся для отдыха и развлечения одного-единственного семейства. Тяжелые шаги замерли, затихли на упругом дерне. Казалось, народ наконец вступает в свои владения.
Но где же люди из Понтипула? Где товарищи из Ллантрисанта?
Шелковая травка, на которую деревья роняли холодные капли, нигде не примята. Пустой парк дохнул холодком на разгоряченные головы.
Глава восемнадцатая
Поход в Ньюпорт
- Не очень мне все это нравится, - сказал Том поеживаясь.
Они ждали уже часа два, но две другие колонны не показывались. Казалось, туман, сгустившийся над дорогами, поглотил их и уже не выпустит.
- Все будет как надо, - заверял друга Оуэн.- Даже без них мы сможем кое-чего добиться.
