Мануэль стучался и входил. Некоторые монахи были уже в постели. Он вместе с Германосом тщательно осмотрел каждый уголок, а затем велел вести себя на верхний этаж монастыря. Жиль расставил солдат в коридорах. Осмотрели весь верхний этаж — но и там не нашли никаких следов того, кого искали. Вернувшись вниз, обыскали кладовые, кухню и даже винные погреба, но все было напрасно.
— Видите, сеньоры, — сказал, холодно и насмешливо улыбаясь, патер Бонифацио, — ваши подозрения не имеют никакого основания.
Мануэль пожал плечами.
— Солдат должен исполнять все, что бы ни приказало ему начальство, — сказал он, — ведь и в вашей общине, благочестивый брат, послушание и дисциплина играют важную роль.
— Ну, а теперь в аббатство! — решил Жиль, обращаясь к своему другу.
Он не заметил, как сверкнул на него глазами нахмурившийся патер.
— В этой части здания мы ничего не нашли, благочестивый брат, — сказал Мануэль, не выпуская из рук подсвечника. — Прошу вас проводить нас в аббатство!
— Туда я не имею права вести вас, аббатство недоступно светским людям.
— Так дайте нам в проводники кого-нибудь, кто имеет право туда входить.
— Да, одним словом, мы идем, и дело с концом! — решил Жиль со свойственной ему невозмутимостью и полным отсутствием всякого неудовольствия.
Патер Бонифацио едва мог скрыть досаду.
— Вы хотите употребить силу, сеньоры? — спросил ин.
— Мы надеемся, благочестивый брат, что вы признаете и уважите долг, который велит нам осмотреть каждый уголок. Не бойтесь, однако, мы никого не потревожим: мы уважаем вашу церковь и все, связанное с религией. Но аббатство составляет часть монастырского здания, а значит, мы должны осмотреть и его. Прошу вас указать дорогу, благочестивый брат, — прибавил он, вежливым жестом приглашая патера идти вперед.
— Какое неслыханное посягательство на святое право нашей общины! Я должен доложить о вашем требовании почтенному патеру Доминго.
— Только, пожалуйста, поторопитесь, прошу вас, благочестивый брат, — отвечал Мануэль, в то время как Бонифацио широкими шагами направился к аббатству.
Оба офицера медленно шли за ним по коридору с колоннами.
— Боюсь, как бы полученное нами сообщение не оказалось мистификацией, — сказал Мануэль, понижая голос.
— А между тем, — заметил Жиль, — по всему видно, что оно написано человеком, посвященным в тайны монастыря, и почерк монашеский. Но постой, что это?
Он наклонился и поднял что-то белое.
— Ого, да это чудная находка!
— Перчатка!
— Да, перчатка, — тихо сказал Жиль, — белая замшевая перчатка, какие носят кавалерийские офицеры. Но мы с тобой своих перчаток не теряли, а монахи не носят даже сапог.
— Он здесь! Рассеялись мои последние сомнения, — сказал Мануэль. — Мы должны обыскать все.
— Принц неосторожен! Перчатка выдала его, — посмеивался Жиль.
— Есть на ней какой-нибудь вензель?
— Ничего нет.
В эту минуту тяжелая дверь аббатства отворилась.
— Патер Бонифацио нашел нам проводника, — шепнул Мануэль.
На пороге показался сам великий инквизитор Доминго, вышедший вместе с Бонифацио навстречу донам.
— Простите, достойнейший отец, — сказал, поклонившись, Мануэль с той вежливостью и любезностью, которые так нравились в нем всем, — простите, что тревожим вас, но этого требует необходимость!
— Как только почтенный брат сказал мне, что желают обыскать аббатство, — отвечал старый Доминго, — я спросил себя, не слишком ли далеко зашли требования чуждой нам власти. Я удаляюсь отсюда в монастырь, пока доны будут исполнять свою обязанность.
— Благодарим почтенного отца за позволение, мы воспользуемся им со всей возможной деликатностью, ровно настолько, насколько этого требует данное нам приказание.
Великий инквизитор склонил голову в ответ на их поклоны и ушел в монастырь.
Бонифацио, поднявшись по широкой лестнице, отворил тяжелую дверь и ввел офицеров в здание старинной архитектуры, где всюду витал легкий запах ладана. Высокий сводчатый коридор, в который они вошли, слабо освещенный светом восковых свечей, напоминал коридоры древних замков.
Кроме дверей в стенах было много ниш. Пол был сделан из плит, в глубине несколько толстых колонн поддерживали галерею, на которую вела широкая лестница. Патер Бонифацио ввел офицеров в нижний этаж здания,
одна половина которого занята была комнатами, принадлежавшими великому инквизитору. Приемные отличались чрезвычайной простотой и полным отсутствием всяких украшений, но зато остальные комнаты, в которых собственно и жил патер Доминго, были убраны с царским великолепием: ковры, кресла, картины — все было роскошно. В библиотеке хранились драгоценные и редкие книги; в спальне и в рабочем кабинете не было недостатка в безделушках, составляющих принадлежность богатой и прихотливой жизни. Обыскав все, хотя и со всей возможной деликатностью, но тем не менее оставаясь верными своим обязанностям, Мануэль и Жиль перешли на вторую половину этажа, где находились комнаты Амброзио и Бонифацио. И здесь было то же великолепие, но патер объяснил с улыбкой, что это только для виду, сами же они не пользуются тут ничем.
Затем он повел офицеров наверх, и тут в нем проявилось некоторое беспокойство.
Мануэль велел отворять каждую дверь, таким образом он видел и комнату, в которой вновь поступающие монахи давали свои обеты, и ту, где обсуждали провинившихся братьев, и, наконец, большие комнаты пыток, куда мы со временем введем читателя.
Но нигде не было следов принца. Они видели и круглую комнату, и все остальные прилежащие к ней части здания.
К Бонифацио между тем вернулось спокойствие, он шел теперь с легкой улыбкой торжества. Мануэль заметил это и заключил, что, вероятно, они уже миновали потайную комнату, где мог быть спрятан принц, или просто прошли мимо него, не заметив.
— Вот вы видели теперь и аббатство, — сказал патер, — но тоже ничего не нашли. Неужели вы все еще не удовлетворены, сеньоры?
— Не совсем, благочестивый брат, — отвечал Мануэль, — у вас должны быть еще секретные комнаты.
Бонифацио замялся и этим выдал себя зорко наблюдавшему за ним Мануэлю. Теперь последний был уверен, что не ошибался в своих предположениях.
— Прошу вас провести нас туда, — прибавил он.
— Секретные комнаты? Где же они, по-вашему? Вы, кажется, знаете больше, чем мы сами, — резко сказал патер.
— Том ваш показывает, что я прав, — отвечал Мануэль. — Вы раздражены и не хотите этого показать. Но прошу не задерживать нас!
— Не понимаю, сеньоры, из чего вы сделали подобное заключение?
