— Да потому, что увидел свою козу! — ответил Раки.
— По-вашему, он решил спасти козу, поэтому пошел на пулемет? В благодарность за сексуальную ночь, вы думаете?
— Думаю, он понимал, что мертвую козу, мы не будем посылать родственникам. И решил ее спасти. Так для какой поддержки вы выдавал бомбистам этих коз?
— Моральной.
— Козу убрать, — сказал Славик Ракассавский, — а то еще будут потом говорить: — Это была козья атака. Потом еще в учебники запишут. Ну ты стратег, Никита Сергеевич.
— Я только тактик. Стратег Екатерина Дмитриевна.
— Какая еще Екатерина Дмитриевна?
— Ну, наша Екатерина.
— Что значит, наша? Уже коммунизм, что ли, начался?
— Я не так выразился. Ваша, ваша Екатерина.
Ракассавский не стал больше разбираться. Он только коротко приказал:
— Послать человека и расстрелять козу.
— Вы правы. Нельзя допустить, чтобы коза нас скомпрометировала, — сказал Никита. — Где у нас начальник Смерша?
— Убит, — сказал кто-то. — Но наш человек сейчас на позиции. — Я сейчас сообщу ему по рации ваш приказ.
— Ваша фамилия? — спросил Никита.
— Серов.
— Хорошо, Серов. Обеспечьте выполнение операции по козе.
Славик Ракассавский нервно расхаживал по земле под маскировочной сетью. Он ждал начала атаки резервных рот.
— Ну! — окликнул он радиста. Тот даже не подпрыгнул от грозного окрика. Привык. — Сейчас, сейчас. Сейчас. Пошли, товарищ Командующий.
Раки сделал несколько шагов по направлению к перископу. Но вдруг замер на полпути.
— Почему стреляют? — спросил он. Ведь роты должны были начать стрелять только в пятидесяти метрах от дота. Да и то… да и то, если это действующий дот. Но он погашен! Опять затарахтел пулемет. Славик бросился к перископу.
Коза подошла вплотную к амбразуре. Понюхала лежащего на амбразуре друга. Потом залезла на сам дот и начала щипать травку. Итальянец получил по рации приказ о ликвидации козы. Он уже взял ее на мушку, но коза сначала залезла на дот, а потом вовсе скрылась на той стороне. Только рога были чуть-чуть видны.
— Видимо, там склон южный, — решил Итальянец, — и травка посочней.
Он встал во весь рост, опустил автомат и, не спеша, твердой поступью двинулся к доту. У Итальянца был вид Геракла, направляющегося к поверженному динозавру. Сзади, метрах в ста пятидесяти молча поднимались по пологому склону резервные роты.
Итальянец оглянулся. А когда вновь посмотрел на дот, то понял, что-то не так. Умом он так и не понял, что изменилось, но сработал инстинкт. Сержант НКВД ткнулся в землю. Да так сильно, что кровь из носу пошла. Тело Вовы Матросова было отброшено в сторону, а из амбразуры опять тарахтел пулемет.
Это увидели в перископы и Никита со Славиком.
— Мать твою! — выругался Ракассавский, — этот пулемет срежет мои последние роты.
— Сколько же у них там было пулеметов?! — поразился Никита Сергеевич. — Неудивительно, что мы так долго не можем взять этот проклятый город. Вооружены до зубов.
— Так, так и надо, — хотел сказать Славик, но передумал.
Пока Дитрих стрелял, Шмидт смог отремонтировать один пулемет. Обычный, не крупнокалиберный. Оказалось, что повреждения были незначительными. С трудом, но все же они смогли оттолкнуть тело Матросова от амбразуры. Ножки у отремонтированного пулемета были оторваны взрывом, поэтому его закрепили камнями и срытым с дота дерном так, что он мог только поворачиваться в продольном направлении. Ни вперед, ни назад его просто так не сдвинешь.
Итальянец понял, что пришла его очередь. Про козу он совсем забыл. Несколькими перебежками сержант приблизился к доту и упал на амбразуру.
Шмидт попытался спихнуть тело. Но не вышло. Пулемет был зажат камнями и дерном. Он дернул пулемет назад. Нет.
— Дитрих! Быстро ко мне! — заорал Шмидт. Он всем телом почувствовал, что сейчас произойдет что-то страшное.
Они вдвоем рванули пулемет на себя, но он так и не сдвинулся с места. Кто из них нажал на курок неизвестно. Длинная очередь разорвала легкие сержанта. Долго сдерживаемая внутренними органами кровь ринулась по стволу пулемета. Так нефть, долго хранимая земной корой, а потом открытая геологами на Востоке, выпускается олигархами в импортные трубы и течет на Запад. Там труб!… много. И на всех хватает нашей бесценной нефти. И такая же бесценная кровь сержанта наполнила этот импортный трубопровод. Забила его до упора под огромным давлением. Так почему-то казалось затухающему сознанию Итальянца.
Пули не смогли выйти из ствола, и пулемет взорвался. И Шмидт, и Дитрих упали на пол блиндажа с оторванными головами. Двое оставшихся в живых солдат выскочили из дота, и замерли с поднятыми руками. Они даже не обратили внимания на козу, которая вскачь убегала к леску. Если бы не взрыв, она бы так, наверное, и продолжала пастись на этом злополучном доте.
Резервные роты остались целы. Молча, как десант, они пробегали мимо убитых и раненых. Но многие были шокированы, количеством лежащих рядом с амбразурой русских бойцов.
Роты прошли еще километр и залегли. Настала ночь. Был отдан приказ о привале, и одновременно приказ о решающем штурме города в четыре утра. На наблюдательном пункте была эйфория.
— А я уж и не верил, что хоть когда-нибудь мы возьмем этот дот, — сказал Никита Сергеевич Хрущев.
— Признаться… да нет, я верил, конечно, — сказал Ракассавский, — что мы, в конце концов, возьмем этот чертов дот. Но нервы они мне потрепали. Признаюсь.
— Очень много людей полегло, — сказала Кэт. Она появилась в блиндаже Командующего, где готовились праздновать победу, как долгожданный гость. — Товарищу Эстэ уже сообщили, что мы прорвали оборону немцев под его городом?
Никита указательным пальцем левой руки почесал сначала свой черный кучерявый затылок, потом шею с правой стороны. Ему хотелось что-то сказать в ответ на поставленный вопрос, но он не знал что.
— Он прибудет со всей свитой завтра после обеда, — сказал Раки. — Когда мы окончательно и бесповоротно возьмем этот проклятый город.
— Можно тебя на минутку, дорогой, — обратилась Кэт к своему любовнику.
— Почему ты не посоветовался со мной? — спросила она, когда отошла с Ракассавским в сторону. — Ты не возьмешь этот город.
— Ты уверена?
— Там есть еще одна, секретная линия обороны.
— Не может быть. Откуда? Да ерунда.
— Нет, не ерунда, — сказала Кэт. — Вторая линия обороны создана специалистами Анэнербо. Не взять ее даже Леньке Пантелееву. Произойдет Временное Скольжение.
— Значит, город Эстэ не будет взят?
