— Теперь недалеко, гражданин. И весь-то лес тянется не более, как на шесть миль, а мы проехали уже две мили по лесу.
— Ш-ш! Что это такое? Молчите же, говорю! Черт бы вас побрал, неужели вы не слышите?
Все смолкли и стали прислушиваться; только лошади не хотели смирно стоять, кусали удила, перебирали ногами и рвались вперед. Из леса доносились неясные, странные звуки, одни только нарушавшие тишину, казалось, будто по лесу двигались какие-то невидимые существа.
— Это гражданин Шовелен со своими людьми, — прошептал сержант.
— Да молчите же! Я хочу слушать! — последовал короткий приказ.
Снова все прислушались; солдаты боялись вздохнуть и зажимали морды лошадям, чтобы ничем не нарушить тишины.
— Да, это, должно быть, Шовелен, — произнес наконец Эрон неуверенным тоном, — но я думал, что он теперь уже в замке.
— Может быть, он ехал шагом из-за темноты, — вмешался сержант.
— Вперед! — сказал Эрон. — Чем скорее мы соединимся с ним, тем лучше.
Отряд снова двинулся в путь, и экипажи опять стали нырять из колеи в колею.
— Это де Батц со своими друзьями, — чуть слышно прошептала Маргарита.
— Де Батц? — повторил Арман, не понимавший, почему сестра назвала это имя, и с ужасом подумавший, что высказанное ею опасение уже оправдалось, и она стала терять рассудок.
— Нуда! — ответила она. — Перси через меня послал ему письмо, назначив здесь свидание. Не бойся, Арман, я еще не сошла с ума. Сэр Эндрю должен был отнести письмо барону в тот день, когда мы выехали из Парижа.
— Боже! — воскликнул Арман, инстинктивно прижимая к себе сестру, словно готовясь от кого-то ее защищать. — Значит, если на Шовелена напали… если…
— Ну да, — спокойно произнесла она, — если де Батц напал на Шовелена или раньше его добрался до замка и намерен защищать его, нас расстреляют… и нас, и Перси.
— Но разве дофин в замке д’Ор?
— Кажется, нет.
— Так зачем же Перси обратился за помощью к де Батцу?
— Не знаю, — беспомощно прошептала леди Блейкни. — Конечно, когда он писал то письмо, он не знал, что нас возьмут в заложники, и надеялся спастись под покровом темноты во время неожиданного нападения. Это ужасно!
— Послушай! — прервал ее Арман, крепче прижимая к себе.
— Стой! — послышался голос сержанта.
На этот раз невозможно было ошибиться: кто-то скакал во всю прыть, тяжело дыша. На минуту наступила тишина; даже дождь перестал, и ветер притих.
— Кто там? — спросил Эрон.
— Кто-то скачет в лесу справа, — ответил сержант.
— Справа? Со стороны замка? Значит, на Шовелена напали. Сержант, зовите людей к этой карете; вы отвечаете жизнью за арестантов, и…
Последние слова Эрона потонули в таком яростном потоке ругательств, что даже лошади шарахнулись прочь, стали брыкаться, подниматься на дыбы, и всадникам стоило большого труда их успокоить.
— Ну и ругается же гражданин! — произнес один из солдат. — Когда-нибудь у него лопнет глотка от таких ругательств.
Тем временем скакавший во весь опор всадник приблизился и был остановлен окликом:
— Кто идет?
— Свои! — последовал быстрый ответ. — Где гражданин Эрон?
— Здесь! — хриплым от волнения голосом отозвался тот. — Идите же сюда, черт бы вас побрал! Живей!
— Зажечь фонарь, гражданин? — предложил один из кучеров.
— Нет-нет, не надо! Да где же мы теперь.
— Мы у самой часовни, гражданин, — ответил сержант. — Она тут, слева.
Гонец, глаза которого уже привыкли к темноте, быстро подошел к карете.
— Ворота замка как раз направо от нас, — доложил прискакавший всадник, все еще не отдышавшись от быстрой езды. — Я только через них проехал.
— Говори громче! — взволнованным голосом произнес Эрон. — Тебя послал гражданин Шовелен?
— Да, он велел передать вам, что пробрался в замок и не нашел там Капета.
Эта речь была прервана градом ругательств Эрона, затем гонцу приказано было передать все подробности.
— Гражданин Шовелен позвонил у дверей замка. Немного погодя ему отпер дверь какой-то слуга. Кругом все было пусто, только…
— Только что? Да говори же!
— Пока мы ехали парком, нам все время казалось, будто кто-то следит за нами. Мы ясно слышали движения лошадей, но никого не было видно. И теперь то же самое. В парке, кроме нас, еще кто-то есть, гражданин.
Наступило молчание. Казалось, даже запас ругательств у Эрона иссяк.
— Кто-то есть в парке? — дрожащим шепотом повторил он. — Сколько же? Вы не видали?
— Нет, гражданин, нам не было ничего видно. Гражданин Шовелен просил вас прислать ему еще людей на подмогу, если можно. Возле ворот есть пустая постройка, куда он хотел поставить на ночь лошадей, а люди дошли бы до замка пешие.
Пока всадник говорил, из леса стали доноситься слова команды, поощрительные возгласы, словно невидимый отряд готовился к атаке.
— Видна вам часовня, сержант? — глухим, но почти спокойным голосом спросил Эрон.
— Совершенно ясно, гражданин, отозвался сержант. — Она совсем маленькая… Сейчас налево.
— Спуститесь с лошадей и обойдите вокруг нее. Посмотрите, нет ли в задней стене окон или дверей.
Наступило продолжительное молчание. Из леса все яснее слышались те же странные звуки. Тесно прижавшись друг к другу, Маргарита и Арман не знали, что и думать, не знали, радоваться им или бояться.
— Если это де Батц со своими друзьями, — прошептала Маргарита, — то что они могут сделать? На что может надеяться Перси?
Про мужа она давно ничего не знала. Каждый раз, как бросала взгляд по направлению к его карете, ей прежде всего бросались в глаза помятая шляпа и грязная повязка отвратительного Эрона, один вид которого заставлял ее содрогаться от ужаса, и она забывала даже, что в той же карете ехал любимый человек. Теперь ей уже стало казаться, что Перси умер от истощения или, по крайней мере, потерял сознание. Вспомнив, в какое бешенство пришел Эрон несколько минут назад, леди Блейкни с ужасом подумала, что его ярость могла обрушиться на беззащитного, ослабевшего пленника.
Голос сержанта вывел ее из тяжелой задумчивости.
— В задней стене нет ни окон, ни дверей, — доложил он. — Железные ворота затворены, но не заперты; хотя ключ и заржавел, однако легко поворачивается в замке. Войти туда можно лишь через железные ворота.
Не видя в темноте Эрона, Маргарита ясно слышала его голос, звучавший глухо и показавшийся ей немного странным. Неожиданная опасность, боязнь неудачи, надежда на отмщение, видимо, несколько охладили его пыл.
— Возьмите с собой шесть человек, сержант, — произнес он, — и отправляйтесь в замок к гражданину Шовелену. Лошадей можете оставить там, где он советовал, и дойти до замка пешком. Вы со своими солдатами скоро справитесь с горстью ночных бродяг: вы хорошо вооружены, а они — нет. Скажите гражданину Шовелену, что я позабочусь о пленных. На англичанина я надену оковы и запру его в часовне, приставив к нему пять человек под командой вашего капрала. С остальными конвойными я отправлюсь в Креси, откуда немедленно вышлю подкрепление, хотя не думаю, что в нем будет надобность. Если даже на замок нападут, то гражданину Шовелену нетрудно будет продержаться в нем до утра. Если скажете ему, что оба заложника, которых я возьму с собой, будут расстреляны на гауптвахте в Креси, и что если он нигде не найдет Капета, то пусть захватит в часовне англичанина и привезет его в Креси. Там я буду ожидать его, чтобы вместе вернуться в Париж. Повторите все, что я сказал.
