— Нет… — Роберт почувствовал себя окончательно сбитым с толку. Он никогда не вел с женщинами таких бесед, он вообще ни разу в жизни не разговаривал со светскими дамами ни о чем, кроме погоды, последних новостей и прочих ничего не значащих и не особенно интересных тем. И уж тем более, он ни с одним человеком не беседовал о своем путешествии шутливым тоном! Однако пауза в разговоре затягивалась, девушка смотрела Скотту в глаза, ожидая ответа, и дальнейшее молчание было бы уже невежливым.
— Там вообще не было скучно, там было слишком тяжело и страшно, чтобы скучать, — выговорил Роберт, наконец, совершенно неожиданно для себя. И с удивлением увидел, как веселое и легкомысленное выражение лица Кэтлин Брюс сменяется серьезным и чуть виноватым.
— Простите, я глупость сказала, — опустила она глаза. — Я прекрасно понимаю, что там вам было очень плохо. Хотя и не могу себе это представить…
— И замечательно, что не можете! — с жаром воскликнул Скотт, с ужасом представив, что было бы, если бы эта хрупкая и беспомощная девушка оказалась в тех кошмарных условиях, среди льда, снега и бесконечной ночи. — Поверьте, мисс Брюс, то, что мы все вернулись оттуда живыми — это просто огромное везение! Мы ведь были совсем плохо подготовлены, мы очень мало знали о том, как выжить в полярных условиях… Мы взяли с собой ездовых собак, я сам их покупал, и это была страшная ошибка. Они… — голос путешественника вдруг изменился, и он резко замолчал. Даже теперь, спустя многие месяцы, воспоминания об истощенных, умирающих собаках и их все понимающих, почти человеческих глазах, оставались слишком свежими, слишком болезненными, чтобы говорить о них вслух. Да и рассказывать такое юной наивной девушке было бы совсем уж полной бестактностью, даже по сравнению с тем, о чем он уже наболтал ей в этом неожиданном порыве откровенности.
Но Кэтлин продолжала смотреть на него терпеливыми, понимающими глазами, и Скотт внезапно понял, что на самом деле эта художница далеко не так легкомысленна и наивна, как кажется, что в глубине души она, несмотря на свой юный возраст, очень серьезна, что она, хоть и не путешествовала по таким диким местам, как он, тоже успела многое повидать в жизни и многое испытать. И уже не сдерживаясь, забыв о том, что он находится на званом вечере и что они с мисс Брюс едва знакомы, он принялся рассказывать ей о своей экспедиции дальше — рассказывать искренне, ничего не скрывая и не приукрашивая, не произнося красивых, но пустых слов.
— Вы и не представляете, как плохо мы были оснащены, как мало мы знали! — повторил он несколько раз, вспоминая трудности обеих зимовок, едва ползущие по снегу сани и с трудом передвигающих ноги голодных собак. — До нас британцы почти не исследовали эти земли, только Клемент Маркхем… Его работы об исследованиях Антарктиды дали нам очень много, но он не мог описать в них все, у него было не настолько много опыта, чтобы предусмотреть все сложности…
— Но ведь кроме Маркхема там бывали другие исследователи, из других стран? — спросила Кэтлин. — Вы могли изучить еще и их опыт…
Роберт снисходительно и немного разочарованно улыбнулся:
— Вы считаете, что другие полярники могут нас чему-то научить? Впрочем, я при подготовке экспедиции консультировался с Нансеном, норвежским путешественником, и кое-какие дельные советы он мне действительно дал. Но с теми же собаками норвежцы не правы абсолютно! Они не выживают в полярных условиях, они начинают болеть, слабеют и не могут тащить сани. Не говоря уже о том, что так с ними обращаться — это безумно жестоко! Вы меня понимаете?
Его голос снова чуть заметно дрогнул, и мисс Брюс, собиравшаяся, как показалось Роберту, что-то возразить на его слова об иностранных полярных исследователях, уловила эту дрожь и промолчала, ограничившись еще одним участливым кивком.
А потом громкий голос дворецкого доложил о приезде еще одного гостя, и Кэтлин, опомнившись, испуганно посмотрела на тикавшие у стены часы:
— А ведь мне пора, я сегодня уезжаю, у меня поезд через час! — прошептала она с такой нескрываемой досадой в голосе, что Роберт снова пришел в полную растерянность. То, что девушке понравилось с ним беседовать, было очень лестно, но ей все же не следовало так откровенно давать ему это понять…
Они вежливо попрощались, и Роберт отошел переброситься парой фраз с Джеймсом, однако через несколько минут понял, что не в состоянии разговаривать даже с этим замечательным человеком. Перед глазами у него все равно было красивое и эмоциональное лицо Кэтлин. А в голове вертелась мысль о том, что, наверное, она еще не ушла, что дамам всегда надо много времени, чтобы надеть плащ и шляпку, да и по улицам они ходят медленно, так что если он сейчас уйдет из гостей, то, наверное, еще сможет догнать ее и проводить до вокзала.
Скотт скомканно попрощался с Барри, а потом, извинившись перед хозяевами и сославшись на какой-то совершенно надуманный предлог, чуть ли не бегом покинул их дом. Ему опять улыбнулась удача — выйдя на улицу, Роберт сразу же увидел удалявшуюся от него хрупкую фигуру Кэтлин в простенькой серой шляпке и с большим чемоданом в правой руке. Скотт замер возле порога и беспомощно опустил руки: напроситься в провожатые к девушке и не помочь ей при этом тащить чемодан было бы некрасиво, а нести тяжелую вещь самому — недопустимо для джентльмена. С планами познакомиться с художницей поближе пришлось расстаться, но он долго смотрел ей вслед, пока она не свернула за угол. Смотрел и надеялся, что когда-нибудь они все-таки встретятся снова.
Ждать этого момента ему пришлось несколько месяцев. Роберт читал лекции в Альберт-Холле и в Королевском географическом обществе и, глядя на бесконечные ряды слушателей, надеялся увидеть среди них обаятельное лицо Кэтлин, обрамленное темными вьющимися волосами. Он с радостью принимал все приглашения и спешил на каждый званый вечер, страстно желая, чтобы прекрасная художница тоже оказалась там. Но мисс Брюс, появившись в его жизни на одно короткое, но яркое мгновение, после этого, казалось, исчезла из нее навсегда. И Скотт уже почти убедил себя успокоиться и перестать вспоминать эту необычную девушку, когда внезапно его снова пригласили в тот самый дом, где они познакомились полгода назад. Воспоминания нахлынули на него снова, однако Роберт прекрасно отдавал себе отчет, что вряд ли он увидит мисс Брюс в том же доме во второй раз.
Тем сильнее и радостнее было его изумление, когда в самый разгар вечера, когда он уже окончательно заскучал в обществе высокомерных актеров и художников, в дверях гостиной появилась она. Все так же скромно одетая, все такая же странная, загадочная и не похожая ни на одну из известных ему женщин Кэтлин.
