— Бедный ты мой, милый мальчик! — сказал мушкетер, притянув к себе ребенка.
— Я и решился, так как ты всегда ласков со мной, как отец, спросить тебя сегодня, кто же в самом деле мой отец и где моя мать? Ты мне скажешь, дядя Милон? Ах, ты так бы обрадовал меня этим! Ведь Франсуа правду говорит — у какого ребенка нет отца и матери? Должен же я знать, чей я. Маркиз и виконт, вы очень добры ко мне, вы мои милые дяди, но я хотел бы видеть моих отца и мать.
— Да неужели ты так ничего и не помнишь о прошлом, Нарцисс? Подумай, постарайся припомнить!
— Я помню, Милон, что я был очень болен, что вы с маркизом и виконтом приходили ко мне, что господин Вильмайзант постоянно перевязывал мне руки. О, как это иногда бывало больно! У меня было много ран и я кричал от боли. Потом я припоминаю, что у господина Вильмайзанта был помощник, часто сидевший у моей кровати, еще помнится, что когда-то прежде здесь был человек, у него был медведь, лев и маленькая лошадка, впрочем, нет. Наверное, я видел все это во сне. Это было очень страшно.
— Что было страшно? — спросил Милон, вспомнив, что в сгоревшей гостинице был какой-то укротитель зверей.
— Уж не знаю теперь, дядя Милон!
— Разве ты не помнишь, как тебя вытащили из огня, когда был страшный пожар?
— Я иногда вижу во сне, что вокруг меня все вдруг становится черным, а потом красным и в страхе просыпаюсь.
— Ты не припоминаешь никакой гостиницы в Бове?
— Нет, дядя Милон.
— Ну, конечно, ведь с тех пор прошло уже много времени.
— Ах, расскажи мне, пожалуйста, что ты об этом знаешь? Скажи, кто мой отец, где мне найти мою мать?
— Кто твой отец я совсем не знаю, Нарцисс, а твою мать, несмотря ни на какие старания, так и не смогли найти в ту страшную ночь, когда ты чуть не сгорел.
— Не могли найти? Значит, она была там, дядя Милон, когда ты вытащил меня из огня?
— Да, так, по крайней мере, мне говорил народ.
— А как называлось то место, дядя Милон?
— То был городок Бове, Нарцисс. Гостиница в ту ночь сгорела. Мне рассказывали, что там был еще какой-то укротитель зверей с медведем и львом.
— Укротитель зверей… странно, дядя Милон! Я так часто вижу во сне укротителей зверей и пожар… и просто умираю от страха.
— Неужели ты совсем ничего больше не помнишь с той ночи?
— Ничего, дядя Милон, я даже не знал, что сгоревший дом был гостиницей, и что город назывался Бове. А ты разве искал мою мать?
— Конечно, дружок, я все сделал, чтобы напасть на след несчастной.
— Ах, дядя Милон! Она, наверное, очень несчастна. Так же, как и я, она потеряла меня и не может найти, — грустно сказал Нарцисс, — как ты думаешь?
Милон утвердительно кивнул головой.
— А далеко Бове, дядя Милон?
— Порядочно, дружок.
— Ты думаешь, моя мать там живет?
— Как знать, Нарцисс!
— Вот теперь я здесь, а она совсем в другом месте, нам плохо друг без друга, мы хотим встретиться, и не можем найти друг друга, — жалобно говорил мальчик.
От этих слов у мушкетера сжалось сердце.
— Но у тебя, дружок, все-таки есть люди, которые тебя любят — я, маркиз, виконт.
— Но у меня нет матери, нет имени, дядя Милон!
— Об имени не беспокойся, ты его будешь иметь, кто-нибудь из нас, возможно, я, возьмет тебя. Я думаю, что у меня тебе будет совсем неплохо.
— Наверно, дядя Милон! Ты ко мне добр, как отец, это правда, но ведь и ты не можешь вернуть мне моей матери.
— Может быть, Нарцисс, когда-нибудь нам и посчастливится найти ее.
— Ах, как я был бы рад! Как ты думаешь, она узнает меня? Сколько времени прошло с тех пор, как ты спас меня, дядя Милон?
— Больше семи лет, дружок.
— Как давно! Она меня теперь и не узнает!
— Мать всегда узнает свое дитя.
— Ты думаешь, дядя Милон? Это было бы хорошо! Теперь я буду надеяться найти мою маму или тетю, ах, как я буду рад!
— Надейся, дружок, — сказал Милон развитому не по летам мальчику. — Если ты будешь хорошим человеком, Бог поможет тебе и вернет твою мать.
— Так, в Бове…, — повторял Нарцисс, — семь лет тому назад… гостиница… она сгорела… там был укротитель зверей…
— Зачем ты это так запоминаешь, дружок?
— Чтобы никогда не забывать этих примет, дядя Милон. Ах, если бы мне найти мою милую мать! Ты не поверишь, как мне хочется к ней!
— Разве ты еще помнишь ее лицо? — поспешно спросил Милон.
Нарцисс задумался.
— Нет, — сказал он, помолчав немного, — теперь уже не помню. Мне казалось, что я его еще не забыл, но когда стал припоминать, то оказывается, что опять все исчезло у меня из памяти.
Милон видел, что прошлое остается совершенно темным пятном для мальчика. В тот день Милон дежурил в Лувре, и потому должен был уйти. Уходя, он нежно поцеловал Нарцисса.
Мальчик казался ему уже совсем не таким, каким он был прежде, и когда он, прощаясь со своим дядей Милоном, не мог от него оторваться, Милону показалось, что с ним непременно что-нибудь случится.
Милон обещал скоро прийти и ушел. Вильмайзанта еще не было дома.
Ему часто случалось, когда было много больных, приезжать с визитов поздно, так что он и не видел уж мальчика, в это время обыкновенно давно уже спавшего в своей комнате наверху.
После ухода Милона Нарцисс стал у окна и начал смотреть на улицу. Над городом спускался тихий весенний вечер, на небе ни облачка, воздух так и манил выйти из комнаты.
— Бове… — прошептал Нарцисс, — семь лет тому назад… гостиница сгорела… там был укротитель зверей… ах, если бы я мог найти мою добрую, милую мать! Я шел бы, не останавливаясь, если бы знал, где она! В Бове я, возможно, нападу на ее след. В Бове я узнаю, где она и какая у нас фамилия.
Рассуждая сам с собой, Нарцисс смотрел в окно.
— Как хорошо на улице, старая экономка меня не хватится, мне так хотелось бы уйти одному и поискать мою милую маму. В этом ведь ничего нет дурного.
Нарцисс оглянулся вокруг, он был один в комнате. Старая экономка хлопотала на кухне, ей было не до мальчика.
— Я только попробую, — прошептал мальчик, — не удастся ли мне найти мою мать и моего отца, а мне так хочется к ним. Погода такая чудная, посмотрю, не дойду ли до Бове. Мне только в Сен-Дени прийти, а там уж я найду.
Не подумав о необходимости ночлега ночью, о деньгах, чтобы купить себе что-нибудь в дороге, не спросив разрешения, Нарцисс ушел из дома с одной мыслью: отыскать свою мать.
Мысль эта увлекала его точно так же, как влечет многих мальчиков его лет страсть к приключениям.
Очутившись на улице, он глубоко вздохнул.
Ему казалось, что сбывается его давнишнее желание — он свободен, свободен и может достигнуть своей заветной цели.
Он громко вскрикнул от радости и пошел по улицам. Вскоре он дошел до берега Сены.
