— Англичане не ближе к китам живут, а ходят. А ты, Олег, на восток пойдешь, а не на юг!
Удивленный Лигов насторожился, взглянул на Алексея. Тот кивнул. Было слышно, как на кресле заворочался Ходов. Невельской, улыбнувшись в усы на рассердившегося Северова, примирительно сказал:
— Продолжайте, Иван Петрович.
— Нынче китоловства русского нет! — отчеканил адмирал. — И мы должны его возродить, коли нам дорога слава России. Капитан Лигов готов идти в море?
— В любое время! — приподнялся в полупоклоне капитан.
— Вот и отлично. — Невельской повернулся к Лигову. Мужественное лицо капитана с упрямым подбородком и твердо очерченными губами располагало к нему. — Все надо начинать сначала и на новом месте. На востоке России. Там нужны энергичные русские люди.
— Да, только на восток, — быстро проговорил Алексей. — Вот, Олег, смотри. — Молодой Северов указал на карту Охотского моря. — Вот здесь с прошлого века ходят американские, английские и голландские китобои, китов очень много.
— Приходилось слышать от китоловов нашей компании, — сказал Лигов, — да и в тавернах Кейптауна англичане много рассказывают об удачных охотах в тех местах…
— Еще бы! — перебил его Невельской. — Там полный простор для иноземных китобоев. И браконьеры безнаказанно бьют китов в русских водах. Немало среди них и тех, кои ведут себя, как пираты!
В словах Геннадия Ивановича слышалась боль. По его лицу прошла тень. Невельскому вспомнились долгие годы трудных плаваний, радость открытий, омрачавшаяся встречами с браконьерами. И хотя силы были всегда неравны, перед ним отступали, ему подчинялись, его боялись. Он делал все для России и чувствовал за собой всю ее силу. А теперь — тоскливая безжизненная служба в Ученом отделе Морского технического комитета, «комитета полуживых», как изволил пошутить министр, почетная ссылка… А что делается сейчас там, на востоке? Нет, этого нельзя допустить!
— Вам, Олег Николаевич, — Невельской назвал капитана по имени-отчеству, и это было признаком расположения и доверия вице-адмирала к собеседнику, — надо безотлагательно идти на восток и там учредить китоловство русское. Вот вам карта! — Он пододвинул ее капитану и, отвернув борт своего мундира, достал из кармана продолговатый конверт из плотной бумаги и протянул Лигову: — Рекомендательное письмо к начальнику поста в Николаевске контр-адмиралу Козакевичу. Петр Васильевич — добрейшей души человек и светлая голова. Не сомневаюсь, что он в вашем предприятии деятельное участие примет и поможет многим, чего в том отдалении и за деньги получить нельзя.
— Спасибо! — Лигов принял конверт.
Геннадий Иванович взял капитана за плечи и, пристально посмотрев ему в глаза, проговорил:
— С богом!
Невельской троекратно поцеловал капитана.
Боцман и штурман между тем жадно прислушивались к разговору. Ходов затаил дыхание, боясь пропустить хоть слово, и с нетерпением ждал, когда же зайдет речь о корабле, но так и не дождался. Северов подошел к маленькой шкатулке, стоявшей на столе, и, открыв ее под мелодичный звон замка, вынул оттуда небольшой сверток.
— Вот вам на дорожные расходы и на первые шаги, в вашем предприятии, — адмирал подвинул сверток к Лигову. — Мало, весьма ограниченная сумма, но… — Он развел руками, показывая, что больше нет.
Это знали все. Как адмирал, так и Невельской находились в весьма стесненных средствах, и две тысячи рублей серебром, собранные для китоловов, было все, что они могли сделать по части финансирования начинаемого дела.
— Мы только благодарить вас должны за ваше участие, — смущенно сказал Лигов, — и я могу уверить, что ваши добрые, слова о нас и доверие к нам не попадут и выведут нас из всех обстоятельств, в какие бы мы ни попали.
Взволнованный капитан обнял Северова, и в этом объятии были и благодарность, и сыновняя любовь, которую моряк питал к старому адмиралу.
…Больше двадцати лет назад в Финском заливе разыгрался шторм… Корабль, которым командовал Иван Петрович, в то время капитан первого ранга, с трудом пробивался к Кронштадту. Вдруг раздался крик матросов, заметивших мелькавшую среди волн рыбачью лодку. С трудом моряки подобрали ее. В лодке оказался перепуганный мальчуган лет десяти, привязанный к банке. Промокший, посиневший от холода, он только плакал, и лишь когда его отогрели и успокоили, Северов узнал, какое несчастье обрушилось на мальчика. Олег Лигов стал свидетелем гибели своего отца — рыбака с мыса Лисий Нос. Они вышли накануне на лов рыбы и попали в шторм. Ветер налетел неожиданно. Отец, бросившийся убирать парус, был убит сломанной мачтой и смыт за борт. Олег привязал себя к банке…
Через несколько дней Северов отвез мальчугана к матери. Он не забывал осиротевшую семью рыбака и помогал ей. А когда Олег подрос, Северов помог ему поступить в университет.
Адмирал всей душой привязался к Олегу и был несказанно рад тому, что юноша избрал себе морскую профессию. Последние годы они встречались редко — лишь между плаваниями Лигова. Молодому моряку Северов отдал часть отцовской любви. Сын его, Алексей, не пошел дорогой отца. Его привлекали естественные науки, которым он и посвятил себя. Теперь же путешествие на восток привлекло его внимание к китам, и это обрадовало старика. Сын шел к морю. Он решил вместе с Лиговым охотиться на китов, изучить их, и это позволит ему стать ученым-моряком.
— Так когда же в путь? — спросил Невельской и с улыбкой добавил: — Курс к океану уже проложен.
Положив руку на карту, заговорил Алексей:
— Идем сушей до Иркутска, оттуда в Сретенск и по Амуру в Николаевск.
— К весне доберетесь, — сказал Невельской. — А в путь отправляйтесь через неделю.
Ходов, измучившийся без трубки, был в совершенном расстройстве. Значит, корабля нет, и придется по суше добираться до далекого океана, а там кто знает, что и как будет. Федор все еще думал о шхуне, которая стала американской, и не особенно верил в затею, предпринимаемую Лиговым. Однако сейчас расставаться с капитаном медлил — решил попытать счастья в далеком краю. Уйти от Лигова он всегда сумеет, если найдет место повыгоднее, поприбыльнее, а в пути легче товариществом, да и денежная помощь старых адмиралов на руку.
Давно уже Федор Леонтьевич Тернов лелеял мысль найти что-нибудь поспокойнее, чем вечно уходящая из-под, ног палуба судна, погоня за морскими гигантами, постоянная угроза быть потопленным разъяренными животными. Зависть к хозяевам таверн и лавочек, спокойное житье за прилавком не давали покоя штурману.
А сколько он мечтает о прибылях, которые бы мог получить…
