– После всего, что тебе пришлось испытать, ты хочешь снова отправиться в поход? – Эдгар спросил это без удивления, чуть насмешливо – он слишком хорошо знал своего друга.
– Как ты знаешь, я не сворачиваю с полдороги! – усмехнулся в ответ Луи.
И, помолчав немного, вдруг испытующе посмотрел на друга:
– Ну а ты? Тебе не хотелось бы попытать счастье и удачу в крестовом походе?
– Мне?! – Эдгар изумленно посмотрел на рыцаря. – Мне пойти в боевой поход? Да разве я воин?
– А разве нет? Разве мы с тобой не упражнялись с мечами в руках, и ты не показывал в этом настоящего искусства? Разве ты не ездишь верхом лучше моего? Разве не сможешь на всем скаку всадить копье в сарацинскую тушу? Видит Бог, ты как раз можешь быть очень хорошим воином, Эдгар!
Кузнец добродушно рассмеялся и взял в руки продолговатый щит с заостренным нижним концом, на котором его подмастерье наметил контуры герба и знамени.
– Какую надпись тебе сделать на этот раз? – спросил он, словно пропустив мимо ушей горячую речь Луи.
Тот пожал плечами:
– Все ту же: «Сражаюсь во славу Креста!» Впрочем, тебе ведь ничего не стоит написать все, что ты сам захочешь: я кое-как разбираю буквы и немного умею читать, но ту замысловатую вязь, которой ты делаешь насечку, нипочем не прочитаю. Единственное, что тебя отличает от большей части славных рыцарей, это твоя грамотность, дружище Эдгар!
– Да, – вздохнул кузнец, – старый барон научил меня еще кое-чему, кроме воинских приемов. Но он же говорил не раз, что можно сколько угодно размахивать мечом во время всяких там упражнений, однако тот, кто не был в настоящем бою, все равно никакой не воин. Ты в битвах с пятнадцати лет, Луи. А я? Молот в моих руках куда надежнее меча. И у меня отличное ремесло. Так для чего мечтать о битвах и куда-то ехать?
Рыцарь поднялся и в задумчивости прошелся по кузнице, вернее, сделал три шага вперед и столько же назад – больше не позволяло место. При второй попытке пройтись он налетел на одного из мальчиков, качавших меха, и парень от толчка едва не ткнулся коленями в полыхающий жаром горн.
– Аккуратней, Луи! – воскликнул смеясь, Эдгар. – У меня здесь не дворец. И не спихивай в огонь моих учеников: они мне еще пригодятся. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь... Ты думаешь – неужто этот здоровяк, мой молочный братец, и впрямь совсем-совсем не хочет выбраться из дымной кузницы и отправиться в далекие земли, чтоб там повоевать, разбогатеть, добиться славы? Неужто он, то есть я, не мучаюсь от мысли, что мой предок – знаменитый рыцарь, а мне вот по воле рока выпало махать тяжелым молотом и ходить с закопченной физиономией? Ты ведь об этом думаешь, да?
– Вовсе нет, – Луи вернулся на свое прежнее место и, усевшись на скамью, попытался оттереть полоску гари с рукава своего камзола – на дорогом сукне жирная сажа была особенно заметна. – Вовсе нет, друг. Сейчас я думаю, что здорово измазался об твоего мальчишку... А если быть честным, то ты, верно, считаешь меня лучше, чем я есть. Я соблазняю тебя мыслями о крестовом походе с самой корыстной целью.
– Вот как!
– Да, вот так... И дело не в нашей дружбе и не в том, что мы с тобой – молочные братья.
Эдгар оторвался от работы (он только что начал аккуратно набивать над контуром герба миниатюрную корону) и пристально посмотрел на рыцаря. Лицо у того было так же серьезно, как и его голос.
– Так в чем дело, Луи? А?
Молодой человек вновь встал, шагнул к столу, над которым склонялся кузнец, и произнес совсем тихо, так тихо, чтобы ни подмастерье, ни ученики не могли его услышать:
– Дело в том, что мы с тобою похожи, братец. Не настолько, чтоб нас могли спутать, но если кому-то опишут одного, а он потом увидит другого, то не заподозрит подмены.
И поймав изумленный взгляд Эдгара, рыцарь добавил:
– Я попал в ужасно трудное положение, друг! Несколько дней подряд думал, как из него выпутаться, и вот только сейчас, глядя на тебя, подумал, что выход, пожалуй, есть. Помоги мне!
Эдгар, не отрываясь от работы, пожал мокрыми от пота плечами:
– Когда же я отказывался тебе помочь? Коль скоро моя мать выкормила тебя грудью, ты – мой брат. А брату не откажешь. Но хотя бы объясни, в чем нужна моя помощь? А то я даже не знаю, что это за дело!
– Будет, будет! Послушай, оставь пока эти узоры и пойдем наверх. Не то у меня от этого скрежета и грохота уже звон в ушах. Да и не хочется ничего говорить, покуда нас кто-то может услышать... А здесь мы не одни.
Глава вторая
Две невесты короля Ричарда
Полчаса спустя молодые люди сидели на втором этаже того же дома, в довольно просторной комнате, служившей кузнецу Эдгару и трапезной, и спальней. Очага в ней не было – в холодное время Эдгар приносил сюда жаровню, которую наполнял углями из своей печи. Зато здесь не было дыма и копоти, и каменные стены оставались чистыми, почти белыми, будто камень только что обтесали.
Всю мебель в этой комнате составляла широкая лежанка, простой тесаный стол, такой же стул да сундук внушительных размеров с роскошным кованым замком – Эдгар в свое время отвел душу, придумывая узоры этого замка, из-за которого его сундук уже не раз и не два пытались купить богатые заказчики, но кузнец в ответ лишь добродушно смеялся: «А где же мне хранить рубашку, камзол и плащ? Посуда, куда ни шло, постоит и на столе, а уж одежду я портить не хочу!»
Луи, усевшись по праву гостя на лежанку и предоставив стул молочному брату, водрузил на стол принесенную из походной сумки бутыль и тут же ее распечатал. Запах тонкого восточного вина залил простую комнату, как утренний свет унылую осеннюю лощину. Эдгар, не смущаясь изысканностью этого аромата, поставил рядом с бутылью пару глиняных стаканов, оторвал от висевшей под полотком связки две большие луковицы и нарезал их ломтями прямо на столе, потом снял крышку со стоявшего на окне небольшого горшка, вертикально воткнул в него деревянную ложку и тоже поставил на стол.
– Вареных бобов еще сколько угодно! – воскликнул он. – А хлеб – прости, брат, мы сегодня за завтраком съели весь, и я не посылал учеников купить еще – вечером пекарь обычно отдает дешевле, чем утром – черствый-то у него могут и не взять.
– Обойдемся! – махнул рукой Луи, наполняя стаканы доверху. – Во время крестового похода я, знаешь ли, научился есть все, что можно разжевать и пить все, что можно проглотить.
И в доказательство он откусил и с аппетитным хрустом разжевал большой кусок лука, преспокойно запив его вином.
– Допивай! – кивнул он другу на его стакан. – Эту бутыль я вез именно тебе, и грех будет, если мы ее не прикончим.
Но Эдгар покачал головой:
– Я ведь должен сегодня закончить твои доспехи. Или ты хочешь, чтобы у тебя на гербе лев смотрел не в ту сторону, а буквы поменялись местами? Не все же рыцари не умеют читать! Пей, а я пока пропущу. И расскажи, в конце концов, что за дело такое, в котором так нужна моя помощь?
