— А если я вам скажу, что у меня есть дополнительные сведения, доказывающие, что в этих табличках описаны именно те самые события — первое путешествие через море, похищение Амулета и так далее, как рассказывается в легендах?
— Я отвечу вам, благородный оу Готор, что причисляю себя к тому направлению ученых, которые считают, что Манаун'дак, как, впрочем, и его брат Лга'нхи, а также мифический народ ирокезов, есть не более чем народная выдумка. Несомненно, что-то такое было. Великие воины или там сильные жрецы. Образы многих слились в один, обросли небылицами и невероятными подробностями. Так и появился миф о двух братьях, один из которых был воином и царем, а другой — хитромудрым жрецом. Якобы эти двое и их сестра Осакат заложили город Мооскаа, вокруг которого потом и выросла Старая Империя. Вынужден вас разочаровать, но и сюжет «два брата и сестра закладывают город» тоже вовсе не нов. Чаще используют только сюжет про «город на семи холмах». Такое даже почему-то про Старую Мооскаа говорят, несмотря на то что расположена она в степи и особо выдающихся холмов там вообще нет. А если принимать за холм каждую торчащую из земли кочку, так их можно насчитать сотни! Однако согласитесь, выражение: «Мооскаа — город на семи холмах» стало заезженным штампом! Причем заезженным, кажется, еще в первую сотню лет существования этого города. Если вы и правда столь интересуетесь событиями древних эпох, вы наверняка неоднократно встречали его в древних трактатах!
Профессор с победным видом посмотрел на оу Готора, немного, совсем чуть-чуть мечтая увидеть растерянность на его лице и смятение пред истинной ученостью. Однако увидел, что тот едва сдерживает смех.
— Простите, почтеннейший Йоорг, — сказал он, продолжая улыбаться и поглядывая на профессора так, что тому невольно захотелось приподняться и проверить, не подложили ли ему на сиденье стула бумажный пакетик с краской — у студентов иногда возникают подобные мысли. — Но боюсь, что вы, вероятно и не совсем, но все-таки не правы. Увы, но Манаун'дак и его брат Лга'нхи, а вполне возможно, что и их сестра Осакат, реально существовали. Не удивлюсь, если им и правда приписали подвиги иных героев, но это не делает их менее реальными.
— И какие доказательства вы можете привести в подтверждение своих слов? — почему-то обиженным тоном спросил профессор.
— Боюсь, что сейчас — никаких. Но вот когда я узнаю вас получше и стану больше доверять, возможно, расскажу кое-что. Пока же, полагаю, вам стоит продолжить вашу работу с таблицами. А если в свободное время вы еще и сделаете подборку материалов о Старой Мооскаа, Амулете и упомянутых мной персонажах… Возможно, это сильно приблизит время откровенного разговора.
Лето было уже на исходе, и до сезона бурь оставалось не больше месяца. Хотя погода начнет портиться намного раньше, но еще примерно месяц выход в море не будет казаться самоубийством.
— Вон, кажется, это тот самый мыс, — глядя из-под ладони, сказал Ренки. — Двойная вершина точно такая, как описывал адмирал оу Ниидшаа.
— Ну это ты у нас тут старый морской волк, — иронично улыбаясь, ответил Готор. — Так что поверю тебе на слово.
Старый не старый, однако повод гордиться собой у военного вождя берега оу Ренки Дарээка определенно был. Экзамен на третьего помощника капитана торгового судна был сдан. Причем сдан именно так, как и должно, — уверенно, без всяких запинок и сомнений. И это ни много ни мало означало, что, случись сейчас погибнуть всем офицерам корабля, включая капитана, он, Ренки, сможет привести судно в гавань.
И не надо думать, что, если остров Литруга был всего в полутора тысячах верст от Западных Земель и лежал как раз между ними и Южными Землями, это как-то упрощало задачу. Великий Мост (частью которого являлся и архипелаг Литруга), раскинувшийся на тысячи верст с юга на север и с запада на восток, не зря воспевался во многих матросских песнях как опасное, а то и проклятое место.
Тысячи островов — огромные, величиной с целое царство, и настолько крохотные, что появлялись только в момент отлива… Целый мир, с древнейших времен привлекавший то людей, пытающихся укрыться от врагов, то искателей приключений и легкой добычи.
Иные островитяне жили довольно спокойной жизнью — ловили рыбу, копались в своих маленьких огородиках, выращивали гове, сахарный тростник или иные экзотические растения. Те, кому повезло поселиться на путях торговых караванов, неплохо зарабатывали ремонтом кораблей и продажей свежей, сушеной или копченой рыбы экипажам, а также сопровождением судов через коварные места, полные рифов и мелей.
Но были на Великом Мосту и такие уголочки-закоулочки, чьи обитатели не могли (а подчас и не стремились) заработать на жизнь честным путем.
Так уж повелось на протяжении многих тысяч лет, что стоило только морским державам чуть ослабить хватку, и из этих заливчиков, бухточек и проливчиков начинали выходить малые лодки или большие корабли охотников за деньгами, товарами и жизнями торговцев, что превращало эти просто опасные края в смертельно опасные.
И когда эта опасность становилась невыносимой, раз-два в столетие острова подвергали воздействию очистительного пламени — ядра рвали прибрежный желтый песок и зеленую плоть джунглей, высадившийся десант сжигали строения, а главное — лодки и корабли пиратов, все, что хотя бы с трудом могли держаться на воде.
Но и пираты, зная, что пощады не будет, дрались отчаянно. В иные времена острова типа Литруги превращались в настоящие крепости, против которых приходилось посылать целые флоты, и победа редко давалась легко. А потом в ярости матросы крушили все, до его могли дотянуться: посевы на полях, скотину на выпасах, сарайчики на берегу, и даже несколько раз пытались поджечь джунгли. Лишь бы уничтожить базу проклятых пиратов, оставить их подыхать на островах от голода и холода…
Но проходил десяток-другой лет, и, подобно тому, как мыши заводятся от грязи,[1] эти острова порождали новую поросль морских разбойников.
— И все-таки признаюсь вам, благородный оу Готор, мне это не слишком-то нравится, — который уже раз со вздохом сказал капитан.
— Вполне вас понимаю, благородный оу Маб, — усмехнувшись, ответил оу Готор. — Это не идеальное решение, но можете ли вы предложить что-то лучшее?
Старый морской бродяга опять тяжело вздохнул, но промолчал. Несмотря на полученную после экспедиции на Тинд приставку «оу» к фамилии, благородным он себя не слишком-то ощущал и потому спорить со столь важной особой, как военный вождь берега, старался, соблюдая максимальную осторожность. Хотя на душе накопилось немало весьма нелестных слов и обо всей этой затее, и о том, как в нее втянули его, капитана Маба! Оу Маба…
