в лесу и вел беспокойную жизнь партизана, польский капитан был слишком ухоженным.
Он посмотрел на Коваля и сразу сказал:
– Здравствуй, пан жолнер (солдат).
– Почему пан капитан назвал меня солдатом?
– А пан разве не жолнер (солдат)? Ты, пан, тот, кого я ждал.
– Пан знает меня? – удивился Коваль.
– Лично мы не знакомы, но я ждал, что Ястреб пришлет кого-то. Ты ведь из банды Ястреба?
– С чего пан капитан так думает?
– А с того, что я знаю Ястреба и его страсть к этой писаке Олене Музыке. Ты ведь пришел сюда ради неё?
– Олена совсем не жолнер, пан капитан.
– То не правда, пан. Твоя Олена жолнер слова. А ныне слово тоже оружие. И сражается Олена Музыка против нас!
– Так это вы захватили Олену? Пан это признает?
– Я, – ответил Шаинский.
– Но разве это достойно солдата, пан капитан? Она женщина.
– Здесь вопросы задаю я, пан жолнер. Тебя захватили, и я знаю, что ты жолнер Ястреба. И ты ведь знаешь, как я поступаю с пленными бандитами УПА?
– Я действительно прислан Ястребом, но в его отряде я совсем недавно.
– Тебя прислали за Оленой?
– Да. Но у меня есть и собственный интерес до пана капитана. Я не состою в ОУН.
– А кто же ты?
– Я человек из Абвера, пан капитан.
– Цо? – искренне удивился поляк.
– Я человек из Абвера. И я знаю, что пан связан с немцами в Ровно. В последнее время АК испытывает трудности. И некоторые силы со стороны Германии оказывают вам поддержку.
– И я должен вам верить, пан жолнер? – спросил Шаинский. – Вы пробирались на хутор тайком. Вас захватили мои люди, и вы плетете небылицы, чтобы сохранить свою жизнь.
– В сохранении моей жизни вы, пан Шаинский, заинтересованы даже больше чем я.
– А если я прикажу вас расстрелять? Кто про это узнает?
– Возможно никто. Но пан упустит шанс.
– Какой?
– Получить то, что нужно пану.
Коваль решил сыграть «ва-банк»:
– Пан Шаинский знает, что произошло 6-го ноября 1943 года?
– Красные взяли Киев.
– Именно, пан Шаинский. А это значит, что очень скоро красные будут здесь. Немцы отсюда уйдут. Рейх погибнет, но империя большевиков станет еще более могущественной. В Сарненских лесах есть, как вояки УПА, так и советские партизаны. И там и там украинцы. Есть Армия Крайова, а есть армия Людова. И там и там поляки. Но армию Людову поддерживают большевики.
– Что пан желает сказать?
– Пора делать выбор, пан Шаинский.
– Выбор? Про какой выбор говорит пан?
– Против кого стоит повернуть оружие сейчас! Меня внедрили в отряд Варта. И у пана нет нужды избавляться от того, кто не есть враг Польше.
– А кому пан враг?
– Большевикам.
– То пан есть русский?
– Наполовину, – признался Лавров.
– Это как же?
– Во мне есть и украинская и русская кровь, пан капитан.
– Возможно, что пан жолнер говорит правду. Но ведь возможно, что пан лжет. Разве не так?
– Так, пан капитан.
– И как мне проверить это?
– Пока никак, пан капитан. Пану капитану стоит поверить мне на слово.
Шаинский засмеялся.
– Пан жолнер пока не понял, куда он попал. Меня ненавидят местные украинцы. Знаете почему?
– Пан слишком жестоко мстит, – ответил Коваль. – И люди из сотни Варта платят пану капитану тем же.
– Они ведь не окажут мне милости – попади я им в руки? И пан желает, чтобы я поверил ему? Пан жолнер шутит. Но я прикажу пытать пана жолнера. У меня есть большой искусник по этому делу.
– Пытка имеет смысл в одном случае, пан капитан. Если я что-то скрываю от пана капитана. Но я сказал пану правду.
– И снова столько слова, пан жолнер! Слова и никаких доказательств. Но отложим наш разговор на потом, пан. Ты хотел видеть Музыку? Ты увидишь её…
* * *
Коваля отвели в сарай, служивший полякам тюрьмой. Шаинский не соврал. Там была Олена.
Девушка сидела в углу на охапке соломы, обхватив руками колени. Когда отворилась дверь, она подняла голову. Думала, что пришли за ней, но нет! Допроса на этот раз не будет. В сарае оказался еще один узник.
Жолнеры втолкнули Коваля, и двери снова закрылись.
– Олена? – спросил он.
– Влад Коваленко?
– Это я.
– Что с Ястребом?
– С ним все в порядке.
– Он уже знает про меня?
– Да.
– И это он прислал тебя, Влад?
– Да. Я пробирался на хутор и меня схватили. Напоролся на польский секрет.
– Шаинский с тобой говорил?
– Да.
– И что? Он пытал тебя?
– Нет.
– Нет?
– Пытался его обмануть, но пока он не поверил мне.
– Плохо, – сказала Олена. – Это очень плохо, Влад.
– А что такое?
– Шаинский устроил засаду для Варты. Это только на первый взгляд здесь мало АКовцев. Они надежно скрыты и уже разместили пулеметные точки.
– Но Варта сюда не придет, Олена. Сюда послали только меня.
– И что ты можешь сделать один?
– Иногда словами можно сделать больше чем оружием.
– Ты говоришь про Шаинского, Влад.
– Он мне не показался человеком глупым.
– Он умён. Но он наш враг. И такой враг, который нас не выпустит живыми.
– Ты боишься смерти, Олена?
– Я? Нет. Готова умереть за Украину! Чем больше крови патриотов они прольют, тем сильнее станет нация. Нацию можно цементировать только кровью героев.
– Это все пафос, Елена! Громкие слова и не более того. Для газетной страницы они годятся. Но мы с тобой сидим взаперти. И если нас сегодня поставят к стенке или повесят, то, что героического в этом будет? Кто оценит это, Елена?
– А что предлагаешь ты, Влад?
– Бороться.
– Бороться?
– За жизнь. А жизнь это самое ценное, что есть у человека.
Музыка ничего не ответила Ковалю…
Сарненские леса.
Отряд «Победа».
Ноябрь 1943 год.
В партизанский отряд «Молот», которым командовал полковник НКВД Трофим Стерненко прибыл связной. Командир отдыхал в своей землянке и связника принял комиссар отряда майор Лурье.
Семен Гурченко сотрудничал с партизанами с осени 1941 года. Тогда он спас многих окруженцев и помог им обосноваться в лесах. Собственно с них начался отряд «Молот». Сначала здесь командовал капитан Красной Армии Терентьев. Но в начале 1942 года его убили во время акции. Никакой связи у отряда с центром еще не было. Действовали партизаны по своему усмотрению. Но 30 мая 1942 года Постановлением ГКО СССР [53] был создан Главный штаб партизанского движения (ГШПД) при Ставке Верховного Главнокомандующего [54]. В 1943 году из подчинения ГШПД был выделен в отдельную структуру Украинский штаб партизанского движения.
