– Слушаю, сказал Планше.
– Ты останешься, не струсишь? сказал д’Артаньян, возвращаясь.
– Будьте покойны, отвечал Планше, вы меня еще не знаете; я храбр, когда решусь на это; главное только решиться; притом – я из Пикардии.
– Ну, так решено, сказал д’Артаньян, ты скорее дашь убить себя, чем оставишь свой пост.
– Да, сударь; я сделаю все, чтобы доказать вам мою преданность.
– Хорошо, сказал сам себе д’Артаньян, кажется, что я подействовал на этого молодца; при случае я опять употреблю этот способ.
И хотя немного утомленный уже беготней этого дня, д’Артаньян со всех ног пустился по улице Голубятни.
Де-Тревиля не было дома; его рота была на дежурстве в Лувре, и он был с ней.
Надо было как-нибудь пробраться к де-Тревилю, потому что очень важно было предупредить его обо всем, что случилось. Д’Артаньян решился попробовать пройти в Лувр. Его костюм гвардейца роты Дезессара должен был служить ему паспортом.
Он пошел через улицу Маленьких Августинов и вышел на набережную, чтобы пройти к новому мосту. Сначала он хотел переехать на пароме, но, дойдя до берега, машинально опустил руку в карман и заметил, что у него нечем было заплатить за перевоз.
Дойдя до улицы Генего, он заметил выходивших из улицы Дофина двух лиц, походка которых поразила его.
Один из этих людей был мужчина, другой женщина.
Женщина походила на г-жу Бонасиё, мущина же, как две капли воды, похож был на Арамиса.
Притом на женщине был черный плащ, который д’Артаньян видел у ставни – в улице Вожирар и у дверей – в улице ла-Гарп.
Мужчина же был в мушкетерском мундире. Женщина была с опущенным капюшоном, а мужчина закрывал лице платком; эти предосторожности показывали, что они оба не хотели быть узнанными.
Они пошли на мост; д’Артаньяну предстояла та же дорога, потому что он шел в Лувр; он пошел за ними.
Сделав не больше двадцати шагов, он убедился, что женщина была г-жа Бонасиё, а мужчина Арамис.
В ту же минуту он почувствовал ревность, волновавшую его сердце.
Ему вдвойне изменили: и друг и та, которую он любил уже как любовницу. Г-жа Бонасиё клялась ему, что не знала Арамиса, и через четверть часа, после этой клятвы, он встречает ее под руку с Арамисом.
Д’Артаньян не думал о том, что еще только три часа, как он познакомился с хорошенькою лавочницей, что она ему ничем не обязана, кроме небольшой признательности за освобождение ее от черных людей, хотевших увести ее, и что она ему ничего не обещала. Он считал себя оскорбленным любовником; кровь бросилась ему в голову, и он решился все узнать.
Молодая женщина и молодой человек заметили, что их преследуют и удвоили шаги. Д’Артаньян обогнал их бегом, потом повернулся к ним в ту минуту, когда они были пред Гамаритянкой, освещенной фонарем, свет от которого падал на всю эту часть моста.
Д’Артаньян остановился перед ними; они также остановились.
– Что вам угодно, милостивый государь? спросил мушкетер, отступая на один шаг.
По иностранному произношению его, д’Артаньян узнал, что он ошибся в одном из своих предположений.
– Это не Арамис, сказал он.
– Нет, я не Арамис; я вижу, что вы приняли меня за другого и потому прощаю вас.
– Вы меня прощаете! сказал д’Артаньян.
– Да, отвечал незнакомец. Пропустите же меня, так как не я вам нужен.
– Это правда, я не с вами имею дело, а с этою госпожой.
– С этою госпожой! вы ее не знаете, сказал иностранец.
– Вы ошибаетесь, я знаю её.
– Ах, сказала г-жа Бонасиё, с упреком; вы дали мне слово дворянина, – я думала, что могу верить этому.
– А вы, сказал смущенный д’Артаньян, вы мне обещали.
– Дайте вашу руку, сударыня, сказал иностранец, и пойдемте.
Между тем д’Артаньян, изумленный всем, случившимся с ним, стоял, сложа руки, перед мушкетером и г-жею Бонасиё.
Мушкетер сделал два шага вперед и отвел рукою д’Артаньяна в сторону.
Д’Артаньян отскочил назад и обнажил шпагу.
В то же время, с быстротою молнии, незнакомец также вынул шпагу.
– Ради Бога, милорд! вскричала г-жа Бонасиё, бросаясь между сражающимися и хватаясь за шпаги.
– Милорд! сказал д’Артаньян, озаренный внезапною мыслью; – извините, милорд, вы…
– Милорд герцог Бокингем, сказала вполголоса г-жа Бонасиё; вы всех нас погубите.
– Милорд, мадам, прошу вашего извинения; но я люблю ее, милорд, и я ревнив; вы знаете, что значит любить, милорд; извините меня и научите, как могу я пожертвовать жизнью за вас.
– Вы храбры молодой человек, сказал Бокингем, протягивая д’Артаньяну руку, которую он пожал почтительно; – вы предлагаете мне свои услуги и я принимаю их; идите за нами до Лувра за двадцать шагов сзади, и если кто-нибудь будет нас преследовать, убейте его.
Д’Артаньян взял под руку свою обнаженную шпагу, пропустил г-жу Бонасиё и герцога на двадцать шагов вперед и пошел за ними, готовый буквально исполнить инструкцию благородного, изящного министра Карла I.
Но, к несчастию, молодому воину не представилось случая доказать герцогу свою преданность и молодая женщина и прекрасный мушкетер спокойно вошли в Лувр чрез калитку лестницы.
Что касается до д’Артаньяна, он тотчас отправился в кабак Помм-де-Пен, где нашел ожидавших его Портоса и Арамиса.
Но не объяснил им причины беспокойства, причиненного им его приглашением, он сказал им только, что один окончил дело, для которого считал нужною их помощь.
Теперь оставим трех друзей наших, возвращающихся по домам, и последуем по извилинам Лувра за Бокингемом и его путеводительницею.
XII. Георг Вилие. Герцог Бокингем
Г-жа Бонасиё и Герцог вошли в Лувр без затруднений; все знали, что г-жа Бонасиё служит у королевы; герцог был в мундире мушкетерской роты де-Тревиля, которая, как мы уже сказали, была в карауле в этот вечер. Притом Жермень был на стороне королевы; и если бы что-нибудь случилось, то г-жу Бонасиё обвинили бы только в том, что она привела в Лувр своего любовника; правда, что она принимала на себя преступление; репутация ее была бы потеряна, но что значит репутация какой-нибудь ничтожной лавочницы?
Войдя на двор, герцог и молодая женщина шли возле степы на протяжении около двадцати шагов; пройдя это расстояние, г-жа Бонасиё толкнула маленькую потаенную дверь, которая днем оставалась отпертою, но на ночь обыкновенно запиралась; дверь отворилась; оба вошли и очутились в темноте; но г-жа Бонасиё знала все закоулки этой части Лувра, назначенной для свиты. Она затворила за собою дверь, взяла герцога за руку, сделала несколько шагов ощупью, взялась за перила у лестницы, ощупала ногой ступеньку и начала подниматься по лестнице. Дойдя до второго этажа, они повернули на право по длинному коридору, спустились опять вниз на один этаж, сделали еще несколько шагов, и тогда г-жа Бонасиё вложила ключ в замок, отворила дверь, ввела герцога в комнату, освещенную одною ночной лампой и сказала ему:
