Чарльз зашел к ней после игры в теннис со своим братом, и острый запах пота заполнил комнату:
– Если вы оставите его в покос, он упадет под собственный аккорд, – продолжал он.
Аннунсиата улыбнулась.
– Хорошо бы. Он совсем ветхий, а на кухне такие крысы, каких вы в жизни не видели. Их можно оседлать и прокатиться вокруг Гайд-парка.
Король отпустил спаниеля, и взял шляпу:
– Почему бы вам не построить новый дом? По-моему, все вокруг только этим и занимаются. Я уверен, что Кит Рен просто умирает от желания соорудить для вас что-нибудь. Ваша голубятня только разожгла его аппетит.
– Вот теперь и вы надо мной смеетесь. Король усмехнулся:
– Да нет же, моя сладкая. Если вдруг я начну новое строительство, мои министры встанут на дыбы. Но если вы решите построить себе дом, я смогу принять в этом горячее участие.
Первой необходимостью в каждом следующем сезоне был новый гардероб. И на следующее же утро по прибытии Аннунсиата послала за своей портнихой, миссис Дрейк, которая была, несмотря на преклонный возраст, великолепной мастерицей. Не успела Аннунсиата вернуться, как ее дни оказались заполненными посещениями разных торговцев, предлагающих материалы, гарнитуры, драгоценности, безделушки, так что под рукой миссис Дрейк было все, чтобы совершенствовать свое мастерство.
– Какие цвета! – восклицала она, проплывая сквозь толпу в комнату Аннунсиаты, словно корабль по морю. – Вы будете неподражаемы в этом сезоне, по-моему, они подойдут вам, как никому другому!
Однажды, когда Аннунсиата была занята с миссис Дрейк, молоденькая девушка, одна из тех новых служанок, нескончаемый поток которых проходит через каждый лондонский дом, постучалась в дверь и сказала:
– К вам джентльмен, моя леди.
– Как его имя, дитя мое? – поинтересовалась миссис Дрейк. Аннунсиата не успела и рта раскрыть.
– Мистер Морлэнд, госпожа, – ответила девушка, будто ее спросила сама хозяйка.
Миссис Дрейк и Аннунсиата быстро переглянулись. Что здесь делает Ральф? Миссис Дрейк сложила свои лоскуты и поднялась.
– Я пойду. Вам все равно потребуется время, чтобы обдумать модели, а платье из розового шелка я начну сразу. Впускай джентльмена, дитя мое. Нечего столбом стоять.
Миссис Дрейк пропустила девушку вперед себя. Аннунсиата встала, поправляя юбки, и осмотрела в зеркале прическу. Она повернулась как раз в тот момент, когда открылась дверь и в комнату вошел высокий темноволосый мужчина в столь строгом костюме, что можно было принять его за пуританина. Голубые глаза вошедшего встретились с темными глазами Аннунсиаты, он немного побледнел, а потом на его щеках вспыхнуло по красному пятну. Мужчина чувствовал себя ужасно неловко, но его руки, протянутые навстречу, дрожали от нетерпения.
– Не сердитесь на меня, что я заранее не известил о своем прибытии, – сказал он. – Я подумал об этом, но так хотел вас увидеть, что не мог заставить себя ждать.
Изумление на лице Аннунсиаты сменилось выражением удовольствия, и, когда она взяла его руку и тепло пожала, ее глаза засияли.
– Мой дорогой Кит, разве я могу на вас сердиться? Я рассердилась бы, если бы вы не направились прямиком ко мне. Я так давно не видела вас, так давно...
Девушка вышла, закрыв за собой дверь, а Аннунсиата с Китом замерли на месте, держась за руки, как будто и не было стольких лет разлуки.
– Вы изменились, – сказала она наконец. – Когда я видела вас в последний раз, вы были мальчиком, теперь вы стали мужчиной.
– А вы, – произнес Кит, не в состоянии отвести от нее взгляда даже для того, чтобы снять плащ. – Вы стали еще красивее. И ни на день не старше.
– Зачем же начинать с глупостей? – засмеялась она, высвобождая руки. – Снимите плащ и позвольте предложить вам выпить. Ой, Кит, я так рада тебя видеть!
Последние слова Аннунсиаты прозвучали с такой непосредственностью, как будто ей все еще было пятнадцать. Кит развязал плащ и сбросил его с плеч, не обращая внимания, куда он упал – на стул или на пол, и опять протянул руки Аннунсиате.
– Правда? – спросил он. – Надеюсь, правда. Я так давно хотел снова увидеть тебя.
Он смутился, когда смысл этих слов дошел до него, и неуклюже добавил:
– Мы столько лет не виделись... Нам есть, что рассказать друг другу. Есть о чем поговорить...
– Как здоровье Кэти? – спросила Аннунсиата. Кит покраснел от смущения, и она невольно почувствовала себя виноватой.
– Ты приехал в Уайтхолл по делу?
– Да, – ответил он, обрадованный тем, что она сменила тему разговора.– У меня дела с купцами и ювелирами, а также есть дело к королю. Я хочу перестроить Эберледи, и, кроме того, меня волнует вопрос о титуле.
– Тогда ты пробудешь здесь достаточно долго, – отмстила Аннунсиата.
Кит посерьезнел и спросил:
– Для тебя имеет значение, сколько я здесь пробуду?
Внезапно наступила такая тишина, что был отчетливо слышен каждый звук в комнате, начиная от сосредоточенного ворчания Шарлемана, воевавшего под кроватью с тапочком, и кончая тихим, прерывистым дыханием Кита. Кит, дорогой Кит, почти что брат, третий из того трио молодых людей, сменивших один другого в борьбе за ее благосклонность, ее улыбку в те счастливые, солнечные дни беззаботной юности. Эдуард, ставший ее любовником и отцом любимого сына Джорджа, Ральф, за которого она вышла замуж... А теперь рядом был Кит, сжимающий ее руки и смотрящий на нее темно-синими глазами Морлэндов, как у Фрэнка, как...
– Полагаю, что у тебя здесь будет множество дел, – сказала она. – И надеюсь, что ты пробудешь у нас очень долго.
Книга вторая
Гордый павлин
Мы смертны, но покуда влюблены —
К чему нам знать, сколь долго чувству длиться?
Ведь есть оно, так будем им полны,
Чтоб каждою минутой насладиться;
И разве не безумье отрицать
Возможность жить пред тем, как умирать?
Сэр Джордж Этридж. Даме
В октябре 1677 года Хьюго Макнейл устраивал пышный прием в своих апартаментах в колледже церкви Христа в Оксфорде. Как большинство подобных джентльменов, он располагался в гостинице Пекуотера. Старый дом был недавно реконструирован и теперь вплотную примыкал к основному зданию колледжа. Эта реконструкция, начатая очень давно кардиналом Уолси, была завершена не более десяти дней назад доктором Феллом, нынешним настоятелем собора. Члены общины церкви Христа и ее друзья пожертвовали много денег на завершение великого проекта кардинала Уолси. И то, что Аннунсиата была одной из тех, кто пожертвовал на строительство круглую сумму, было для Хьюго источником особого удовлетворения.
Здесь ему очень нравилось, он наконец чувствовал себя как дома. Несмотря на то, что любовь Аннунсиаты к своему сыну Хьюго нельзя было назвать чрезмерной, она тем не менее не поскупилась, когда пришло время отправлять его в университет, и дала ему столько денег и предоставила такую свободу, о какой он не мог и мечтать. Хьюго занял одно из лучших помещений в гостинице. Его апартаменты состояли из спальной, гардеробной, мастерской и комнаты для прислуги. Все эти комнаты он декорировал и обставил мебелью сам, по своему вкусу и желанию. Этим летом он три месяца провел в Париже в компании отца Сент-Мора и вернулся, обогащенный множеством замыслов, идей и кое-какой мебелью. Сейчас в мебельной моде были легкость и изящество, а также инкрустация. Мастерскую украшал гарнитур из нескольких маленьких столов и стульев, отделанных серебром.
