Дмитрий Щёкин - Страна городов

— Тааак. Лахудры. Вы на каком сайте эрофэнтэзи эти причи (прически) и прикид (одежда) стырили? Я вас сейчас в крапиву загоню, чтобы вы, крокодилицы бегемотообразные поняли, что с первых шагов почувствуете в лесу!!! Вы хоть подумали, Мальвины, куда собрались, на танцы, к Буратинам, что ли? Ладно, мне уже стыдно за вас, но я привыкшая к вашим изыскам в моде, но за что вы Дмитрия Сергеича до инфаркта довести хотите? Вон он сине-зеленый на песке осел, бедный. Что, крокозябры, смерти ему хотите, как мы без него будем? Марш с глаз моих в дом переодеваться в то, что приготовлено, а эту гм… бижутерию можете прихватить с собой – обезьянов-неандеров будете соблазнять!!! Какой на вас соблазнится – за того и выдам, авось, с ума сойдет!!!

Я вторично выпал в осадок. Честно – не ожидал такой экспрессии. А эта мать Тереза (добрая, блин!) ко мне уже обратилась:

— Да вы не беспокойтесь, Дмитрий Сергеевич, у них это пройдет! А не пройдет, мы их мигом в племя мумба-юмба, на бекон какой-нибудь обменяем, хоть какая-то, да польза!

Это уже было выше моих сил. Согнувшись в три погибели, я упал на песок в приступе истерического ржача. Слезы лились из моих глаз, я хохотал и плакал, смеялся, пожалуй впервые с момента нет, не начала этого похода, а «попадания». Видимо выходило напряжение этого сумасшедшего месяца, ежечасной борьбы за жизнь, со смехом и слезами. И опять же укреплялась вера в то, что раз мы решили выйти в большой свет – то все будет хорошо.

Через пять минут, не больше, девицы выскочили и встали в общий строй, экипированные как положено. Осмотрев группу, велев попрыгать и присесть на дорогу, я направил отряд к "Кон-Тики". Под прощальные напутствия, под свежим ветерком мы двинулись к противоположному берегу в наш первый дальний поход.

Нам надо было пройти примерно четыреста километров на юг Челябинской области. Примерно триста километров маршрута проходит вдоль русла Урала, по границе лесов и степной зоны. Мы, конечно взяли с собой продукты, но основная надежда была организовать по ходу движения охоту, и рыбалку – по возможности. С учетом средней длины перехода в день 15–20 километров, можно было рассчитывать на два месяца в пути и возвращение к сентябрю-началу октября. Это при неспешном ходе и остановках в пути по желанию. Таким временем мы располагали. Но. Сам поход не был самоцелью. Целью была разведка крупных месторождений ископаемых – особенно соли и поиск людей, по возможности – установление с ними отношений.

Первые дни мы шли довольно ходко. Взяв направление на север, мы за три дня, то шагом, то трусцой отмахали около шестидесяти километров, по скромным подсчетам. По пути ничего интересного ни в плане минералов, ни животных, не встретилось, и останавливаясь два раза в сутки на дневку и ночевку, мы стремились в южном направлении. На четвертый день леса стало меньше.

Такой тип растительности, что встретился нам, назывался, если мне не изменяет память, парковыми лесами. Началась лесостепь с высокой, почти в рост человека травой, и смешанными рощами, довольно большими. В рощах мы останавливались на дневки, спугивая небольшие группки маралов. Видели также небольшие стада северного оленя, и сайгаков, во множестве выскакивающих из травы. Подстрелить сайгаков не удавалось, их уже чему-то научило соседство с человеками – всех, так сказать модификаций – от питекантропа до кроманьонца. Люди от наших предков и до нас с вами постепенно увеличивают расстояние между собой и дикой природой, отодвигая животных вначале на расстояние броска камня, потом – копья, потом – полета стрелы. С оленями было попроще – мы смогли без особого труда отстреливать себе по одному животному через день-другой. После разделки туш, шкуры мы присаливали и развешивали на просушку, рассчитывая, если сохранятся – то забрать их на обратном пути, нет – на нет и суда нет. Мясо забирали с собой, питаясь по дороге. На утро четвертого дня я почувствовал, что за нами наблюдают внимательные и недружелюбные глаза. «Взгляд в спину» человек может почувствовать, это доказано, пусть не наукой, но многовековой практикой. Я наскоро опросил ребят – выяснилось, что у них тоже аналогичное ощущение, и велел вначале перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться на вершине небольшого холма и скинуть со спин щиты – нехорошее предчувствие стало невыносимым. Образовав редкий круг, мы напряженно вглядывались по сторонам. Ждать пришлось недолго, по нашему старому следу мелкой трусцой бежало примерно пятнадцать одетых в обрывки шкур людей. Люди отличались смуглыми телами, невысоким ростом – по виду неандерталоидного типа, с ярко выраженными надбровными дугами, со значительным оволосением тел.

— Так-с. Никому не стрелять, но луки приготовить. Ира, Лена – за линию щитов, стрелять по команде, и дайте мне арбалет.

Арбалет я положил на землю и взял в руки дуделку – шедевр Игоря и Ромика, и подул изо всех сил. Над окрестностями раздался рев нашего девайса, переходящий из обертонов в высокие ноты и обратно падающий вниз. Бегуны остановились, как по команде «Стой», и бросились врассыпную, в разные стороны. На месте остался один из них – он что-то орал вослед своим товарищам, потрясая сучковатым дрыном средних размеров, с заложенным в расщеп булыжником, закрепленным какими-то ремешками.

— Ну что, други мои, поздравляю с первым контактом – мы наткнулись, видимо на охотничий отряд вымирающего вида неандертальцев. Подойдем – только аккуратно, к этому герою. Ким! Не смейся – он действительно герой – все удрали от рева дуделки, он остался один, хоть и видно – боится до смерти, но – держится, уважаю. Знаете, по мнению Р. Эмерсона, «герой не храбрее обычного человека, но сохраняет храбрость на пять минут дольше». Поэтому попробуем развести нашего героя на разговор, пока он не удрал за своими или не умер со страху, или не избрал изощренный способ самоубийства, попробовав напасть на нашу компанию.

Произнося свой монолог, я двинулся потихоньку к охотнику. Я несколько опережал учеников, а они шли по сторонам. Вдруг произошло следующее – видимо от отчаяния, первобытный охотник бросился на нас. Я ожидал чего-то подобного, и был наготове. Кистень звякнул, и гирька вполсилы треснула существо по макушке. Раздался негромкий костяной треск. Товарищ сосредоточенно свел глазки к носу и аккуратно сложился к ногам.

— Дмитрий Сергейч! А он того, не помер? Че с ним?

— Че с ним? Были бы мозги – было бы сотрясение. А так – у него как у танкиста – четырнадцать сантиметров лобовая броня, остальное затылочная кость. Отлежится, и снова будет готов к труду и обороне. Упаковывай его, братцы. Чувствую, что общаться с ним, по крайней мере, сначала, надо в упакованном виде.