— Это трудно сделать без свидетельства Травкина, — заметил Данросс. — Кто из вас видел, как Блуи Уайт хлестнул его?
Руку поднял лишь Мак-Брайд.
— Значит, лишь мы двое из двенадцати человек. — Данросс заметил, что за ним внимательно наблюдает Кросс. — Я в этом абсолютно уверен. На обеих руках у него рубцы. По словам доктора Мэна, их мог оставить хлыст или поводья, при падении. Твое мнение, Паг?
— Лично я не заметил ничего такого, — нарушил неловкое молчание Пагмайр. — Смотрел я во все глаза, потому что поставил тысячу на Ноубл Стар. Был удар или нет, разницы, похоже, никакой. Я не видел, чтобы какая-то из лошадей, кроме Кингплея, споткнулась. Ноубл Стар продолжала гонку до самого финиша, и хлыстами орудовали все. — Он бросил на стол отпечатки фотофиниша.
Данросс взял их в руки. Фотография запечатлела то, что он видел своими глазами: Пайлот Фиш чуть впереди Ноубл Стар, которая на самую малость опередила Баттерскотч Лэсс, а та ненамного оторвалась от Уиннинг Билли.
— Нахлестывали лошадей все, — продолжал Пагмайр, — но это же поворот, куда тут денешься? Вполне возможно, что удар нанесли случайно, если такое вообще было.
— Шити?
— Должен признаться, старина, я следил за своим Стрит Вендором и проклинал Кингплея. Я считал, что твоя кобылка побьет Пайлот Фиша. Мы... э-э... опросили остальных тренеров, и официальных жалоб не поступило. Я согласен с Пагом.
— Роджер?
— Ничего предосудительного я не заметил.
— Джейсон?
К его удивлению, Пламм покачал головой, не соглашаясь, и Данросс снова вспомнил АМГ и его поразительное утверждение о принадлежности Джейсона к «Севрину».
— Мы все прекрасно знаем, что Блуи Уайт — хитрюга ещё тот, — заявил Пламм. — Его нам приходилось предупреждать и раньше. Если тайбань и Дональд утверждают, что видели, я голосую за то, чтобы лишить Блуи лицензии и аннулировать результат Пайлот Фиша, коль скоро вопрос будет поставлен на голосование.
Данросс дал слово остальным распорядителям, но те колебались.
— Давайте выслушаем жокеев, Уайта — последним.
Так и сделали. Все жокеи бормотали примерно одно и то же: мол, были слишком заняты своими лошадьми и ничего не заметили.
И теперь распорядители выжидательно смотрели на Данросса. Он тоже смотрел на них, прекрасно понимая, что достаточно ему сказать: «Я голосую за то, чтобы лишить Блуи Уайта лицензии и аннулировать результат Пайлот Фиша», и все будут «за», сдадутся и проголосуют, как он хочет.
«Я видел, как Блуи это сделал, — говорил он себе. — Это видел Дональд, и видели остальные, и это выбило Алексея из колеи на ту самую долю секунды, которой не хватило для победы. Тем не менее, если быть честным, я не считаю, что это стоило Ноубл Стар победы. Виноват я сам. Не следовало ставить на пятый забег Алексея. Он должен был вытеснить Пайлот Фиша на ограждение на втором повороте, когда представилась такая возможность, или огреть Блуи Уайта плетью — по лицу, а не по рукам. Лично я так бы и сделал, даже не задумался бы. Есть и другие „но"».
— Я ничуть не сомневаюсь, что удар был, — проговорил он. — Но случайный или намеренный, наверное, не скажет и сам Алексей. Я согласен, что не удар помешал Ноубл Стар выиграть забег, поэтому предлагаю лишь предупредить Блуи Уайта, а результат оставить в силе.
— Отлично. — Шити Чжун с облегчением выдохнул и расплылся в улыбке. Общее напряжение спало. Никто не хотел конфронтации с самим Тайбанем, и меньше всех — Пагмайр. — Кто-нибудь против? Нет? Прекрасно! Давайте опубликуем фотофиниш в газетах и объявим решение по громкоговорителю. Вы сделаете это, тайбань?
— Конечно. Но как быть с оставшейся частью программы? Гляньте, как льет. — Дождь уже падал сплошной стеной. — Послушайте, у меня мысль. — И он изложил идею, только что пришедшую в голову.
Раздались восторженные возгласы, смех.
— Замечательно, просто замечательно!
— Великолепно! — расцвел Дунстан Барр.
— Это заставит здешнюю шваль призадуматься! — порадовался Пагмайр.
— Прекрасная мысль, тайбань! — улыбался Мак-Брайд. — Просто замечательная.
— Ну, я в радиорубку, а вы, может, вызовете снова Блуи и зададите ему по первое число, припугнете, а?
— Можно тебя на минуту, Иэн? — спросил Пагмайр.
— Может, чуть позже?
— Конечно.
— Роджер, мне бы надо с вами переговорить.
— Почему нет? Я буду внизу, на трибуне членов клуба, с Синдерсом.
— О, не в вашей ложе?
— Нет, я предоставил её комиссару: он устраивает прием для своих.
— Иэн?
— Да, Джейсон.
— Как ты считаешь, будут завтра гонки по холмам?
— Если хляби небесные разверзлись надолго, вряд ли. Там будет сплошное болото. А что?
— Ничего. Я думал устроить прием с коктейлями в воскресенье вечером, чтобы отметить твой удачный ход с «Суперфудз»!
— Неплохая мысль! — хмыкнул Шити Чжун. — Поздравляю, Иэн! Видели, какое лицо было у Блицманна?
— Иэн, ты придешь? Блицманна я приглашать не стану, — добавил Пламм, и все вокруг засмеялись. — Прием будет на квартире нашей компании в Синклер-тауэрс.
— Извини, но я сразу после полудня улетаю в Тайбэй. По крайней мере, таковы мои планы на текущий мо...
— Тебя не будет здесь в понедельник? — вдруг перебил его озабоченный Пагмайр. — А как же документы и все остальное?
— Ничего страшного, Паг. В половине десятого мы заключаем сделку. — Он обернулся к Пламму: — Джейсон, если я отменю поездку в Тайбэй или перенесу её, то буду.
— Прекрасно. С половины восьмого до половины десятого. Платье повседневное.
Выйдя из комнаты, Данросс нахмурился: «С чего это Пламм раздобрился?» Подобное было ему в диковинку. На всех заседаниях советов директоров, в частности в банке «Виктория», Джейсон обыкновенно принимал сторону Горнта и Хэвегилла, выступая против «Струанз».
За дверями комнаты распорядителей толпились нетерпеливые репортеры, владельцы лошадей, тренеры и зеваки. По пути к радиорубке, расположенной на самом верху, Данроссу приходилось отметать сыпавшиеся градом вопросы.
— Привет, сэр. — Диктор-информатор, как и все остальные в этой небольшой стеклянной кабине, из которой прекрасно просматривался беговой круг, пребывал в напряжении. — Замечательная скачка, жаль, что... Вы уже приняли решение? Это Блуи, верно? Мы все видели, как он... хлыстом...
— Вы разрешите мне воспользоваться микрофоном?
— О, конечно. — Диктор поспешно встал, а Данросс уселся на его место и щелкнул выключателем. — Говорит Иэн Данросс. По просьбе распорядителей хочу сделать два объявления...
Его слова долго отдавались эхом в повисшей над ипподромом тишине. На трибунах и на всех остальных уровнях пятьдесят тысяч человек затаили дыхание, не обращая внимания на дождь.
