– Ничего страшного, – господин посол решил, что дам все-таки следует утешить, пусть и вылеплены они отнюдь не из жидкого теста. – Нет худа без добра, как у нас говорят. Ведь мы могли бы угодить и в совершенно безлюдные места, где на тысячи ри кругом ни одной живой души. А так ясно, что люди тут водятся, значит, рано или поздно мы найдем деревню или город.
– Вернемся к морю? – спросила Ацухимэ.
– Да, я считаю, надо вернуться.
– Можно направиться по следам тех людей, которые побывали здесь, – сказала Омицу. – Надо бы установить, сколько их было. Если не много, то чего нам бояться!
Артем с сомнением покачал головой:
– Вода. Пресная вода. Где она здесь? Эти налетчики были, конечно, на лошадях. Даже если мы не потеряем их след, а такое вполне возможно, то на тот путь, который они будут делать за сутки, у нас уйдет трое. А если за эти трое суток мы так и не выйдем к роднику, реке или колодцу? Зато, как мы убедились, на побережье вода есть.
Артем не стал напоминать Омицу о ее беременности, говорить о том, каково ей придется в таком переходе по безводной степи. Эта женщина, рядом с которой Артем провел много времени, пока они шли сюда, поддерживая, так сказать, ее боевой дух, вроде бы ни в чем не уступала остальным, сильнее прочих не уставала, держалась молодцом. Но как она выдержит более серьезный переход? Проверять это Артему совершенно не хотелось.
– Что это делает отец? – воскликнула Ацухимэ.
Артем оглянулся. Садато решил, что ввиду отсутствия поблизости противника боевой самурайский дух вполне может уступить место духу хозяйственному. Старый самурай расхаживал по разоренному кочевью, то и дело нагибался, поднимал какие-то обгоревшие тряпки, еще что-то и передавал это Ёсимунэ, следующему за ним по пятам.
– А, это он правильно делает. Вот сама посуди. – Артем опустился на корточки, приложил ладонь к земле. – Потрогай землю. Она остывает. Ночью может дойти и до заморозков. А мы легко одеты. Хорошо, что твой отец додумался прихватить с корабля циновки, все не на голой земле будем лежать. Однако укрываться нам нечем. Вот он и собирает шкуры и тряпье, какие остались. Понимаю, что неприятно и все такое, но что поделаешь… О, смотрите! Знакомая животинка!
Скорпион, совсем не крупный, длиной в половину мизинца, покинул куцый островок сухой невысокой травы, вытянул перед собой клешни и понесся куда-то по одному ему ведомым надобностям. На пути насекомого выросла вдруг какая-то блестящая преграда. Скорпион развернулся, чтоб удрать, но не тут-то было. Блестящая полоса поддела пласт коричневой пыльной земли, оказалась вдруг под ним и подняла его на воздух.
– Я думаю, их здесь как грязи. – Артем поднялся и начал вращать короткий меч-вакидзаси так, чтобы скорпион не свалился с лезвия.
– Нравится? – спросила Ацухимэ.
– Славная тварюжка. Природа создала идеальную живую машину убийства.
– Между прочим, скорпион – это символ долгой и счастливой супружеской жизни, – сказала Ацухимэ.
Омицу, стоявшая совсем рядом, издала некий шипящий звук, который следовало трактовать как угрожающий.
Артем махнул мечом, откидывая животину подальше. Нет, ну что ты будешь делать с этими женщинами! На скользкую тему супружеской жизни они способны выйти даже с разговора о скорпионе.
– Я не случайно показал вам скорпиона, – строго сказал Артем. – Призываю вас быть предельно внимательными. Нам еще только не хватало возиться с укушенными и ужаленными. Может, как аллегория супружеской жизни скорпион – это и здорово, но для жизни походной такой сосед никак не годится. Итак, эта пакость вам знакома, но тут еще могут водиться ядовитые пауки. Скажем, фаланги огромадного размера. – Этот самый размер Артем показал с помощью пальцев. – Эти мохнатые твари хорошо прыгают, могут достать до пояса и цапнуть. На жвалах у них трупный яд, потому как питаются они как раз-таки трупами. Стало быть, здесь и сейчас нам следует быть особенно осторожными.
Столь богатые знания из жизни ядовитых насекомых были подчерпнуты Артемом из рассказов одного циркового униформиста, служившего срочную на военном полигоне в казахстанских степях. Господин посол рассудил, что раз это материк, в чем уже отпали последние сомнения, то от Китая по-любому недалеко до Казахстана, значит, и живность в этих местах должна водиться одна и та же. Впрочем, Артем уже выдал на-гора все, что помнил про опасную казахстанскую живность.
– Впрочем, лучше вообще избегать всех пауков, – мудро заключил он. – Поди разбери, какие из них ядовитые. Вдруг они все тут такие? Да и змей в этих местах должно быть немало.
– Бояться змей могут только изнеженные создания, – не удержалась от легкой шпильки Омицу.
Заметив, что Ацухимэ собирается что-то ответить, и по опыту зная, что это может перерасти черт те во что, а это в их походных условиях вовсе ни к чему, Артем поспешил, как говорится, прервать конфликт в зародыше.
– Значит, так, прекраснейшие из прекрасных, все, хватит бездельничать. Отправляйтесь-ка в обход по кочевью. Да, понимаю, зрелище не из приятных, но нам как-то надо выживать. Посему собирайте все дерево, какое найдете. Заночевать придется в степи, а потому хотелось бы разжечь костер побольше.
– Господин посол! – Рядом с Артемом стоял и мелко кланялся китайский моряк.
– Что такое?
– Разреши мясо брать, господин посол. Кушать надо. Завтра оно порченым совсем будет, сегодня брать надо, на огне печь.
А ведь он прав. Еды у них если и не в обрез, то и не слишком много. Посему, раз уж так все вышло и чужое несчастье помогло, мяса следовало набрать впрок, причем как можно больше. Чересчур жирно будет все оставлять стервятникам. Существовало лишь одно затруднение – японцы мяса не едят. Артем не знал, насколько крепки они в этом убеждении, ему как-то не представлялось возможности проверить их на сей предмет.
Сказав китайцу, чтобы тот начинал заготавливать мясо, Артем направился к Хидейоши. Бывший чиновник сиккэна стоял смурнее ночных ураганных туч, задумчиво глядя сквозь всех и вся. Нетрудно было догадаться, какие думы одолевали самурая.
На сообщение о том, что им всем придется питаться мясом или голодать, Хидеойши, к удивлению Артема, отреагировал вполне адекватно:
– Я понимаю. Военный поход – не место для соблюдения чистоты. Когда вернемся, нам придется пройти обряд очищения.
Как все оказалось просто!
«Ну да, – вспомнил Артем. – Они же всегда совершают этот свой обряд очищения, когда возвращаются с ратных дел, потому как там оскверняют себя если не одним, так другим. Просто на сей раз его придется совершать дольше и с большим рвением. Ну и слава Будде, что хоть с едой проблем не будет».
