— Да, но дело не в этом. Сегодня у меня получилось лучше, чем когда-либо, гораздо лучше. — Он помолчал, а потом обвел рукой ложи и все вокруг. — Я размышлял вот о них, о пятидесяти с лишним тысячах китайцев здесь, на ипподроме, и ещё трех-четырех миллионах за его пределами и о том, что за каждым из них богатейшее наследие прошлого и восхитительные тайны, и от каждого можно услышать совершенно фантастический рассказ. Я не говорю уже о двадцати с лишним тысячах европейцев, высокого и низкого положения, здешних тайбанях, пиратах, фрибутерах, которые наживаются на незаконной торговле, бухгалтерах, лавочниках, правительственных служащих. Почему они тоже выбрали Гонконг? И я проникаюсь пониманием того, что, как ни старайся, сколько ни читай, слушай или спрашивай, очень многого о гонконгских китайцах или о самом Гонконге не узнаешь никогда. Никогда. Все это будут лишь поверхностные знания.
— Везде одно и то же, — усмехнулась она.
— О нет, не скажите. Здесь кто только не собрался, со всей Азии. Возьмите, к примеру, вон того типа — что в третьей ложе отсюда, — кругленького такого китайца. Он ворочает миллионами. А жена у него — клептоманка, поэтому, куда бы она ни направлялась, за ней тайно следуют его люди и оплачивают товар каждый раз, когда она что-нибудь стащит. Во всех магазинах знают и её, и его, и все очень цивилизованно — где ещё в мире вы встретите такое? Его отец был кули, а дед — разбойником с большой дороги; а вон его — мандарином, а вон того — крестьянином. Один из мужчин, что рядом с ним, тоже мультимиллионер, нелегально ввозит опиум и другие запрещенные товары в Китай, а его жена... а, ладно, это уже другая история.
— А что это за история?
Он улыбнулся.
— У некоторых жен истории не менее завораживающие, чем у их мужей, а иногда и похлеще. Одна из дам, с которыми вы сегодня познакомились, нимфоманка и...
— О, да будет вам, Питер! Правильно Флер говорит, что вы все придумываете.
— Возможно. О да, но некоторые китайские дамы — такие же... такие же хищницы, как все женщины на земле, между нами говоря.
— Уверены, женоненавистник вы этакий?
— Да говорят вот... — Оба рассмеялись. — Вообще-то, они намного умнее нас, китайцы. Мне говорили, что вон те китайские матроны с блуждающим взором предпочитают иметь в любовниках европейцев — для безопасности. Китайцы обожают сплетни, скандалы, и большая редкость найти падкого до любовных утех китайца, который смог бы не разболтать свой секрет или защитить честь дамы. Так что дамы остерегаются, и неспроста. Если поймают, очень плохо придется, действительно очень плохо. Китайский закон весьма суров. — Он вынул сигарету. — Может быть, потому приключение становится более волнующим.
— Любовная связь?
Он наблюдал за ней, размышляя, что бы она сказала, назови он закрепившееся за ней прозвище, — ему восторженно шепнули об этом четверо разных китайских приятелей.
— О да, дамы здесь гуляют вовсю, некоторые из них. Взгляните вон туда, видите, в ложе разглагольствует человек в блейзере? Он дай люй мáо-цзы — «носит зеленую шапку». Это китайское выражение означает, что он — рогоносец, у его жены есть любовник, его собственный приятель, китаец.
— «Зеленую шапку»?
— Да. Китайцы — удивительный народ! У них потрясающее чувство юмора. Несколько месяцев назад тот самый китаец поместил объявление в одной из китайских газет: «Я знаю, что „ношу зеленую шапку", а вот жена того, кто мне её доставил, нагуляла аж двоих детей от других!»
Кейси удивленно уставилась на него:
— Вы хотите сказать, что он поставил под этим свое имя?
— О да. Это была анаграмма, обыгрывающая одно из его имен, но все заинтересованные лица поняли, о ком идет речь.
— Что, так и было на самом деле?
— Какое это имеет значение, — пожал плечами Питер Марлоу. — Он утер сопернику нос, и тот задал взбучку неверной супруге.
— Это несправедливо, совсем несправедливо.
— В её случае это было справедливо.
— Но что она сделала?
— Заимела двух сыновей от дру...
— Ой, да ладно, мистер Сказочник!
— Эй, глядите, доктор Тули!
Она обшарила взглядом дорожку внизу.
— Что-то не очень довольный у него вид.
— Надеюсь, с Травкиным все в порядке. Я слышал, Тули ходил его осматривать.
— Падение было ещё то.
— Да. Ужасно.
И того и другого доктор Тули подробно расспрашивал о здоровье, и они понимали, что над ними по-прежнему витает призрак тифа, а может быть, холеры и, конечно же, гепатита.
— Джосс, — твердо сказал тогда Питер Марлоу.
— Джосс, — эхом повторила она, пытаясь не переживать из-за Линка.
«Для мужчины это куда опаснее», — думала Кейси, припоминая слова Тули: «Гепатит может испортить вам печень, а если вы — мужчина, то и всю жизнь, навсегда».
Она немного помолчала.
— Питер, создается впечатление, что люди здесь живут как-то увлекательнее. Думаете, дело в том, что это Азия?
— Наверное. Ведь обычаи здесь так отличны. А в Гонконге все самое-самое. Я считаю, что Азия — центр мира, а Гонконг — его сердцевина. — Питер Марлоу махнул рукой, отвечая кому-то в другой ложе, кто приветствовал Кейси. — Вот ещё один ваш поклонник.
— Ландо? Очаровательный мужчина.
Кейси провела с ним некоторое время в перерыве между забегами.
— Вы должны приехать в Макао, мисс Чолок. Может, у нас получится поужинать завтра? В половине восьмого будет удобно? — Мата произнес это с изумительным шармом Старого Света, и Кейси очень быстро поняла, что он имел в виду.
Во время ланча Данросс предупредил её насчет португальца. «Он хороший парень, Кейси, — деликатно сказал тайбань. — Но если ты чужестранец, гуйлао, а в особенности такая красавица, как вы, да ещё первый раз в Азии, лучше не забывать об осторожности, даже если тебе больше восемнадцати». «Поняла, тайбань», — усмехнулась она.
Но сегодня, в безопасности ложи «Струанз», она позволила Мате очаровывать себя. Оставшись в одиночестве, она снова выстроит свои оборонительные порядки, как и завтра вечером.
— Посмотрим, Ландо, — обронила она. — Почему не поужинать? Смотря когда я вернусь с морской прогулки. Пока не ясно, состоится она или нет — из-за погоды.
— А с кем вы едете? С Тайбанем?
— С друзьями.
— Ara. Ну, если не в воскресенье, дорогая, тогда, может, получится в понедельник? При желании вы с мистером Бартлеттом откроете здесь и в Макао бездну деловых возможностей. Можно мне позвонить завтра в семь и узнать, будете ли вы свободны?
«Так или иначе я с ним справлюсь, — успокаивала она себя, и эта мысль грела. — Хотя нужно быть осторожнее с вином и, может даже, водой на случай старого доброго „микки финна"[328]».
