натоптанными тропами, просеками и прогалинами. И ручей, ручей ещё был, это я точно помню! Во льду, конечно, по этому времени года. А почему именно ручей, а не ещё одна дорога или тропинка? Так с высоты по извивам русла сразу понятно, что есть что! Опыт, его не пропьёшь!
Как помню и белый, вспухший облаком клуб дыма на земле, отмечающий место старта ракеты «земля-воздух». И холодный голос речевого информатора «Ракетная опасность!» И прерывистая сигнализация, красное мигание сигнализаторов и последующий за всем этим маневр уклонения с отстрелом тепловых ловушек. Как учили, убрал обороты, крутнулся на ракету, не сводя глаз с белого следа быстро приближающегося дыма. Перегрузка прижала к спинке сиденья, в глазах потемнело. И вроде бы удалось ускользнуть, да только враг мне попался слишком ушлый, тут же пошла вслед ещё одна ракета, уже с другой точки, и вот тут уже всё, каюк! Не хватило высоты, манёвра. Обороты-то на малом газу были. Ну и времени, само собой, с удачей. И покидать машину в таком глубоком крене никакого смысла не было, слишком близко земля. Летали-то всегда на предельно малых…
Вторая ракета рядом разорвалась, окатила шрапнельной россыпью, машина содрогнулась, застонала искорёженным металлом фюзеляжа и неудержимо начала заваливаться на спину, опуская нос к земле. Захлебнулись, хлопнули и тут же смолкли двигатели, заполыхала красными лампочками аварийной сигнализации приборная доска, сработала пожарная система, истошно завопил речевой информатор! На ручке усилия пропали, значит, всё!
Об аварийной посадке и речи не шло, так что и сесть на лес не удалось бы — управление полностью повреждено. Ещё успел придавить триммера, надеясь хоть как-то через них вытянуть, выправить машину, да куда там! Говорю же, управление полностью отсутствовало. Дублирующие и резервные каналы тоже. Как шла колом к земле, так колом в неё и вошла. Сначала в деревья, которые я ещё умудрился разглядеть каким-то чудом в самый последний момент. Как будто время на мгновение остановилось! А потом и в неё, родную…. А потом уже ничего и не было… Совсем ничего…
* * *
Темно, как у негра, к чертям всякую толерантность, в заднице! Негр он и в Африке негр! А душно как! Дышать просто нечем. Словно в пекле сижу… Или… лежу? Вроде бы лежу. Ничего не понятно, ориентация в пространстве из-за этой темноты утрачена полностью! И тот гироскоп, который появляется у каждого лётчика в пятой точке по мере набора профессионального опыта, тоже не помогает! Отказывается работать, паршивец!
Где голова, где ноги, понять можно, наверное, лишь наощупь. Попробовал рукой дотянуться до груди, чтобы и впрямь понять, я это или не я, а не вышло ничего. Рука даже и не подумала меня слушаться. Пальцами ещё как-то могу пошевелить, а руками нет. И ноги, ноги не шевелятся! А ведь и головой не двинуть, с боку на бок не повернуть! Бревном себя ощущаю! Замшелым и в мох же вросшим! Да ещё шипит что-то неподалёку! Неприятно так шипит, раздражает своей ритмичностью.
Что точно, так это никакой паники не было. Мозг чётко анализировал и хладнокровно просчитывал текущую ситуацию. Деформация такая профессиональная, на внезапный стресс.
Отлично помню катастрофу. А то, что это была именно катастрофа, можно не сомневаться. И момент столкновения самолёта с землёй тоже помню…
А дальше пусто. Дальше только вот эта неподвижность и темнота. Понятно, чё…
Выходит, умер я…
Там… Или здесь?
А что тогда здесь? Или кто? И где? Вот в этом самом нечто? Где нет ни рук, ни ног? Но сердце-то стучит! Я отлично чувствую, как оно в груди бухает. Выходит, жив пока! Есть Бог на свете, это я теперь точно знаю! Выходит, я всё-таки здесь, на этом свете, а туда мне, так получается, ещё рано! А то, что двигаться не могу, так мало ли по какой причине такое может быть?
Например, умудрился каким-то образом уцелеть (разумом понимаю, что этого просто не могло быть, но пусть так будет), попал в больничку или госпиталь. Лучше, конечно в больничку! Ну и в палате меня зафиксировали. Привязали к кровати после операции, чтобы не дёргался лишний раз. Может такое быть? Как невероятная вероятность, вполне. А свет… Да выключили! Чтобы не мешал! Тогда нужно просто подождать. Рано или поздно всё прояснится.
Так и пролежал, пялясь в темноту глазами. Ох, как я обрадовался, когда сообразил, что у меня хотя бы моргать получается! Выходит, и впрямь живой! Предположений никаких больше решил не строить, нечего попусту мозг забивать. И заснуть не вышло.
А потом наступило утро. За окном сереть начало! А уж когда начало, так я всё и разглядел! И то самое окно, единственное на всю стену, и пока ещё непонятной конструкции мебелишку у той же стены и даже нависающий надо мной балдахин кровати. Глаза-то двигаются! А вот всё остальное нет! Плохо как!
То, что там я погиб, понял и принял сразу, как только эту видимую мне обстановку в комнате усмотрел. Не соответствует она моему времени, совершенно не соответствует. Древняя она, старинная. Как в музеях. Или в старых помещичьих усадьбах, которые неоднократно довелось посещать. Уж в этом я разбираюсь. И то, что попал, то есть угодил в прошлое, тоже сразу понял. Сообразил, недаром ведь столько фантастической литературы прочитал. Ну а что? Не только же все дни напролёт Инструкцию по лётной эксплуатации изучать? Мозгу тоже иногда отдых требуется! И как-то сомнений никаких не было. И принял это легко и сразу. Даже с облегчением каким-то в душе, что ли.
В общем, спокойно принял перенос. Ну, попал… И что? Повезло, дали ещё один шанс. Будем жить дальше и постараемся его не профукать…
А дальше, как будто кто-то где-то там специально дожидался моего решения и дал соответствующую отмашку, за окном закукарекал петух! Издалека ему тут же отозвался ещё один, и ещё, и ещё. Последний уже совсем тихо зарю возвестил, я его крик еле-еле расслышал.
Под это весёлое кукареканье я и очнулся окончательно. Очнулся и разозлился на самого себя. Чего это я тут разнылся! Что плохо-то? Что ничем, кроме глаз, пошевелить не могу? Чушь какая! Жив, и это самое главное! Радоваться нужно! Насколько помню из прочитанного, ещё никого никогда в полного инвалида не переносило без возможности излечиться и встать на ноги! Так что лежим и не дёргаемся. Скоро кто-нибудь обязательно объявится и всё мне разъяснит. По-другому просто быть не может!
Унылая серость за окном плавно и неудержимо переходила в погожее утро,
