– …а потом на Гургенджи…
– Ургенч?
– Да, только ты странно называешь, и на Самарканд.
Вот это уже лучше. Я по части Великого шелкового пути туристкой ездила, что такое Ургенч и Самарканд знала, потому еще более важно согласилась:
– Мараканд…
Выглядело это так, словно я своей волей вообще разрешала встать из пепла Самарканду. Но Карим чуть усмехнулся:
– Так его зовут греки, а сами жители…
– …Согдианой! – я продолжала демонстрировать осведомленность в вопросах географии, а заодно и истории.
– Да, Согдианой его тоже называли, но раньше, а сейчас именно так и зовут: Самаркандом. Правда, после Чингисхана там мало что осталось, разве что базар шумит снова.
– А остальное?! Гур-Э… – я чуть ни ляпнула «Гур-Эмир», но вовремя вспомнила, что это будет лет через сто пятьдесят.
– Что остальное? – словно не заметил моей оговорки Карим.
– Ну-у… там же много что было. Мне один купец рассказывал, что там много что было построено…
– Какой купец, там все разрушено почти тридцать лет назад?
– А… а он от старших слышал, от тех, кто раньше ходил, до монголов…
Глаза Карима смеялись, почему-то мне показалось, что он сейчас скажет: «Трепло ты, Настя!» Стало не по себе, ну почему Вятич не объяснил, что именно рассказал Кариму? А то ведь может оказаться, что он «из наших», из попаданцев, а я как дура тут перед ним выделываюсь.
Эта мысль так заняла меня, что следующие четверть часа я пристально вглядывалась в лицо Карима, пытаясь понять, «наш» он или нет. Не поняла, пришлось задавать наводящие вопросы:
– Карим, а ты много где побывал?
– Много.
– А где?
– В Каракоруме был, в Багдаде, в Китае, в Риме…
– А в… Стокгольме был?
– Где?
– Ну, в Швеции?
– Нет.
Я спешно прикидывала, о каких еще городах можно спросить, которых пока еще нет на карте, но появятся в моей нормальной жизни.
– А в Стамбуле?
– Я не знаю, где такой город.
– Константинополь…
– Был, только ты его странно называешь.
Спросить открытым текстом про Нью-Йорк, что ли? Спросила про Лондон.
– Нет, не знаю, где такой…
Выяснить ничего не удалось, к тому же Карима позвал погонщик, стал о чем-то говорить, показывая вперед. Сомнения остались, я совершенно не верила своему переводчику. Неужели Вятич действительно мог отправить меня вот так за три девять земель с чужим мужиком, зная, что тот свой, и ничего при этом мне самой не сказав? Это жестоко.
Появилась надежда, что я не одинока, это заметно облегчило жизнь, теперь мне уже было не так тошно. Жизнь, кажется, начинала налаживаться. Не все так плохо под этим небом… А Вятич за такую конспирацию еще ответит!
– Вон Сарайджук, – показал вперед Карим.
На горизонте виднелись какие-то не то строения, не то снова ряды кибиток, поставленных на землю. То, что впереди по крайней мере караван-сарай, определить можно и с закрытыми глазами. Ветер дул с востока, принося запахи жилья. Теперь тянуло уже не степными травами, которые приелись за несколько дней, а дымком с примесью жареного мяса, запахом какой-то еды, скотины, человеческого жилья…
Я понимала, что это не будут многоэтажки или вообще дома, но просто отдохнуть на нормальной постели, а не на земле с тонкой подстилкой, увидеть крышу над головой, пусть и с дырой посередине, все равно приятно.
Проводник, едущий впереди, закричал, чтобы мы прибавили шаг, потому что на горизонте облака, может пойти дождь, а до караван-сарая еще далеко…
Погонщики тут же подогнали двух верблюдов, лошади подтянулись. И вдруг… если бы я шла, то встала, как вкопанная, но моя кобыла продолжала движение, потому остановки не произошло. Просто я осознала, что… поняла крик проводника без перевода. Могла бы и не понять, никто бы не заметил, так бывало уже не раз, просто лошадь и без понуканий делала то, что остальные. Но я поняла! И понимала крики остальных монголов. Я понимала монгольский!
В голове метнулись тысячи мыслей, нет, тысяча и одна, и эта одна последняя была самой умной – пока никому не подавать вида. Почему такое пришло в голову, и сама не знала, но мгновенно осознала, что это правильное решение. Сказать об этом никогда не поздно, а сначала лучше послушать…
Однако не подавать вида, что понимаешь разговоры вокруг, не так-то легко. Вот когда я оценила степную привычку не выражать эмоций ни взглядом, ни жестом. За внешней бесстрастностью можно спрятать любые мысли и подозрения. А они появились тут же.
Один из погонщиков, неунывающий Даритай, видно, отвечая кому-то на очередной укор из-за его небольшого роста и щуплости, рассмеялся:
– Э-э… большой не всегда лучший. Маленький жаворонок песни поет, а большой ворон только каркает…
Это было тем смешней, что пристававший к нему кипчак действительно был крупногабаритный, с противным резким голосом. Вокруг засмеялись, глаза обидчика начали наливаться краснотой, но боясь, как бы Даритай не сказал еще чего, на что он не сможет достойно ответить, кипчак поспешил сделать вид, что ему срочно нужно обиходить свою лошадь. Хитрый Даритай быстро отвлек остальных какими-то байками, ни к чему наживать себе врага в столь небольшой компании…
Решив проверить, правильно ли все поняла, я спросила у Карима, о чем шла речь. Тот пересказал, но неточно, совсем неточно. Почему? Мало того, сказал и внимательно вгляделся мне в лицо, словно подозревая, что я его разоблачу. Мне тоже пришлось немедленно заняться подпругой, чтобы не выдать своего понимания… После этого долго не давала покоя мысль, почему Карим переводит неточно. Неужели ему нельзя верить? Это плохо, очень плохо, потому что от переводчика я завишу полностью.
А вот и не полностью, я не могла говорить, но монголов понимала! Настроение откровенно поднялось, даже отбитый зад уже не так беспокоил.
Географическим кретинизмом я никогда не страдала, но карту в подробностях, тем более не Московской области, а Казахстана, не помнила. Мое любопытство заставило в свое время (то есть в нормальной московской жизни) объездить добрую половину мира, терпеть не могла валяться на пляже, особенно когда в жизни столько интересного! Именно это толкало меня по городам и весям, а часто без оных, то на джипах, то на лошадях, то на верблюдах… Сплавляться на байдарках не получилось, но по Великому шелковому пути, вернее, его части, я ездила и в Каракоруме в Монголии побывала.
Но сейчас, пытаясь определить, где же мы находимся, совершенно потерялась. Никогда не бывала в городе под названием Сарайджук. Сарай-Бату – это недалеко от Астрахани на Ахтубе, а «джук» где?
Все оказалось гениально просто, «джук» это вроде «чика», то есть Сарайчик, Сарай, только маленький. И верно, городок, вернее, очередная ставка из больших и маленьких юрт была похожа на свою старшую сестру. Здесь тоже уже начали строить дворцы и сажать сады, но пока мало. И караван-сараи тоже были просто юртами, но за неимением целую неделю хоть какой-то крыши над головой я рада и такой. Теперь точно знала, что скажу, когда вернусь (если вернусь): «Ребята, все познается в сравнении».
