— В каком смысле? — изумился я.
— В самом прямом. Вы не заметили, что номера дел идут не по порядку? Думаете, это случайность? Я тоже так считал, когда пришел сюда работать. Но случайностей в нашем деле не бывает. Старые сотрудники, — и архивариус энергично ткнул пальцем вверх, в сторону небес, где, очевидно, сейчас пребывали эти самые «старые сотрудники», — рассказывали мне, что после войны американцы очень много времени провели в нашем архиве. Здесь два года работала большая комиссия. Документы вывозились грузовиками. Грузовиками!
— А что это были за документы?
— Понятия не имею! Самые разные — видимо, касавшиеся наших новейших исследований.
Я поблагодарил старичка и вернулся на свое место. Насчет «новейших исследований» — это он, конечно, хватил через край. Итоги новейших исследований не пылятся в архивах — они находятся в лабораториях, где эти исследования, собственно говоря, и проводятся. Разумеется, кое-что можно было найти и здесь, но грузовики бумаг…
Впрочем, найти ответ на интересующий меня вопрос не так и сложно. Как правило, дела с похожим содержанием хранятся вместе и номера им даются тоже близкие. Нужно посмотреть, какие номера в архиве пропущены, и по содержанию соседних дел можно будет предположить, что именно исчезло…
…На первую же пропажу я наткнулся через десять минут после начала поисков. Сразу за делом «А-4050» шло дело «А-4052». Оба они были посвящены финансированию немецкой науки в 30-е годы. Дело «А-4051» отсутствовало.
Что интересного для американцев, шерстивших архив, могло быть в этом деле? Ровным счетом ничего — оно представляло чисто исторический интерес. Забирать его имело смысл только в том случае, если янки хотели скрыть что-то неприятное для себя. Но что именно?
Я шагал по вечернему Берлину, светившемуся огнями витрин. Меня обгоняли трамваи, спешили куда-то поздние прохожие. В американские архивы обращаться бесполезно, это было ясно даже младенцу. Раз они почистили немецкие фонды, то из своих весь компромат убрали и подавно. Нужно было найти какой-то архив, куда янки добраться не смогли. Такой мог быть только в одном городе мира. В Москве.
Когда отгремела Вторая мировая война, русские хапнули из немецких архивов кучу документов. Их вывозили вагонами, железнодорожными составами. Основание — нацисты, напав на Советский Союз, уничтожили множество архивов, и Москва, победив, потребовала компенсацию. Отказать ей никто не мог.
Долгое время эти документы хранились за семью замками. Но лет пятнадцать назад русские по непонятной мне причине своими руками развалили собственную страну, почему-то обозвав все это свободой и демократией, и начали старательно копировать Запад. Ни к чему хорошему это не привело, но для меня во всем этом один плюс все-таки был: архивы открылись. Именно поэтому после Берлина я направился в Москву.
На Западе многие боятся посещать Россию, но я уже давно не боюсь ничего. Уверяю вас: медведи там по улицам не ходят и даже пьяные бородатые мужики в ушанках и с гармошками попадаются не так часто. А жаль. Но я, разумеется, приехал не затем, чтобы запивать икру водкой (или наоборот — по вкусу). Прямо из аэропорта я направился в архив.
И был жестоко разочарован. Конечно, я не рассчитывал, что мне сразу дадут допуск, поэтому запасся кучей рекомендательных писем от аргентинских университетов (я уже говорил, что у меня много хороших знакомых?). Но три недели ожидания… Впервые мне пришлось столкнуться со знаменитой русской «волокитой» — крайне медленной работой местных бюрократов. Я, конечно же, потратил это время с умом — посмотрел все московские достопримечательности, прокатился в Петербург, посетил старые русские города… Но черт возьми, я не турист! Я — бизнесмен и не привык разбрасываться временем. Правда, в конечном итоге у русских были свои основания не доверять мне. Но об этом я узнал много позже…
А тогда, когда три недели спустя мне все-таки дали заветную читательскую карточку, я был вне себя от счастья. Однако счастье мое несколько поуменьшилось, когда я узнал, что за короткие шестьдесят лет, прошедшие со времен Второй мировой, русские так и не удосужились привести в порядок доставшиеся им документы. Впрочем, все было в целости и сохранности — а это уже неплохо…
Интересные находки появились уже в первые дни. Сначала я обнаружил пару грантовых сертификатов вроде того, который хранился в сейфе моего отца. Оба они были выданы ученым, исследовавшим древних арийцев. Под документами стояли две подписи — Гесса и немецкого представителя фонда «Аненэрбе» — Джеймса Болла. Этот последний явно был американцем — значит, версия об «оффшорном» фонде отпадала окончательно. Кстати, на документе, принадлежавшем моему отцу, расшифровка подписи была полустертой — я так и не смог ее прочесть. Но в том, что подпись была та же самая, сомнений не было.
Но самая любопытная и шокирующая находка ждала меня на десятый день работы в архиве. Я копался в огромном пухлом деле, посвященном государственной поддержке научных исследований. Пролистав примерно половину, я с волнением обнаружил, что внутри находится еще одно, видимо, случайно подшитое дело. Дело, содержание которого било в самую точку. Это была коллекция договоров о финансировании института «Наследие предков».
Пять минут спустя я уже мчался на участок фотокопирования. Потому что документ, найденный мною, нельзя было просто переписать от руки. Я нашел самое убедительное доказательство того, что фонд «Аненэрбе» действительно существовал. Собственно говоря, в моих руках был документ о его создании.
И сейчас, когда я пишу эту книгу, передо мной лежит копия «Договора о финансировании научных исследований», заключенного институтом «Аненэрбе», с одной стороны, и обществом «Друзья Германии» — с другой. Текст этого документа, подписанного в 1936 году, заслуживает того, чтобы опубликовать его полностью:
Общество «Друзья Германии» признает, что ключевые научные исследования осуществляются сегодня в стенах специального научно-исследовательского института «Наследие предков». Успешное развитие этих исследований жизненно необходимо германской науке. В связи с этим общество «Друзья Германии» берет на себя финансирование наиболее важных исследований, осуществляемых в рамках института.
Для реализации настоящего договора создается фонд «Наследие предков». Капитал фонда формируется субсидиями общества «Друзья Германии». Фонд «Наследие предков» находится в США и назначает своего представителя в Германии, в задачи которого входит выбор исследований, заслуживающих финансирования. Каждая субсидия согласуется с немецкой стороной.
