Дмитрий Щёкин - Страна городов

Я их почти понимаю. И не осуждаю – достойные деятели педагогики твердо знали, что их питомцам абсолютно ничего не угрожает. Ни при каких обстоятельствах. Верно, вы помните анекдот про тещу в клетке с тигром? Пусть, мол, тигр разбирается с тещей сам – сам затащил в клетку, значит сам и виноват. Ну вот, в нашем случае – тигр это я. Сам организовал поездку – сам и пожинай ее плоды. С бесплатными приложениями в виде свалившихся на голову мелких «звездюков». А этакий собирательный образ тещи – это мои любезные воспитанники, весьма способные устроители всяческих каверз.

Естественно, первоначально эта первобытная орда попыталась «поставить меня на место». Ну… не знаю. С моими учениками-то у нас все уже устоялось – мы и в походы ходим вместе, и клуб исторического фехтования на пустом месте создали, сами сделали и оружие и доспехи, реконструировали древние технологии, к примеру – как сделать примитивные гончарные изделия, даже металл плавить и лить пытались – без особого успеха, но все-таки. Кузнец из пригородного совхоза – большой любитель исторических реконструкций, сказал, что на «три с плюсом для раннего средневековья – пойдет», только не уверен я что губчатые отливки молотков и кривые ножики нашли бы потребителя в том самом раннем средневековье. Но ему виднее. Впрочем – дело в опыте, конечно, а на первый раз трудно ожидать чего-либо дельного. Но пацаны были в восторге – как же, сами с усами – отлили, отковали, и почти без помощи взрослых.

А еще исторические пьесы мы сами писали, и ставили их в школьном театре. Получалось здорово. Ребята увлечены и скучать не приходилось никому. Если бы тащил все один – о сне забыл бы. Но – хотите, верьте, хотите – нет, весь груз тащили сами ребятки мои, лишь изредка обращаясь за ценными указаниями, да выставляя меня «живым щитом» в чиновных кабинетах, когда надо было пробить разрешение на аренду, например, помещения для проведения слета любителей истории. Первоначально директор и завуч смотрели искоса на наши занятия. Но после того, как наши ребята заняли первое место на конкурсе военно-исторического фехтования на мечах, когда наша команда стала первой в выставке – соревновании военно-исторического костюма, а «Гамлет», поставленный нами с помощью настоящего энтузиаста самодеятельного театра – бодрого старичка-актера, руководителя городского театра «Муза», неожиданно взял на межобластном фестивале детско-юношеских коллективов первый приз, конечно – мнение руководства изменилось о нас кардинально. Великого Шекспира мы изрядно разбавили сценами боев на мечах, алебардах, одели артистов в исторические костюмы, пошитые девчатами клуба, а войско вышло не в пошлом картоне, а реальных, пусть самокованных, доспехах. О нашем клубе «Наследие» заговорили, стали писать в газетах, а руководство школы, ес-сно, стало получать бонусы за хорошую организацию воспитательного процесса. Еще – коридор школы украсили разнообразные грамоты и призы, выставленные на обозрение. Да ладно, не за славу работаем, нам идея дорога, и дорого, когда жить не мешают.

Вот, в порядке осуществления режима наибольшего благоприятствования, нам и позволили на деньги спонсоров совершить турпоход на Южный Урал, к знаменитому острову Веры с древними мегалитами, расположенному на озере Тургояк в Челябинской области. Планировалось провести почти все лето в этой красивейшей местности, совмещая приятное с полезным – рыбную ловлю и отдых с учебой и помощью местной археологической экспедиции. Ну вот, если с моими разбойниками – все устоялось, вопросов ни с дисциплиной, ни с распорядком дня не возникало, то… Навязанная мне группа из интерната с военно-патриотическим уклоном, вначале выкидывала коленца полным составом, отличаясь редкой изобретательностью по части отравления жизни ближним. Мелкие инциденты я и не считаю – соль вместо сахара в чай на «педагогическом столе» – мелочь, внимания не заслуживающая. На крики и требования о проведении, так сказать расследования и примерного наказания виновников путем направления в лагерь для малолетних преступников, я реагировал тирадой в стиле «сам дурак, значит есть за что», и быстренько ретировался к подчиненным-безобразникам, пообещав, правда, разъяснительную работу провести.

С помощью нехитрых методов расследования, определил ближайшего на момент совершения «преступления века» к месту происшествия, им оказался господин Антон Иванович Рябчиков 12 годов от роду, воспитанник интерната «Звезда», вельми гораздый на всяческого рода каверзы и пакости субъект, чистосердечно и признавшийся под давлением неопровержимых улик, в частности – показаний поварихи, видевшей его на раздаче, и остатков соли в кульке, в самый трагикомический момент выпавшей из его кармана, в совершении данного правонарушения. Деяние сие, с точки зрения заместительницы директора лагеря, где нас разместили первоначально, — совершенно вопиющее и ни к какие рамки не вписывающееся, он «содеял» вкупе с господином Финкелем, Романом Эммануиловичем, шустрым его приятелем и погодком, между виртуозной игрой на гитаре и скрипке разнообразившим свой скудный досуг изобретением способов избавления от скуки окружающих и приятелей. Причем Рома признался сам, заявив, что шутили вместе – вместе и ответят.

Нахалы стояли рядком и зыркали на меня бесстыжими зенками, ожидая ответа на сакраментальный вопрос: «И чо вы нам теперь сделаете? Детей бить низ-зя, а в интернат вы нас одних не отправите…» Глядя на эту парочку, Антон Ким, отличающийся острым как бритва языком от своего брата, не преминул беззлобно заметить: «Дмитрий Сергей-ч, глядите – как иллюстрация к статье о смычке американского капитала с сионистами стоят – рожи хитрож… Один черный, другой белый – два веселых гуся! Хоть картину в тему пиши! Теперь нам всем из-за них покоя лагерные не дадут, будут носы совать…» Рябчик, к слову, от папы – студента из жаркого Сенегала, что ли – точно он и сам не знал, откуда, имел антрацитово-черный цвет кожи, а Финкель… ну, и так понятно на кого он был похож… Кем был – на того и похож. Ангельскую внешность мальчика из приличной еврейской семьи, с тонкими чертами породистого лица и прекрасными темными семитскими очами – глазами их просто не повернется язык назвать портил развивающийся горб, полученный мальчиком в детстве в результате автоаварии, унесшей его отца и маму, и приведшей неисповедимыми путями в интернат «Звезда».

— Верно, — ответил я им, — не отправлю. И не подумаю даже – потому, хотя бы, кто будет нам бытие разнообразить мелкими пакостями, ума не приложу. А так – все в порядке, и цирк не уехал, и клоуны на месте.

— И чо?