- Здравсгвуй, Янус, - тихо сказал он, - Наконец-то...
Гауптман бросился к старику и обнял его.
- Полегче, эй, полегче! - смеялся старик.
Он вдруг напрягся, легко оторвал того, кого назвал Янусом, от пола и закружил по комнате.
Наконец они оба угомонились и принялись хлопать друг друга по плечам.
Янус вспомнил свою первую встречу с профессором, когда он, недавний курсант разведшколы, впервые приехал в Германию и два месяца жил в доме Иоганна Шванебека в качестве "родного племянника", гостившего у столичного дядюшки.
Согласно разработанной для Януса легенде, он вырос в Азии, потом жил в Южной Америке, в семье германского дипломата, и почти не бывал в фатерланде.
Профессор Иоганн Шванебек был первым человеком, с которым встретился Янус на чужой земле, его наставником, по-настоящему добрым другом, оберегавшим молодого разведчика от неосторожных поступков, за любой из которых пришлось бы заплатить жизнью.
- В чем дело? - сказал Янус. - Почему на меня надели этот мундир? Ведь я был прочно гарантирован от возможности служить в вермахте.
- Указание Центра, мой дорогой. Приказ... Завтра ты явишься в свое ведомство и получишь назначение в Кенигсберг. Будешь работать в штабе, у генерала Отто фон Ляша.
- А мое задание у Круппа?
- Ты его выполнил, Янус. Теперь мы имеем надежные связи в Швеции. И все это благодаря- тому, что именно ты руководил поставками оттуда редких металлов для Круппа. Очень полезными оказались сведения о некоторых американских монополиях, которые сотрудничают с немцами через нейтральные государства. Эта информация передана правительству, и оно использует ее по назначению. Я уполномочен передать тебе благодарность командования. И большой привет от твоего отца...
- Спасибо, дядя Иоганн, - сказал гауптман.
- Сейчас твой старик - наш непосредственный и главный шеф.
- Какой он сейчас? - задумчиво произнес Янус. - Столько лет не виделись!..
- Ну, судя по его указаниям да разносам, Арвид Янович еще хоть куда! Я ведь его больше, нежели ты, не видал. А когда-то вместе с ним воевали в дагестанских горах.
Гауптман грустно улыбнулся.
- Горы... Увижу ли я их когда-нибудь?
- Э, брось, дружок! Ты что-то хандришь! Ведь недавно побывал в горах...
- Это Альпы, дядя Иоганн. А мои горы далеко отсюда.
- Ладно, перестань! Еще вместе с тобой туда уедем, шашлыки будем жарить! И обязательно поедем в то ущелье - поклониться могилам Ахмеда и Муслимат. Да! Есть приятная новость. В Латвии нашли Велту...
- Мама Велта! - воскликнул гауптман. - Говорите же, что с ней?
- Все в порядке. Она была в партизанском отряде под другой фамилией. Сейчас ее вывезли в Москву самолетом. Индра была ранена, ее демобилизовали. Анита тоже хотела удрать на фронт - не пустили, мала еще. Так что все Вилксы в сборе, один ты еще здесь.
- Не пришло время, дядя Иоганн, - сказал Янус.
- Кстати, пользуюсь случаем сообщить тебе о новой акции, проведенной твоими воспитанниками в Бразилии.
Гауптман улыбнулся:
- Перес - молодец. Отличный он человек, этот мексиканский патриот. Внешность - ну только детей пугать, а большой души человечище... В Испании воевал.
- Слушай. Сейчас немцы хотят отказаться от доставки никеля через океан: они наладили активную разработку никелевых рудников на севере Финляндии, в Петсамо. Оттуда они доставляют руду в порт Турку. А от Турку рукой подать до Кенигсберга. Это ближайший германский порт, к тому же с отлично оборудованным грузовым хозяйством. Транспорты С никелем идут в Кенигсберг, а затем по сухопутью никель поступает в центральные районы. Надо закрыть и этот источник. Командованию нужен график движения транспортов.
- Понятно, дядя Иоганн.
- У нас в Кенигсберге есть старый работник - Слесарь. Я тебе дам к нему открытое рекомендательное письмо. Будешь держать через него связь. Он в курсе всех дел.
- У меня будет прямой выход в Центр? - спросил Янус.
- Да. Через Слесаря. Твоя миссия в Кенигсберге основная.
- Подробную ориентировку я получу от вас?
- И только от меня. Здесь тебя никто больше не должен знать. Но это не все. Нам известно, что в Управлении имперской безопасности подготовлен проект приказа о создании на германских территориях, занимаемых Красной Армией, диверсионных подразделений. Заниматься этим будут гестапо и СД. Возможно, к организации таких групп привлекут армию.
- Когда вступит в действие приказ?
- Его прочитал Гиммлер и сделал ряд замечаний. Они учитываются сейчас. Я думаю, что, когда приказ вступит в силу, ты будешь уже в Восточной Пруссии. Это твое второе задание. И я не знаю, какое из них важнее.
ОРАНЖЕВАЯ ОСЕНЬ 1944 ГОДА
- Кофе, месье? Боюсь, что огорчу вас сегодня. Вы же знаете, как трудно достать натуральный. В Европе война, месье. Там убивают, а в Швейцарии тихо. Только нет натурального кофе... Конечно, конечно, вы старый клиент, аккуратно платите по счетам. Я понимаю вас, месье, только я согласен совсем отказаться от кофе, только бы они... Знаете, я никогда не любил бошей. Их и сейчас слишком много в Швейцарии. Нужна валюта, месье, кофе можно найти на черном рынке. Возьмите этот пакетик. Только для вас, месье, вы старый клиент...
Выходя на улицу, покупатель кофе осторожно придержал дверь, услыхал, как нежно звякнул колокольчик, и улыбнулся.
Через пятнадцать минут человек подошел к небольшой площади в старом районе Женевы. Он купил в киоске газету, развернул ее и пробежал глазами заголовки.
Часы на башне пробили четыре раза. Человек в светлом плаще свернул газету, сунул ее в карман и быстро пошел по тенистой аллее, ведущей к городскому кладбищу.
Метров за триста до главного входа он замедлил шаги. Выражение скорби появилось на его лице.
На кладбище было пустынно. Две старушки в черных одеждах встретились ему по дороге.
Листья еще не начали опадать, но осень уже тронула их своим дыханием. Они потеряли часть изумрудных красок, зарделись горячим румянцем, а солнце, все еще горячее солнце наполняло их радостным светом, и деревья словно смеялись, забыв о неизбежном завтра; деревья смеялись, они не знали, что это неуместно здесь, на кладбище, куда попали они волею человека, чтобы создавать ему иллюзию умиротворенности и покоя, помогать предаваться размышлениям о бренности мира и тщете суеты.
Человек свернул на боковую дорожку. Он медленно шел мимо мраморных надгробий и, когда увидел хорошо одетого мужчину в шляпе, сидевшего на скамейке со склоненной на грудь головой, не изменяя ритма движения, прошел мимо.
Шагов через пятьдесят он остановился, повернулся, внимательно посмотрел по сторонам и пошел обратно. Когда садился на скамейку, мужчина в шляпе не шевельнулся.
