Протиснувшись в узкую штольню, Казарин огляделся. Лаз уходил далеко вперед, и конца-края ему не было видно. Лешка приподнялся и, перебирая локтями, пополз по скользким доскам. Он уже начал уставать, когда лаз закончился. Казарин выбрался на небольшую площадку и наконец смог осмотреться. Дальше подземный ход разделялся на две части. Немного подумав и представив расположение панинского кабинета наверху, Алексей двинулся левее, но неожиданно споткнулся о тяжелый предмет. Он нагнулся, поднял его и поднес к фонарю. Это было то самое пресс-папье со старинным гербом на ручке, о котором рассказывала накануне Вера Чугунова. На гербе, помимо всяких украшений, значился вензель «фон Шпеер». Но не это поразило Лешку: ручка пресс-папье была повернута на 90 градусов, а под ней открывалась полость – тайник. Лешка еще раз осмотрелся вокруг. Луч фонаря уперся в смятый бумажный лист, в верхней части которого значился заголовок «План эвакуации культурных ценностей».
Алексей вновь присвистнул:
– Вот тебе и реликвия… Аи да Яков Михалыч!…
В принципе, можно было возвращаться назад, но Ка-зарин решил пройти весь путь до конца. Он вновь нагнулся и протиснулся в тот лаз, что уходил в сторону панинс-кого кабинета. Через десять-пятнадцать метров тоннель уперся в железный щит с двумя ручками по бокам. Закрепив поудобнее фонарь, Казарин взялся за ручки и потянул дверцу на себя. Она оказалась неимоверно тяжелой. Сдвинуть ее удалось лишь с третьего раза. Вначале Лешка просунул голову, затем оттолкнулся ногами и очутился в самом углу кабинета Панина. Металлическая заслонка, через которую он попал сюда, покрытая черным несмываемым налетом, ничем не отличалась от двух других стен печной топки.
Выбравшись из лаза, Лешка стряхнул с одежды грязь и принялся за очередной осмотр кабинета. Ничего нового он не обнаружил и уже направился к двери, но тут вспомнил, что ключи от опечатанного кабинета лежат у него дома на столе. Вздохнув, Казарин подошел к печи и вновь скрылся в узком проходе…
На дворе стояла глубокая ночь. Подвальная сырость и вековая пыль кремлевских подземелий сделали свое дело: Всю дорогу до Соборной площади Лешка чихал. Спать ему совсем не хотелось. Мозг работал с предельным напряжением. Правда, вопросов было больше, чем ответов.
«Кто такой этот фон Шпеер? – размышлял Лешка, идя по ночному Кремлю. – Где он сейчас? Поди, даже не знает, что его фамильной бандурой по башке видному партийцу съездили. Что же лежало в тайнике и как преступник об этом узнал? Почему полез за пресс-папье сейчас, а не год или два назад? Откуда узнал про подземный ход? Что все-таки произошло, когда Панин вернулся в кабинет?»
Главное, Казарин понимал, что ему все равно придется найти ответы на все эти вопросы. Причем пока не делясь информацией с Шапилиным. Подпись Петра Саввича под актом вскрытия сейфа Свердлова не выходила у Лешки из головы. И тут Казарин вспомнил о Варфоломе-еве и просьбе отца забежать к хранителю.
«Вот с кем стоит посоветоваться! Время, конечно, позднее, – подумал он, – но старик меня наверняка простит. Сколько ж мы с ним не виделись? Три года…»
Лешка свернул в сторону Оружейной палаты и через несколько минут уже стучался в знакомую дверь.
Варфоломеев вскочил навстречу, и они обнялись.
– Ну, здравствуй, здравствуй! – забормотал Герман Степанович, утирая выступившие слезы. – Не забыл старика? – Он еще раз крепко обнял своего любимого воспитанника. – Надолго? Или скоро на фронт?
– Не знаю еще.
Оба сели друг против друга и улыбки не сходили с их лиц.
– Возмужал!
– Зато вы не меняетесь. Как сердце? Старик махнул рукой.
– И не спрашивай. Какое сейчас здоровье. Видишь, готовимся к эвакуации… Чайку, по старой памяти?
– Давайте, заодно помозгуем, как когда-то. Алексей извлек из кармана пресс-папье и положил его на стол.
– Как всегда, нужна ваша помощь, Герман Степанович.
– Ну вот, не успел приехать, уже что-то затеял… Старик взял в руки пресс-папье и с любопытством посмотрел на Лешку. Потом опять уставился на предмет:
– Пресс-папье как пресс-папье… XIX век. В общем, барахло. А что тебя так в нем заинтересовало?
– Вот это, – Алексей ткнул пальцем в фамильный герб.
– Ах, вот оно что…
Варфоломеев понимающе закивал головой.
– Это фамильный герб старинного рода фон Шпееров. Были когда-то такие люди в империи. Много полезного сделали для России… А откуда у тебя эта вещь?
Алексей почесал затылок.
– Понимаете, Герман Степанович, не могу я всего говорить, дело государственное… Скорее всего, эта штука замешана в одной неприятной истории. Мне нужно знать про нее все-все-все. А особенно про этих Шпееров. Поможете?
Старик пожал плечами.
– Да чем я могу помочь? Это ж не камень, не драгоценность какая.
Лешка подумал и отодвинул верхнюю часть пресс-папье, демонстрируя тайник.
– Похоже, что это пресс-папье поинтереснее любой драгоценности будет.
Варфоломеев нахмурил брови.
– Ну, если так…
Он водрузил на глаз окуляр и принялся рассматривать герб.
– Герб не очень древний. В первую турецкую кампанию один из Шпееров покрыл себя славой, за что Екатерина Вторая пожаловала ему баронское звание и золотой жезл.
Старик отложил пресс-папье и снял окуляр.
– Вот все, что я знаю. Лешка был разочарован.
– Герман Степанович, эта штука была найдена среди уникальных драгоценностей. Не могла она просто так туда попасть.
Варфоломеев задумался, а потом, пожав плечами, сказал:
– Ты вот что, заходи через день, а я кое-что за это время постараюсь выяснить. Оставь мне эту штуковину.
Лешка замялся:
– Нет, Герман Степанович, я ее должен показать там. Он сопроводил слова многозначительным жестом, подняв указательный палец кверху. Старик понимающе кивнул.
Владимир Константинович еще хлопотал на кухне, когда сын вернулся домой. Не снимая сапоги, Лешка прошел в комнату, сел за круглый стол и вновь достал пресс-папье. Минут пять он бесцельно крутил его в руках, разглядывая со всех сторон, как будто это могло ему чем-то помочь. И тут в комнату зашел отец. Владимир Казарин поставил на стол чайник и сковородку с жареной картошкой, но в этот момент увидел Лешкину находку. Он взял ее в руки, молча сел на стул и стал внимательно изучать.
– Откуда у тебя эта вещь?
Было видно, что отец сильно потрясен увиденным. Алешка это заметил.
– Похоже, что Панина этой штукой жизни лишили. Казарин-старший молча повертел в руках пресс-папье, а затем тихо произнес:
– А ты к Герману ходил? Лешка кивнул.
– А ты знаешь, что настоящая фамилия Варфоломее-ва – фон Шпеер? Барон фон Шпеер.
