— Но для нас важнее получить план кубанской операции, чем взорвать эшелоны! — убежденно возразил Павел.
— Разумеется, — согласился Лобастов, — однако сейчас уже поздно что-либо изменить…
— А нельзя ли обе операции провести одновременно?
— Одновременно? — переспросил Лобастов. — Над этим надо подумать… Через несколько дней мы встретимся и тогда окончательно решим… Да, — спохватился он, — вы сообщали, что вручили полковнику Богнару взятку в десять тысяч фунтов стерлингов за то, чтобы он своевременно сообщил, когда генерал Шатилов начнет спекуляцию акциями на кубанскую нефть…
— Пока он молчит, и думаю, что может не сказать об этом, чтобы самому заполучить солидный пакет акций на кубанскую нефть. Впрочем, Богнара больше устраивают доллары и стерлинги, чем акции, которые — он понимает это — вряд ли принесут дивиденды.
Лобастов задумался.
— Вы не замечали за собой слежку?
— Сейчас нет. Смерть дьякона Салонова в ту ночь, когда произошел взрыв, не возбудила подозрений у Богнара. Кстати, под шумок вокруг взрыва он расстрелял двух своих сообщников, вышедших из-под его влияния. Это вызвало опасные для него слухи, и его личные враги строят ему разные козни. Словом, он сейчас больше занят своей персоной.
— Хорошо, дня через два я буду в городе. После полуночи… До встречи.
Они вышли в зал. Таня сидела на стуле и задумчиво смотрела прямо перед собой.
— Вижу, собрание картин произвело на вас глубокое впечатление, — сказал Лобастов.
Таня улыбнулась и встала.
— Кое-что интересно. Но далеко не все.
— Да, картины здесь неравноценны, — согласился Лобастов.
Они попрощались.
…Поворот береговой линии открыл отвесные скалы, обрывающиеся в море, огромные каменные глыбы на берегу и узкую ленту каменистого пляжа. На крутых склонах гор густым массивом раскинулся сосновый лес, а среди его зеленых крон разноцветье крыш Алупки. Справа высился дворец Воронцова. Его островерхие башенки подчеркивали родство с величественными скальными зубцами Ай-Петри. Дворец напоминал замок времен поздней готики.
Едва катер причалил, Павел выскочил и протянул руку Тане. Она невольно оперлась на его плечи. Легко приподняв, он поставил ее рядом с собой.
Сойдя на берег, они стали подниматься по тропе в гору, чтобы выйти на аллею, ведущую к имению графа Воронцова.
— Павел Алексеевич… — Таня остановилась и, улыбаясь, показала рукой вверх, где сквозь густые кроны деревьев виднелся клочок неба. — Вам не кажется, что эта тропинка тянется до неба?
Он шагнул к ней и, обняв, привлек к себе.
Таня мягко отстранилась от него.
— Нас видят, Павел Алексеевич.
Наумов увидел на аллее, к которой они направлялись, быстро идущую женщину. Она то и дело беспокойно оглядывалась, а когда свернула на глухую тропу и увидела их, словно споткнулась.
В это время из-за густо поросшего кустарника послышался громкий голос:
— Давай бегом на берег, а я — к павильону! Она не должна далеко уйти!
Женщина бросилась к Наумову. Она была бледна и растеряна, большие черные глаза полны мольбы.
— Господин полковник, — торопливо сказала она, — за мной гонятся хулиганы. Помогите мне.
Для размышления времени не оставалось. Наумов успел лишь оценить, в какой мере она подходит к ним по внешности. Собранные в косу густые черные волосы были закручены сзади в тугой узел, чистое приятное лицо, простенькое, но со вкусом сшитое платье.
Таня опередила Наумова:
— Как ваше имя?
— Зорина Мария Игнатьевна.
— Пойдемте с нами.
— Благодарю вас.
Таня представила Наумова, назвала себя и взяла Зорину под руку.
Павел поразился решительности и смелости, с какой Таня пошла на этот рискованный шаг и втянула его в опасную игру.
Он-то понимал, что от бандитов не бегут в глухое, безлюдное место. Эта женщина от кого-то скрывается… «Кажется, я влип в неприятную историю», — мелькнула у него мысль.
Они вышли на аллею и сразу столкнулись с одним из преследователей. Павел узнал его. Это был тот самый человечек в сером клетчатом костюме, которого полковник Богнар подзывал к себе в день возложения венков к памятнику адмиралу Нахимову.
— Ба! — воскликнул шпик. — Здравия желаю-с, ваше высокоблагородие. — Маленькие глазки его хитро сощурились, усики дернулись. — И вас нижайше приветствую-с, госпожа Строганова. — Он перевел взгляд на их спутницу, готовясь о чем-то спросить.
Наумов сдержанно поздоровался и опередил шпика.
— Приехали погулять или поработать? — по-приятельски спросил он.
Шпик заулыбался.
— С тех пор как прочел в газете о вашем, Павел Алексеевич, подвиге во имя спасения нашего благотворителя и вождя, проникся я к вам глубочайшим уважением-с. — Он придвинулся поближе и доверительным тоном быстро заверещал: — Только что разгромили головку подпольной организации. Одного уложили на месте, другой, раненый, ушел в горы. Двоих взяли, а баба, пардон, женщина, как в воду канула.
Наумов едва сдержался, чтобы не взглянуть на Зорину. Дамы переглянулись и ахнули.
— Если ее видели, то далеко не уйдет, — ободряюще сказал Наумов.
— То-то и оно, что не видели. Они ее прикрыли. Эхма, важная, должно быть, птица сорвалась. Ну, я побежал-с…
Наумову было ясно, что женщина, которую ищут богнаровские ищейки, — это Зорина. И, конечно, она понимает, что и он, и Таня догадались об этом. Но… не выдали. Почему так поступил он, белогвардейский полковник, — это надо объяснить Тане и Зориной.
Он посмотрел на Зорину, та шла, чуть приподняв голову, напряженно сжав рот.
— Мария Игнатьевна, вам лучше некоторое время побыть с нами, — предложил Наумов. — Если вы пойдете в город одна, вас могут задержать по подозрению.
— Правильно, — поддержала Таня. — Мы идем в имение графа Воронцова. Пойдемте с нами.
— Я очень благодарна вам. Подумать только! Какое совпадение: за мной действительно гнались хулиганы… А может быть, я приняла их, — она кивнула в ту сторону, куда убежал шпик, — за хулиганов. Извините, что я вас напрасно побеспокоила… Дай бог вам счастья.
Наумов сделал вид, что не заметил наивности этого объяснения. Она ушла.
…Управляющий имением графа Воронцова принял полковника и его даму с изысканной любезностью, справился о времени, которым они располагают для осмотра дворца.
Они обошли вокруг Центрального и Шуваловского корпусов, построенных из местного камня — серо-зеленого диабаза, полюбовались центральной лестницей с ее тремя парами мраморных львов. Побывали в ландшафтном парке с его гротами, проточными озерами, живописными полянами.
