— Как бы то ни было, тебе придется получить все указания от меня, как я уже заявила вашему директору. Дворец и жизнь в нем идет по своим законам, которые, для тебя пока в новинку.
Синьора Челано задала Элене массу вопросов, желая знать о ней буквально все: помнила ли она своих родителей, как ее воспитывали перед тем, как отдать в Оспедале, о ее двоюродной бабушке. В конце концов, вытащив из будущей невестки все, что требовалось, она перешла непосредственно к вопросам, связанным со свадьбой.
— В роду Челано существует такая традиция: невеста надевает фамильное платье, которому нет цены, в нем она покидает стены дворца лишь для свадебной церемонии, все остальное время оно хранится в потайной комнате, местонахождение которой известно лишь членам семьи, там же находятся сокровища и ценные документы дома Челано. Я специально вынесла платье оттуда, чтобы ты смогла его увидеть. Когда Оспедале передаст тебя под мою опеку, придут швеи и подгонят его на тебе.
По мере беседы с будущей невесткой у синьоры Челано росло к ней отвращение. Она признавала, что Элена хорошенькая, смышленая и достаточно сильная, чтобы не спасовать перед невзгодами, которые, не ровен час, обрушатся на нее. Единственное, с чем она не могла смириться, так это с тем, что именно она послужила яблоком раздора между любящей матерью и ее сыном.
А приготовления Мариэтты к ее собственной свадьбе протекали совсем по-иному, нежели у ее закадычной подруги. Она могла взять с собой лишь минимум вещей, которые сумеет передать Аликсу в ночь перед их бегством. Ей не хотелось расставаться с любимым костюмом Коломбины, но о нем собиралась позаботиться Элена, обещавшая хранить его до тех пор, пока не появится возможность каким-то образом переправить его в Лион. Элена даже высказывала надежду, что настанет такой день, когда она сама сможет вручить его Мариэтте, ведь они с Марко непременно поедут в Париж, об этой поездке Марко уже не раз заводил речь. Девушкам не хотелось расставаться, но любовь, которую испытывала каждая к своему жениху, облегчала им разлуку. Они давали обещания регулярно писать письма и вообще не терять друг друга из виду, мечтали о том, что их дети тоже когда-нибудь встретятся друг с другом, и их дружба перейдет в следующие поколения.
— Мы все это время жили с тобой, как две сестры, — однажды сказала Мариэтта Элене, когда до расставания осталось лишь два дня. — Кто бы мог подумать в Оспедале, когда ты приехала, что наши пути разойдутся таким образом.
Элена кивнула, вспоминая.
— Как же гордилась бы моя двоюродная бабушка, если бы могла узнать, что я помолвлена с самим Марко Челано. Если бы только она могла увидеть меня в моем свадебном платье… — у нее задрожал подбородок, она с размаху шлепнула нотные листы, которые держала в руках, на пюпитр и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.
Мариэтта, желая утешить подругу, положила ей руку на плечо.
— Не плачь. Мне кажется, что в день моей свадьбы я буду чувствовать то же самое по отношению к моей матери, хоть и платья у меня такого, как у тебя, не будет.
— Да нет, дело не в этом, — отвечала Элена, всхлипывая. — Я так боюсь.
— Чего? Или, может быть, следует спросить, кого? Уж не синьору ли Челано?
Элена подняла к ней залитое слезами, опечаленное личико.
— Нет. Хотя она страшно ревнует меня к своему сыну, но у нее нет власти, чтобы встать между мною и Марко. И мое свадебное платье, такое прекрасное, что я даже и мечтать не могла. И Марко так любит меня.
— Тогда чего же ты боишься?
— Понимаешь, все уж как-то очень гладко. Даже не верится, что это происходит на самом деле.
Мариэтта с облегчением вздохнула и усмехнулась.
— Уж тебе придется поверить — все это так и происходит на самом деле, и не с кем-нибудь, а с тобой.
Ее слова возымели действие. Элена уже больше не плакала, вытерла слезы и даже попыталась улыбнуться.
— Ты права, Мариэтта. Я просто дурочка. Все идет прекрасно и у тебя, и у меня.
— Теперь лишь нужно ждать, что преподнесет нам будущее! — заявила Мариэтта. И Элена с радостью согласилась с ней.
В тот вечер, определенный как последний в Оспедале, она еще раз обвела взглядом комнату. Девушка только что вернулась от Бьянки, у которой провела полчаса, не в силах сказать ребенку, что это ее прощальный визит — это обещала сделать Элена, она же передаст девочке и подарок — ожерелье из розовых бусин и маленький наперсток — вещицы, оставшиеся у нее с самого детства. Элена все объяснит Бьянке и после свадьбы регулярно станет навещать ее.
Мариэтта затянула маленькую, похожую на кисет, сумку, вернее, мешочек, который она собиралась спрятать под плащом, с самыми необходимыми туалетными принадлежностями: ночной сорочкой, а также морретой, которая, как ей казалось, самая лучшая маскировка, нежели та, в которой ей предстояло выступать вместе с остальными хористками. Маска Коломбины вместе с остальным нехитрым багажом вручена Аликсу, который уже к тому времени, наверняка, доставил ее в каюту корабля. Как и ей, ему тоже пришлось оставить большую часть своих пожитков на квартире, дабы не возбудить подозрений наставника.
— Я сдержала свое обещание, мама, — прошептала Мариэтта. — Оставалась здесь до тех пор, пока не стала взрослой, все произошло именно так, как ты мечтала.
Затем отправилась вниз, в вестибюль, где уже собирались участницы сегодняшнего концерта. Элена тайком ободряюще кивнула Мариэтте. Обе пролили уже немало слез, прощаясь друг с другом, ведь теперь у них уже больше не будет возможности проститься.
Постепенно большой, освещенный сотнями свечей, бальный зал в палаццо Кучино заполнялся гостями, повсюду сверкали и переливались дорогие, экзотические ткани невиданных карнавальных одеяний, расшитые жемчугами и драгоценными камнями маски, вышитые полы сюртуков, пышные кринолины и напудренные парики. Аликс появился в костюме Арлекина, здесь было их несколько, но Мариэтта сразу же узнала его, даже если бы он ей не кивнул. Когда она закончила петь, он незаметно для остальных выскользнул из зала. Она знала, что он сейчас отправился переодеваться в дорожную одежду и должен ожидать ее во дворе, который вел в переулок, что позади дворца.
Концерт закончился — раздались бурные аплодисменты. После многочисленных поклонов и знаков благодарности публике, хор, как обычно, направился в одну из смежных гостиных, где их ожидали накрытые столы со сластями и прохладительными напитками. Мариэтта огромным усилием воли заставила себя что-то съесть и выпить. Потом, по-прежнему в масках, с наброшенными на плечи накидками, девушки направились к небольшой узкой лестнице, обычно используемой прислугой и располагавшейся вдали от самой престижной части дворца. Элена и Мариэтта ухитрились пойти в этой колонне последними. Когда остальные хористки, смеясь и обмениваясь впечатлениями, спускались по ступенькам, шедшая позади всех Мариэтта незаметно шмыгнула в предусмотрительно оставленную незапертой дверь на одной из лестничных площадок. Там ее встретила Луиза вместе со служанкой, загримированной и переодетой под Мариэтту. Девушка, быстро засеменив по лестнице, заняла ее место рядом с Эленой. Весь этот процесс подмены не занял и нескольких секунд.
