он, Петр [Камчатка —
прим. автора], для кражи в торговых банях платья, тако ж и вытаскивания у людей разных чинов из карманов денег, в Нижний Новгород, и по приходе в тот город сошелся он, Петр <…> с крестьянином Савельем Плохим, да <…> с крестьянином Григорьем Степановым сыном Мазиным, <…> с учениками Большого суконного двора Иваном Куваевым да Михайлой Денисовым, да по сему делу с явившимся доносителем Иваном Каином, из
с которых означенный Каин знаком ему, Петру, по тому, что мошенничал с ним вместе. И потом все пять человек ходили в том городе Нижнем для кражи разных чинов у людей из карманов денег и платков и для кражи в торговых банях у парильщиков денег и платья и в том городе жили пять дней. И во время де того их житья как в вечерних, так и в утренних банях, во все дни крали у бурлаков и у людей разных чинов деньги и платье. <…> А потом из того Нижнего Новгорода пришли все на Макарьевскую ж ярморку <…>».
Каиново предательство
В проводимых рейдах и налетах Ванька показывал себя бесстрашным, смекалистым и ловким преступником, способным стать главарем в любом деле. Ванька приобрел авторитет в криминальном мире, его похождения стали широко известны в Москве и прилегающих губерниях. Все изменилось 27 декабря 1741 года, когда Ванька явился в Сыскной приказ с повинной. Именно сюда вечером со двора главного судьи Сыскного приказа князя Я. Н. Кропоткина привезли разбойника Ваньку Осипова, который раскаялся в совершенных преступлениях, сдался сам и, что самое поразительное, сдал всех своих подельников. Причину такого поведения можно обнаружить в указе новоиспеченной императрицы Елизаветы Петровны «О сложении недоимок и штрафов и об отпущении впадшим в преступления вин». В тот день указ был озвучен в Москве, и основной его смысл сводился к призыву повиниться и тем самым избежать наказания. Возможно, Ванька боялся и предполагал, что его опередят свои же подельники и сдадут властям. Тем не менее он немедля объявил доношение, записанное с его слов дежурным копиистом Сыскного приказа.
В доношении на имя императрицы Елизаветы Петровны Ванька признал свою вину в совершенных преступлениях: «<…> будучи в Москве и в прочих городах, во многих прошедших годах мошенничествовал денно и ночно, будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных людей, и у купцов, и всякого звания у людей из карманов деньги, платки всякие, кошельки, часы, ножи и прочее вынимал». И здесь же Ванька привел список известных ему преступников: «И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие мое доношение в Сыскном приказе принять, а для сыску и поимки означенных моих товарищей по реестру дать канвой сколько надлежит, дабы оныя мои товарищи впредь как господам офицерам и приказным служителям и купцам, так и всякого чина людям, таких продерзостей и грабежа не чинили, а паче всего опасен я, чтоб от оных моих товарищей не учинилось смертных убийств, и в том бы мне от того паче не пострадать». Реестр прилагался к доношению и содержал имена 33 «товарищей», включая Петра Камчатку.
Уже на следующий день начались первые аресты мошенников, причем Ванька Каин самолично ездил с отрядом солдат и указывал на дома, где жили его «товарищи». Солдат возглавлял протоколист Сыскного приказа Петр Донской, который в тот день после рейда оставил отчет о произведенных задержаниях — доезд. Так, в доезде была отражена поимка одного из воров, Алексея Соловьева, и содержателя воровского притона Степана Болховитинова: «Он же, Каин, близ Москворецких ворот указал печуру, а сказал, что в той печуре живет мошенник Казанского полку беглой извозчик Алексей Иванов сын Соловьев. И в той печуре оного Соловьева взяли, у него ж, Соловьева, взяли из кармана доношение, в которой написано рукой ево, что он знает многих мошенников, и при том написан оным мошенником реэстр, да в той же печуре взяли хозяина, Басманой слободы купца Степана Иванова сына Болховитинова…» Интересно, что в реестре Соловьева было имя Ивана Каина, но свое доношение Соловьев не успел подать.
Первые дни Ванька ходил с солдатами по Москве в сопровождении служащих Сыскного приказа, но спустя всего несколько дней его стали отпускать без присмотра лиц ведомства. Каин во главе группы солдат устраивал облавы на известные ему воровские притоны, ловил мошенников на многолюдной Красной площади посреди торговых рядов. К марту 1742 года по наводке Ваньки Каина были пойманы 117 преступников: воров, мошенников, разбойников и беглых солдат. Такое активное сотрудничество с московскими сыщиками не осталось незамеченным: к концу месяца Каин уже числился доносителем Сыскного приказа.
Перейдя на сторону властей, Ванька Каин нарушил неписаные воровские законы, запрещавшие сотрудничать с официальной властью, а тем более доносить на своих подельников. В криминальном мире Ванька стал восприниматься предателем, что особенно подчеркивалось данным ему прозвищем — Каин. По ряду мнений, это прозвище он получил задолго до того, как стал сыщиком, но такое добавление к имени попало в точку и ярко подсветило истинное к нему отношение.
На службе у властей
В 1744 году позиция Ваньки Каина серьезно усилилась. В сентябре его успехи были замечены Правительствующим сенатом, который своим распоряжением «за прилежное изыскание воров и разбойников» наградил Каина денежными средствами в размере 50 рублей. Должность доносителя в Сыскном приказе не предполагала жалованья, поэтому денежное вознаграждение было как нельзя кстати. Почувствовав к себе расположение сенаторов, уже через неделю Ванька обратился в сенат с просьбой подтвердить его возможность общаться с ворами в целях розыска «злодеев». Также Ванька просил предоставить ему неприкосновенность от оговоров и доносов преступников. И сенаторы согласились с его доводами и признали за ним право иметь дела с ворами в разыскных целях и подтвердили его неподверженность воровским наговорам и показаниям.
В ноябре того же 1744 года Каин снова обратился в сенат, на этот раз с жалобой, что при поиске воров и разбойников различные ведомства чинят ему немалые препятствия. Ванька просил пожаловать ему разрешение («инструкцию») на беспрепятственный розыск преступников и сообщить об этом в московские установления: «<…> и о том в Москве по командам, как полицейского ведения, так и в протчих смотрениях, о сыске и поимке мною, нижайшим, помянутых воров подтвердить наикрепчайше Ея Императорского Величества ис Правительствующаго Сената указами, дабы в том мне, нижайшему, ни от кого никакого препятствия чинено не было». 8 декабря 1744 года сенат принял указ, в котором предписал каждому, к кому обратится Каин за помощью в задержании воров, «в поимке тех
