общества. Некогда образцово просвещенный Иран еще при Сефевидах начал превращаться в отсталое государство, а при Каджарах этот процесс, к огромному сожалению, усугубился.
Историки любят рассуждать о том, что простым кочевникам-илятам жилось гораздо лучше, нежели оседлым земледельцам-райятам. На самом деле положение и тех и других было весьма незавидным. Несмотря на отсутствие крепостничества у мусульман, иляты и райаты не могли считаться свободными, потому что общественные отношения и долговые зависимости накрепко привязывали их к феодалам. У кочевников было весомое преимущество перед земледельцами – они практически не платили налогов или платили их в незначительной мере. Вдобавок все кочевники были воинами и получали часть от военной добычи. Эти выгоды тормозили переход кочевников к оседлому образу жизни, что было плохо для экономики. Положение ремесленников, которые, на первый взгляд, были «сами себе хозяевами», тоже не располагало к зависти, поскольку большинство ремесленников зависело от скупщиков их продукции. Как говорится: «Если даже мир перевернется, сильный всегда найдет способ взять верх над слабым».
До середины XIX века иранская промышленность была примитивной, домашней или в лучшем случае семейной, когда представители одного рода устраивали сообща небольшое предприятие. Развитие промышленности тормозилось отсутствием единого внутреннего рынка (в каждой области царили свои порядки) и нежеланием вкладывать капиталы в промышленность. Торговля казалась более надежным занятием и сулила бо́льшую прибыль. Произвол, чинимый местными властями, тоже не располагал к учреждению крупных производств… Короче говоря, Иран застыл в своем развитии, словно бы замороженный.
Номинально считалось, что государством управляет шахиншах, но чаще всего реальная власть находилась в руках садр-азама («главного министра»), которого по старинке также называли «великим визирем». Должность садр-азама можно сравнить с земледелием у подножия вулкана. С одной стороны, вулканический пепел делает почву весьма плодородной, а с другой – в любой момент может произойти новое извержение. Садр-азамы пользовались неограниченной властью и прибирали к рукам великие богатства, но их жизнь всецело зависела от расположения шахиншаха. Малейшее недовольство правителя могло стоить садр-азаму (и любому другому сановнику) жизни и имущества, которое обычно конфисковывалось. Примером могла служить судьба Хаджа Ибрагима Калантара, который помог Ага Мухаммеду завладеть Ширазом. За столь важную услугу Ага Мухаммед сначала сделал Хаджа Ибрагима ширазским наместником, а затем садр-азамом. На этой должности Хадж Ибрагим продолжил служить Фетху Али-шаху, но в 1808 году тот решил избавиться от своей «правой руки» и нашел для этого подходящее обвинение в казнокрадстве, которым грешили все высшие сановники. Несчастному Хаджу Ибрагиму выкололи глаза и отрезали язык, а затем то ли казнили, то ли он сам умер в заточении от пережитого [286].
Власть садр-азама «уравновешивалась» тремя министерскими должностями – военным министром, министром финансов и начальником шахской канцелярии, который считался наиболее влиятельным из министров, поскольку виделся с шахом чаще, чем даже садр-азам. Нужно понимать, что влияние сановника далеко не всегда определялось его должностью. Расположение шахиншаха стояло выше всего. Наиб-истабль (начальник шахских конюшен), которому благоволил шах, мог пользоваться бо́льшим влиянием, чем садр-азам. Другим фактором, определяющим влияние, являлась принадлежность к наиболее могущественной придворной группировке. Так, например, в правление шахиншаха Насера ад-Дина, речь о котором пойдет чуть позже, в течение некоторого времени пользовался значительным влиянием аджудан-баши [287] Хусейн-хан, человек, не блиставший талантами, но умевший оказывать услуги нужным людям.
Иран при Каджарах делился на 30 областей-велаетов и 4 провинции-эялета (Азербайджан, Хорасан, Фарс и Керман). Провинции были крупнее областей, и их наместники имели больше полномочий, чем управители провинций. Согласно сложившейся традиции, наиболее богатый и значимый эялет Азербайджан находился под управлением сыновей – преемников шахиншаха. С одной стороны, шехзаде [288] постигали науку правления на уменьшенной копии государства, а с другой – Азербайджан всегда находился в надежных, доверенных руках. В целом же каджарские шахи «шли по пути наименьшего сопротивления» и наименьших хлопот, назначая наместниками влиятельных представителей местной знати и не особо вникая в их дела. «Обеспечь спокойствие на вверенной территории, отдай шаху положенное и делай, что пожелаешь», – примерно таким был принцип разделения полномочий.
С конца XVIII века Ираном начали активно интересоваться Великобритания и Франция, между которыми шла борьба за господство в Передней Азии. Британцы хотели протянуть до Индии сухопутный пояс своих владений или подконтрольных им стран, а французы, возглавляемые в то время Наполеоном Бонапартом, вынашивали планы сухопутного похода на Индию через Иран и Афганистан. Был свой интерес и у Российской империи – господство на Северном Кавказе и в Закавказье. В 1801 году в состав России была включена Восточная Грузия, [289] а в январе 1804 года русские войска под командованием грузинского князя Цицианова [290] штурмом взяли Гянджу [291] и присоединили к России Гянджинское ханство. Наместник Азербайджана Аббас Мирза, сын правившего в то время Фетх Али-шаха и наследник престола, выступил против Цицианова, но в июне того же года потерпел два поражения подряд, несмотря на значительное численное превосходство [292]. В следующем году русские войска заняли Карабахское, Шекинское и Ширванское ханства, правители которых предпочли подчиняться Петербургу, а не Тегерану. Фетх Али попытался обратиться за помощью к британцам, с которыми он в 1801 году заключил весьма невыгодный для Ирана договор, но из этого ничего не вышло. Помощь шахиншаху пообещал Наполеон, но после того, как Иран поддержит французов в походе на Индию. Наполеон считался баловнем судьбы и гениальным стратегом, но, тем не менее, Фетх Али не рискнул ввязываться в такую авантюру. Однако после того, как в 1806 году русские войска взяли Баку и Мугань [293], договор с Францией все же был заключен, и под французским патронажем должна была начаться реорганизация иранской армии, точнее, создание регулярных войск. Коварные французы нанесли шахиншаху удар в спину. Спустя два месяца после подписания договора с Ираном они заключили мирный договор с Россией [294], и теперь стали подталкивать Фетха Али к миру с русскими. В ответ Фетх Али заключил в 1809 году новый договор с Великобританией, носивший предварительный характер, а русские тем временем продолжали завоевание Закавказья.
Портрет Аббас Мирзы в молодости
Британцы дали шаху пушки, ружья, инструкторов и средства на реорганизацию армии… Самое время было сказать: «Наконец-то!» и приступить к делу, но дело неожиданно забуксовало. Ханы видели в регулярных войсках угрозу своему влиянию и потому всячески саботировали процесс. Нападение французов в 1812 году не уменьшило активности русских в Закавказье. В конце октября 1812 года в битве при Асландузе [295] Аббас Мирза потерпел очередное поражение, после которого стало ясно, что пора переходить к переговорам. Итогом переговоров стал мирный договор, подписанный 24 октября 1813 года в карабахском селении Гюлистан. Все территории, занятые русскими войсками, отходили к России [296], кроме того, Россия получила исключительное право держать военный флот на Каспийском море.
В Тегеране Гюлистанский договор рассматривали как временный,
