— Не позорь меня трусостью. Это твой первый бой, так что веди себя как мужчина.
Но Олдрих лишь трясся, и мне стало противно. Отпихнув мальчишку, я пошел к своим раненым. У одного шла ртом кровь, и я понял, что он не жилец. Второй, некий Гирт, заигрывавший к одной из моих жен, оказался ранен в бедро. Я велел быстро перевязать их и взгромоздить обоих на лошадей.
— Будем двигаться дальше. В Тауэр-Вейк им окажут помощь. И где отец Мартин?
Священник показался из-за угла башни. Неужели прятался? А ведь вроде был не трус, да и силач, на ярмарках принимал участие в боях на палицах. Но сейчас я поглядел на него с презрением.
— Что, отче, не по вкусу пришлась наша кровавая месса?
Испуганным он не выглядел.
— Не следовало так поступать, Хорса. К чему эта бойня? Теперь у Ансельма будет лишний повод для нападения.
— Ко всем чертям! — огрызнулся я. — Вы что же, думаете, я со своими людьми маршем пройду мимо своры проклятого аббата? Нет, я вышел на войну, и пускай теперь норманны трепещут!
Священник промолчал и стал возиться с моим никак не унимавшимся сынком. Когда же я велел трогаться в путь, этот поп заявил, что желает оставить нас. Дескать, ему лучше поехать к Бранду, который знает, как вести переговоры, и не станет без толку лить кровь.
Тогда я снова сгреб его за капюшон и велел вести нас вперед.
Поп проворчал:
— Каждое чучело на своем огороде — император.
Если бы он не был мне нужен как проводник, я бы ему накостылял по загривку, как полагается. Но я еще припомню эти слова. Когда, например, он начнет клянчить пожертвования на свою развалюху Святого Дунстана.
К башне Хэрварда мы прибыли, когда уже стемнело. И что мне понравилось, так это как были устроены засады на подступах и посты на болотах. Неужели всем этим заправляет женщина? Я готов был в пояс ей поклониться. Хотя она заслуживает поклонения уже как внучка Хэрварда.
В башне нас встретили радостно. Я огляделся. Н-да. Когда-то обустроенное жилище теперь представляло собой каменный остов с перекрытиями этажей. Людей здесь было полно. Тут же лошади и скот, куры. Развернуться негде. Я увидел Альрика. Парень обрадовался мне.
— Благородный Хорса, друг! Если еще несколько таких саксонских танов примкнут к нам, уж и зададим же мы трепку Ансельму!
— Попробуем справиться своими силами, — буркнул я в ответ. — Главное сейчас — отбиться от Ансельма из Бери-Сент. А там пламя мятежа перекинется на весь Норфолк, на все Дэнло!
Пока я выяснял, как обстоят дела, на ступенях спиральной лестницы, поднимающейся вдоль стен башни, появилась женщина.
И первой моей мыслью было — я уже где-то ее видел. Может, она мне снилась? Не знаю, но скажу — я и не подозревал, что внучка Хэрварда такая красавица.
Она подошла, и я, — ну чисто нормандский куртуазный щеголь! — опустился перед ней на одно колено, приник к прелестной ручке.
Она спросила:
— Так вы и есть Хорса из Фелинга?
Мне польстило, что она залилась румянцем при виде меня, прятала глаза, лишь порой как-то тревожно поглядывала из-под длинных ресниц.
Я приосанился. Черт возьми! — я всегда могу определить, когда нравлюсь женщине. А смущение леди Гиты выдавало ее с головой. Кому бы не было лестно пробудить волнение в столь очаровательном создании!
Леди Гита была не выше среднего роста, но казалась гораздо выше благодаря манере держаться с неприступным достоинством. Кожа ее — прямо чистый жемчуг. Губы… пухлые, яркие. Наверное, сладко целовать такие уста. Волосы светлого серебристого цвета и рассыпаются по плечам, как струи дождя. Ресницы по-детски пушистые. Глаза же… хорошие глаза, цвета стального клинка. И все же…
— Мы не встречались ранее, леди?
— Нет!
Она ответила стремительно, даже словно испуганно. И это навело меня на мысль, что, может быть…
Она отступила и, приложив руку к груди, поклонилась всем нам.
— Молю Бога и Его Пречистую Матерь наградить вас, храбрые мужи, за то, что сразу откликнулись на призыв одинокой женщины.
Она умела разговаривать с людьми. Я видел, какими воодушевленными и гордыми сделались лица моих солдат. Да и сам я словно стал на голову выше.
— Повелевайте нами, благородная госпожа, и вы увидите, что еще не все саксы смирились с властью проклятых завоевателей.
Затем, собравшись у огня, мы обсудили наше положение, и я не преминул упомянуть, что уже имел стычку с людьми Ансельма. И потери невелики: всего двое раненых.
Леди Гита уже велела отнести моих раненых наверх, приказав своим женщинам позаботиться о них. Одна из ее прислужниц была немолодая толстуха, но при взгляде на другую я чуть нахмурился. Знавал я эту девку. Пухленькая такая, золотистые кудряшки обрамляют лоб. Ее звали Эйвота, и некогда я сумел подловить ее. Дерзкая крестьянка царапалась и кусалась так, что едва совладал с ней. Но свое-то я взял. Знаю я этих женщин: вырываются, визжат, когти выпускают, словно кошки. У меня и по сей день не зажили царапины на щеках, которые появились во время йоля, но вот хоть убей, не вспомнить, откуда они взялись.
Ну да не о том речь. Сейчас меня занимала только внучка Хэрварда. Интересно, что бы сказала моя матушка, если бы я привез хозяйкой в Фелинг леди Гиту Вейк? Но ее руку еще надо заслужить.
Следующие дни я посвятил военным делам. Большинство людей Гиты предлагало сражаться старым проверенным способом: рассыпаться небольшими отрядами в фэнах и наносить быстрые и неожиданные удары. Я сразу отверг этот план, прикрикнул на Утрэда и остальных, которые настаивали. Нет, у нас есть Тауэр-Вейк, башня на острове среди озера, ее не так просто взять. И нам надо сосредоточить здесь все силы.
Я велел приготовить все к обороне, поставить новые ворота из крепких бревен, оковать их железом, распорядился запастись провизией, сделать побольше дротиков, стрел. Даже если нам суждено погибнуть, мы еще пустим кровь приспешникам проклятого аббата!
Утрэд был недоволен моим планом держаться за башню. Так мы только притянем сюда основные силы аббата, твердил он. А ведь люди Ансельма — отборные воины. Зачем же нам искушать судьбу, подставляя себя под удар? Я злился, слушая его. Чего добивается этот простолюдин? Неужели он думает, что я, благородный Хорса, пожелаю ускользать в камышах болот, точно угорь, вместо того чтобы принять бой? Утрэд странно смотрел на меня, говорил, что советует прибегнуть к тактике Хэрварда, а уж его никто не сравнивал с угрем.
Леди Гита порой присутствовала при наших спорах. Выглядела она спокойной и непоколебимо смелой, как человек, который принял решение и которому уже нечего терять. Я восхищался ее выдержкой. Вот это женщина! Каких бы сыновей она мне нарожала! Конечно, она хрупкая, тоненькая, но у нее такая сила духа, что если возлечь с нею — от такой родились бы одни сыновья!
