— Хорошо. Ты встретишь у нас самый радушный прием, — сказал Комба, и мне показалось, что в его глазах мелькнула радость.
Потом последовала пауза, во время которой я объяснил все Стивену, указав при этом на безумность предложения брата Джона. Но, к моему ужасу, в этом юноше снова заговорило природное упрямство.
— Мне кажется, Квотермейн, — сказал он, — что мы не можем позволить этому старику идти одному. По крайней мере, не могу допустить этого я. Вы — другое дело. У вас есть сын, который зависит от вас. Но даже не принимая во внимание того факта, что я хочу добыть… — он уже был готов сказать «орхидею», как я подтолкнул его локтем.
Конечно, это может показаться смешным, но у меня явилось опасение, как бы Комба каким-нибудь тайным путем не понял смысла его слов.
— В чем дело? — спросил Стивен. — А, понимаю! Но ведь этот болван не понимает по-английски. Итак, если брат Джон пойдет в Землю Понго, я тоже пойду с ним, если же не пойдет — я пойду один.
— Упрямый молодой осел! — пробормотал я.
— Что говорит этот молодой господин? Он хочет побывать в нашей стране? — спросил Комба, с дьявольской проницательностью догадавшийся о намерении Стивена.
— Он говорит, что он мирный путешественник, желающий посмотреть вашу страну и поискать в ней золота, — ответил я.
— Хорошо. Он посмотрит ее. В ней есть золото, — он коснулся браслета на своей руке. — Мы дадим ему столько золота, сколько он сможет унести с собой. Но, быть может, белые господа хотят обсудить это наедине? Тогда позволь нам, король, удалиться на некоторое время.
Пять минут спустя мы сидели в «большом доме короля» с самим Бауси и Бабембой. Мы с Бауси умоляли брата Джона отказаться от своего намерения. Бабемба называл это решение безумным, ибо он, знающий понго, чует в воздухе запах коварства и убийства. Брат Джон мягко отвечал, что он бесповоротно решил воспользоваться этим посланным ему небом случаем посетить одно из немногих незнакомых ему мест Африки. Стивен, зевая и обмахиваясь платком (в хижине было очень жарко), заявил, что, забравшись так далеко с целью достать редкий цветок, он не намерен возвращаться с пустыми руками.
— Я вижу, Догита, — сказал наконец Бауси, — что для путешествия у тебя есть какая-то причина, которую ты скрываешь от меня. Но я удержу тебя силой.
— Если ты это сделаешь, я порву с тобой наше братство, — ответил брат Джон. — Не пытайся, Бауси, узнать того, что скрыто от тебя, но подожди до тех пор, пока этого не откроет будущее.
Бауси только застонал в ответ. Бабемба заявил, что Догита и Вацела околдованы и что только один я, Макумазан, остался в здравом уме.
— Итак, решено! — воскликнул Стивен. — Джон и я отправимся послами к понго, а вы, Квотермейн, останетесь здесь с охотниками и багажом.
— Молодой человек, — ответил я, — вы хотите меня оскорбить? Вы думаете, что я покину вас после того, как ваш отец оставил вас на мое попечение? Если пойдете вы оба, то пойду и я, хотя бы мне пришлось идти в чем мать родила. Но позвольте мне сказать вам, что я смотрю на вас обоих как на сумасшедших и что вы вполне заслуживаете быть съеденными понго. Подумать только, что я в своем возрасте должен добровольно идти к дикарям-людоедам, не имея при себе даже пистолета, и голыми руками сражаться с неведомым зверем! Что ж, ничего не поделаешь! Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
— Правильно, совершенно правильно! — заметил Стивен.
Ох, с каким удовольствием я надрал бы ему уши! Мы снова вышли во двор, куда были призваны Комба и его свита. На этот раз они пришли с подарками, которые состояли из двух прекрасных слоновых клыков (из чего я заключил, что их страна не со всех сторон окружена водою, так как слоны вряд ли могли бы водиться на острове), золотого порошка в тыквенной бутылке и нескольких медных браслетов, показывающих, что страна понго богата металлами; белого, хорошо вытканного полотна и нескольких красиво раскрашенных горшков, свидетельствовавших о художественных вкусах этого народа. Мне очень хотелось узнать, откуда они приобрели эти вкусы и каково вообще происхождение этого племени. На эти вопросы я никогда не нашел ответа и думаю, что понго сами не смогли бы на них ответить.
Совет возобновился. Бауси объявил, что трое белых господ со своими слугами (я настоял на последнем) согласны отправиться без огнестрельного оружия в Землю Понго в качестве послов, чтобы обсудить условия мира между двумя народами и, особенно, вопросы, касающиеся торговли и заключения браков. Комба особенно настаивал на включении последнего. Он же, Комба, от имени Мотомбо и Калуби, духовного и светского правителей своей страны, гарантирует нам полную безопасность при условии, что мы не оскорбим богов понго. Кроме того, он поклялся, что мы будем доставлены целыми и невредимыми в Землю Мазиту спустя шесть дней после того, как покинем ее берега.
Бауси сказал, что это хорошо, и прибавил, что пошлет пятьсот вооруженных людей сопровождать нас до того места, откуда мы отплывем, и встретит нас по возвращении. Кроме того, он сказал, что если нам будет причинен какой-нибудь вред, то он будет воевать с понго до тех пор, пока не найдет способа истребить их всех. Мы расстались, порешив отправиться в наше путешествие на следующее утро.
Мы покинули город Безу не раньше чем через двадцать четыре часа, так как Бабембе (на которого была возложена обязанность проводить нас до условленного места) понадобилось время, чтобы собрать отряд в пятьсот человек и запастись провизией.
Тут я должен упомянуть, что, вернувшись в свои хижины, мы застали в них двух наших носильщиков-мазиту, Тома и Джерри, сытно поевших, но выглядевших несколько усталыми. Оказалось, что покойный колдун Имбоцви, желая избавиться от свидетелей в нашу пользу и в то же время боясь по той или иной причине убить их, отправил их в отдаленную часть страны, где они содержались под стражей. Когда весть о падении и смерти Имбоцви и его приспешников широко распространилась повсюду и дошла до них, они были освобождены и немедленно вернулись к нам, в город Безу.
Мы, конечно, должны были объявить нашим слугам о предполагаемой нами экспедиции в Страну Понго. Услышав об этом, они покачали головой, а когда узнали, что мы обязались не брать с собой ружей, то буквально онемели от изумления.
— Kranisk! Kranisk![49] — воскликнул Ханс, обращаясь к остальным и выразительно хлопал себя по лбу. — Они заразились от Догиты, который ловит сеткой насекомых и не носит при себе ружья, чтобы не убивать дичь. Ясно, что они заразились!
Охотники закивали головой в знак согласия, а Самми молитвенно воздел руки к небу. Один Мавово, казалось, отнесся к. этому равнодушно.
