В землю были воткнуты три палки, образовывавшие треугольник, вокруг которого были привязаны красные ленты. Между ними лежала мертвая черная птица со слегка изогнутым черным клювом и длинными, разделенными на две части хвостовыми перьями. Дронго.
— Но мы не убивали дронго! — Пауле совершенно не хотелось смотреть на мертвую птицу.
— Нет. Что за совпадение!
— Очень странное совпадение, вы не находите?
— Да уж. — Ласло пожал плечами. — Тем лучше для нас, мы должны радоваться и продолжить наш путь.
— Вы разве не чувствуете настроение здесь?
Паула подумала о том, что он видел тех голубых бабочек, ее лазуритовых бабочек, которых, по мнению Мортена, не было на острове. И она предположила, что это был знак: он воспринимает вещи так же, как она сама.
— Да, я чувствую что-то, но здесь нет ничего плохого. Это как сходить в церковь. Там тоже появляется чувство, что это особенное место. — Ласло смотрел ей прямо в глаза и многозначительно улыбался. — Вам наверняка случалось заходить в комнату, в которой двое недавно спорили или любили друг друга, это чувствуется без слов. В этом нет ничего противоестественного. Дайте оставим все как есть и побыстрее пойдем дальше.
Паула знала, что он прав, но все же что-то казалось ей неправильным.
Отсюда было проще найти дорогу, потому что здесь уже виднелись четкие следы. С одной стороны это значило, что тут прошло много людей, а с другой стороны — что они были здесь совсем недавно, иначе влажная жара давно стерла бы следы пребывания непрошенных гостей.
Они шли рядом и молчали. Паула старалась не потерять запах черной амбры. Сочувствие. Вильнев сочувствовал этому Адонису.
Через два часа Паула остановилась без сил.
— Отсюда мы пойдем по следу наших попутчиков.
— Вы действительно уверены?
Ласло озадаченно осмотрелся в джунглях.
— Я никогда не узнал бы место, на котором мы разделились. Все выглядит так одинаково.
Паула, однако, была абсолютно уверена. Она чувствовала облегчение, потому что наконец почуяла запах жасмина отчетливее, чем запах черной амбры. Нориа была очень расточительной, остается надеяться, что масла хватит до тех пор, пока они не встретятся.
— Да, я уверена, но без жасмина я тоже потерялась бы.
— Тогда пойдемте. Я надеюсь, что у Мортена тяжелый сундук и они шли не очень быстро. Мне нужно съесть что-нибудь более существенное, чем горсть меда, и я боюсь, что Йо тоже скоро даст о себе знать.
Они двинулись по запаху жасмина. Дорога вела во все более густые заросли, местами Паула распознавала следы ножей. Чем выше подымалось солнце, тем более влажным и горячим становился воздух, а затем еще и начался проливной дождь. По Пауле ручьями стекали вода и пот, и она попросила Ласло посмотреть, достаточно ли воздуха для Йо. Он проснулся, и Ласло опять дал ему кусок солодки. Но пока она была во рту Йо, Паула не могла нести его на спине. Она взяла его на руки, а Ласло сделал из промокшего платка петлю, чтобы ей было удобнее, затем они молча продолжили путь.
Почва, которая прежде состояла только из сгнивших листьев и коры, становилась все более илистой. Грязь прилипала к ногам. Обувь Паулы промокла в постоянно увеличивающихся лужах.
— У меня такое впечатление, что мы теряем высоту. Становится теплее, и потом, здесь столько воды. Мы действительно приближаемся к морю, — сказал Ласло.
— Вы так говорите, будто вас это удивляет.
— Мы все же идем по невидимому для меня следу.
— Я рада, что выбрала жасмин, при такой влажности большинство других ароматов уже разложились бы на составляющие.
— Как вы заметили, что у вас такое хорошее обоняние?
— Это просто тренировка.
Паула остановилась, прикрыла Йо рукой и подставила свое лицо под дождь.
— Сделайте так же.
Ласло весело посмотрел на нее, затем тоже повернулся лицом к дождю.
— Какой запах вы чувствуете? — спросила Паула.
— Запах дождя?
— Этот дождь пахнет так же, как и у вас на родине, в Венгрии?
— Нет. Ну хорошо, этот дождь более сладкий — или нет, не сладкий, но какой-то другой. — Он начал принюхиваться, как рассерженный пес, чем рассмешил Паулу.
— А чем пахнет дождь для вас? — спросил он.
Паула тоже принюхалась по-собачьи, драматично закинула голову назад и подставила лицо под дождь.
— Травянистый, землистый, горький, со щепоткой имбиря, дягиля, аниса и гнилого яблока. Этот дождь нежный, но воинственный, у него запах железного щита, он слоистый, как лабиринт.
Ласло посмотрел на нее.
Паула покраснела. Она еще никому не рассказывала, что иногда рисовала изображения запахов. Порой в ее воображении возникали устойчивые красочные картины, когда она была сосредоточена. Что, однако, не облегчало ей работы с рецептами бабушки. Для Паулы каждый отдельный запах был целой вселенной.
— Вы действительно хотите добраться до этой ванильной плантации?
— Да, а что же еще? — Паула удивилась. — Что еще мне, черт побери, здесь делать?
Ласло наклонился и завязал свои мокрые шнурки.
— Нам нужно идти дальше, — пробормотал он. — Я голоден.
— Я не могу долго идти, у меня ноги стерты до крови мокрой обувью.
— Нам нужно иди, пока мы не найдем хотя бы относительно сухое место для ночлега.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался.
Паула тяжело вздохнула, но затем продолжила путь. Не только она полностью пропиталась влагой, Йо у нее на руках тоже промок до нитки. Он не спал и постоянно сосал солодку. Паула задалась вопросом, когда он ее бросит и начнет требовать еду. Йо действительно был спокойным ребенком, или он просто чувствовал, что плакать нет никакого смысла?
— Все в этом проклятом лесу промокло, — ругался Ласло, переходя вброд все более глубокие лужи.
Внезапно появилось солнце, вода с листьев испарилась и превратила влажный воздух в душную жару. Как все это выносила ее бабушка?
— Это действительно правильный путь? Разве мы не должны уже догнать остальных? Они не могли уйти так далеко. Только не с таким багажом и не по такой грязи!
— Это верный путь. — настаивала Паула. — Я тоже больше не могу. Если мы не найдем сухое место, тогда нам нужно что-то придумать. Может, сделаем из пальмовых листьев основание хижины и крышу?
— Конечно, а потом убьем медведя, снимем с него шкуру, положим ее сверху, разведем отличный костер, поджарим его и выпьем бутылочку рома.
— Сегодня подходящий день для рома, — вздохнула Паула.
Йо выплюнул солодку и начал кричать.
— Действительно, хороший день для рома.
Паула попыталась успокоить Йо, покачивая его, но он не унимался. Он кричал все громче, его лицо стало ярко-красным.
