— Погоди, — усмехнулся первый, брякая чем-то в темноте, — мы им сейчас царский день устроим.
— Какой царский?
— А вот сейчас увидишь.
Вспыхнула спичка, Ленька невольно зажмурился и услышал, как испуганно вскрикнул в дверях человек и как тотчас откликнулся другой.
— Ты что?
— Володька! Елки зеленые... Люди!..
— Где? Какие?
— Баба какая-то с мальчиком... А ну выходи! — раздался яростный окрик.
— Мама... мама, — зашептал Ленька, увидев, что она поднимается и помогает подняться ему. Еще раз ярко вспыхнула спичка, осветила смуглое, почти красное, лоснящееся юношеское лицо, белки глаз, оскаленные по-волчьи зубы и кудрявый цыганский чубик, сбегающий на лоб из-под козырька солдатской фуражки.
— Выходи, кому говорят?!
— Что вам нужно? — сказала Александра Сергеевна, делая шаг вперед и обнимая за плечи Леньку. Из дверей на мальчика, вместе с прохладной свежестью раннего летнего утра, пахнуло знакомым ему тошнотворным запахом спиртного.
— А ну, кто там еще? Вылезай!..
Поднятая над головой спичка сделала полукруг и, блеснув на винтовочном стволе, погасла.
— Еще кто?..
— Больше никого нет. Нас двое.
После темного сарая на улице были хорошо различимы и постройки, и деревья, и лица людей. Рядом с парнем в солдатской фуражке стоял — тоже с ружьем в руках — низенький темнолицый человек в накинутой на плечи длинной шинели и в мужицкой барашковой шапке.
— Кто такие? Зачем прячетесь? — строго сказал он.
— Мы не прячемся. Мы здесь ночевали, — ответила Александра Сергеевна. А вы кто такие?
— Что-о? — надвинулся на нее парень. — Я вот те дам "кто такие"!..
— Тише, пожалуйста!.. Не пугайте ребенка.
— Ах ты... Разговоры разговаривать?!
Ленька увидел, как парень замахнулся на мать, как на лету, над головой перехватил винтовку и передернул затвор.
— Молись богу!!! — зарычал он.
— Ма-ма! — как маленький, закричал Ленька, присел, кинулся к парню и одновременно — головой и двумя кулаками — ударил его в живот.
— А-а, пащенок!..
Сильным ударом в затылок мальчика сбили с ног. В ту же секунду он услышал выстрел и почти тотчас — гневный голос матери:
— Негодяи!.. Вы что делаете?! Ребенка?.. Мальчика?..
— Петруха! Петруха! Ты что в самом деле? Маленького?..
Парень подбежал к Леньке, схватил его за шиворот, оторвал от земли.
— Убью-у!..
— Помогите! — закричала Александра Сергеевна.
Ленька задохнулся, вывернулся, услышал, как затрещала у него на груди рубаха, отлетела пуговица. Другая, тяжелая, как кувалда, рука откинула его в сторону.
— Брось, Петруха!
— Уйди!..
— Оставь, не бузи.
Человек в длинной шинели крепко держал парня за пояс.
— А ну катись! Живо! — приказал он Александре Сергеевне.
— Нет, стой, погоди! — скрипел зубами парень. — Нет, ты погоди... Я их... я им сейчас царский день исделаю.
— Не дури, кому говорят!..
Темнолицый с силой тряхнул его. И, повернувшись к Александре Сергеевне, диким голосом закричал:
— Ну, чего глаза пялишь? Кому сказано? Тикай, пока жива!..
Александра Сергеевна не заставила еще раз просить себя об этом. Схватив Леньку за руку, она побежала. Ленька слышал, как за спиной у него продолжали орать и ругаться пьяные. Оглянувшись, он увидел, что оба бандита, схватившись в обнимку, катаются по земле.
— Мама, посмотри! — крикнул Ленька.
— Боже мой!.. Не останавливайся, пожалуйста!.. Есть на что смотреть! ответила она.
...Они уже давно миновали околицу, пролезли под какими-то жердями и быстро шли, почти бежали, не выбирая дороги, к небольшой березовой рощице, на верхушках которой уже розовела и золотилась утренняя июльская заря. В ушах еще не утих пьяный крик, еще тошнило, шумело в голове, от быстрой ходьбы не хватало дыхания.
— Мама... я не могу... погоди, — хрипел Ленька.
— Идем, детка... я прошу тебя. Еще немножко — вот хотя бы до тех деревьев.
Они уже почти достигли рощи, как вдруг Ленька остановился и с неподдельным ужасом в голосе воскликнул:
— Ой, мамочка, милая!..
— Что такое? — испуганно оглянулась Александра Сергеевна.
Он держался за голову и покачивался.
— Ой, ты бы знала, какое несчастье!!
— Да что? Что случилось?
— Я ж забыл... я забыл в сарае бордосскую жидкость!
— Господи, Леша, какие глупости! Есть о чем жалеть. До этого ли сейчас? Идем, я прошу тебя...
— Нет, — сказал Ленька. — Я не могу. Я должен...
— Что ты должен? — рассердилась Александра Сергеевна.
— Ты знаешь... я, пожалуй, пойду, попробую найти сарай.
Александра Сергеевна цепко схватила его за руку.
— Леша! Я умоляю тебя, я на колени встану: не смей, не выдумывай, пожалуйста!..
Ленька и сам не испытывал большого желания возвращаться в деревню. Но мысль, что знаменитый его бидончик, который он так долго берег и таскал, содержимое которого может доставить так много радости председателю комбеда, — мысль, что этот драгоценный бидончик пропадет, сгинет в стоге сена, в чужом сарае, была совершенно непереносимой и оказалась сильнее страха.
— Мама, — сказал он. — Ну, что же мне делать? Честное слово, вот увидишь, со мной ничего не случится. Я быстро. Ты подожди меня в этом леске вот за той березкой.
— Мучитель! — сквозь слезы простонала она.
Зная, что за этим последуют другие, не менее жалостные слова, он не стал дожидаться их, вырвался и побежал...
Разыскать сарай в деревне, где мальчик провел всего одну ночь, было нелегко. Леньке пришлось побегать по задворкам, прежде чем он увидел низенькое дощатое строеньице с выдранной половинкой двери. Убедившись, что вокруг никого нет, он осторожно заглянул в пахучий полумрак, постоял, прислушался, сказал зачем-то "эй" и, не услышав отклика, нырнул в глубину сарая.
Примятое сено еще хранило следы двух тел: вот здесь лежал он, здесь мама. Ползая на коленях и тыкаясь носом в колючие травинки, Ленька лихорадочно ворошил сено... Что такое? Где же она? Неужели кто-нибудь успел побывать в сарае и утащил ее? Ах вот... наконец-то!.. Руки его дрогнули, нащупав скользкую, холодную и тяжелую банку.
И только тут, облегченно вздохнув, он вспомнил о матери. Где она? Что она сейчас переживает?! Какой он все-таки негодяй, — оставил ее в лесу, одну, после всех ужасов, которые она только что перенесла!
В Быковке все еще стреляли. Пахло дымом. Где-то в другом конце деревни шумели, кричали, навзрыд плакали бабы. Чтобы сократить путь и не блуждать по задворкам, Ленька решил бежать обратно напрямки — деревенской улицей. Перелезая через плетень, он застрял, зацепился рубахой за какой-то сучок или гвоздь, и вдруг словно из-под земли вырос перед ним краснолицый запыхавшийся дядька в солдатской шинели и в фуражке с зеленым лоскутком на околыше.
