Алексей насторожился.
— Алеша, поймите меня правильно, — мягко продолжала Дина. — Мне самой необходимо разобраться в происходящем. Все так сложно вокруг! Помогите мне! Возьмем хотя бы вас. Вы — из интеллигентной семьи. Ваш отец защищал отечество. Какое отечество, Алеша? То, которое мы с вами знаем и любим с детства, в котором нас воспитывали в любви к богу и… к государю! Да, да, зачем играть в прятки! Разве не за эти идеалы он пошел воевать и пролил свою кровь? Алеша! — Дина страстно прижала к груди сцепленные в пальцах руки. — Может быть, то, что я говорю, кажется вам чудовищным. Тогда скажите лучше сразу!
Глядя ей прямо в глаза, Алексей ответил:
— Нет, Дина.
Она продолжала:
— Не знаю почему, но я поверила в вас с первого взгляда. Возможно, я ошиблась. Тем хуже. Но я все-таки скажу вам все! Я не могу понять… Неужели ваш отец воевал за то отечество, какое оно сейчас — разбитое, истерзанное, в котором попрано все самое святое? Кто это сделал?.. Вы молчите! Это сделали люди, которым вы служите! Да, Алеша! Объясните мне, что вас связывает с ними? Есть ли у вас уверенность в их правоте? Может быть, вы сами большевик?..
Алексей, нахмурившись, отрицательно покачал головой.
— Я так и знала! — Дина радостно подпрыгнула в кресле. — Я не ошиблась! Я все понимаю, все! Вы были мальчишкой, увлеклись скандальностью этих событий — все мальчишки такие! Ну, а теперь? Неужели у вас не открылись глаза?
Медленно, взвешивая каждое слово, Алексей проговорил:
— Я уже думал об этом, Дина. Но мне сейчас… трудно вам ответить. Я…
— И не надо! — Дина спустила ноги на пол, наклонилась, взяла его за руку. — Не надо ничего говорить! Мне ясно самое главное: вы тот, за кого я вас принимала! А если так, — Дина сжала его пальцы, — почему вы не ищете путей исправить зло?
— Я ищу, — проговорил Алексей и снова, второй раз за сегодняшний вечер, не собрал.
— Это правда?
— Правда!
— В таком случае, я могу вам помочь.
— Вы?
— Я! — она выпустила его руку, выпрямилась. — Не ожидали? Да, я знаю людей, которые не сидят сложа руки, которые борются! Вас удивляет, что я говорю об этом человеку, которого впервые вижу? Но я не боюсь! Прежде всего, я верю вам, а меня никогда еще не обманывала интуиция. А во-вторых, меня не пугает предательство! Поверьте, — она вздернула подбородок, — я совсем не такая, какой, возможно, кажусь, — мечтательная, кисейная гимназистка! У меня хватит сил противостоять любым палачам! Никому не удастся вырвать у меня ни слова, если я сама того не захочу!
И тут, вскочив с кресла, она подошла так близко к Алексею, что коснулась платьем его колен.
— Вот, Алеша, теперь вы знаете обо мне все! Хотите, чтобы я помогла вам? Хотите, я сведу вас с людьми, которые неизмеримо ближе вам по духу, чем нынешнее окружение?
Подделываясь под ее тон, Алексей сказал:
— Да, хочу.
Она, настороженно щурясь, посмотрела на него.
— Я иного и не ожидала… Но вы, конечно, понимаете, что они потребуют от вас дела?
— Понимаю.
— Хорошо… Сегодня я вам ничего не скажу, мне надо посоветоваться, предупредить. Ведь это очень серьезно. То я одна рискую, а то… Мы ведь все-таки первый день знакомы. Вы, конечно, не обидитесь?
— Нет, Дина.
— Давайте договоримся так: завтра вы зайдете на почту. Когда вам удобно? Вы днем можете освободиться?
— Освобожусь…
— Лучше всего часа в три: в это время меньше народу. И тогда мы окончательно условимся. Ладно?
— Да.
— Чудесно! — она тряхнула косой, сразу становясь прежней — веселой и кокетливой. — Я так рада, Алеша, вы не можете себе представить! Я чувствую себя первохристианкой. Это все равно что обратить заблудшую душу. Я уверена, что не ошиблась. — Казалось, она сама себя старается в этом убедить. — Ведь верно, Алеша?
Он развел руками.
— Нет, нет, конечно, это невозможно! И потом, знаете, я где-то читала, что подобные «обращения» никогда не проходят бесследно. Помните «Камо грядеши» Сенкевича? Там то же… Ну, хватит, уже поздно, вам пора.
Алексей поднялся, взял фуражку.
— Какой вы большой! — сказала Дина, отступая на шаг и оглядывая его. — Большой и сильный. Я рядом с вами, как пигмей рядом с циклопом!
— Ну что вы!
— Правда! Постойте! — Она собрала с тарелки оставшееся печенье и сунула в карман его френча.
— Зачем, не надо!
— Молчите! Будете есть и вспоминать меня.
— Я и так…
— Ну, ну, идите! — Она легонько подтолкнула его к двери. — Я буду очень ждать вас завтра. Не опаздывайте!
Было совсем темно. Поднялся ветер. Он нес со степи мелкие песчинки и пахнул нагретой полынью. Очутившись на улице, Алексей с неожиданным облегчением вдохнул этот горький диковатый запах степного простора.
Шагая к штабу, он старался разобраться в событиях сегодняшнего вечера. Его вовлекают в подпольную организацию! Это значит, что если ему удастся внушить доверие тем, для кого старается Дина, то в самом скором времени он будет знать всех заговорщиков. Его будут испытывать. Как?
А Марков? Какую роль он играет в этом деле? По-видимому, не малую. «Интересный человек»… Ого, до чего интересный!
Настороженное недоумение и еще какое-то сложное чувство, в котором было трудно разобраться, вызывала в Михалеве Дина. Удивляла быстрота, с которой она решилась «воздействовать» на него.
«Рисковая, — думал Алексей. — И небось знает себе цену…»
Тут мысли спотыкались, и перед глазами всплывала девушка в белом платье, с косами вокруг головы и крутыми, будто нарочно сломленными посередине, бровями. Как она посмотрела на прощание! Ух ты, бестия!.. Алексей тряхнул головой, сказал вслух: — Не пройдет! — И с каким-то даже сочувствием подумал о Соловых — о несчастном телеграфисте, которому, конечно, не под силу было выдержать такой натиск.
Теперь следовало решить, что делать дальше. До трех часов завтрашнего дня Дина должна с кем-то встретиться и получить инструкцию. Может быть, предупредить Илларионова; пусть поставит у почты людей? Нет, малейшая неосторожность — и все лопнет. Надо ждать…
Через город, по центральной улице, шла кавалерия. Слитно цокали копыта по мощеной дороге; постукивая, катились тачанки. Проплывали огоньки цигарок, вспышками вырывая из тьмы усатые лица всадников в остроконечных буденовках. Улучив просвет в лошадином потоке, Алексей перебежал через улицу к штабу. Возле штаба горели костры. Когда Алексей проходил мимо, его окликнули. Маленькая девичья фигурка очутилась рядом.
— Маруся? — почему-то вдруг обрадовался Алексей.
