— Вы и Раулю велели бы сдать оружие? — с вызовом спросил он.
— Из правил бывают исключения, — ответил Портос, — Рауля мы знаем с детства, а вас видим впервые.
— Согласен, — усмехнулся дон Энрике, — Ничего не попишешь. Что же, приходится подчиняться общему правилу.
С этими словами он отстегнул свою шпагу, отдал ее офицеру гарнизона и вошел в Штаб следом за Портосом.
— Арамис, друг мой! — радостно закричал Портос с порога, — Я нарушаю церемониал и лично докладываю о посетителе, но дело того стоит! Все отлично! Наши друзья путешествуют, и этот молодой человек, связной Атоса, приглашает нас присоединиться к ним.
— Вот как? — сказал Арамис, — Я рад за друзей. Но юноша еще не представился. Слушаю вас, молодой человек. С чем пожаловали?
— Энрике де Кастильо. Мальтийский Орден, — торжественно сказал рыцарь.
— Присаживайтесь, прошу вас, — любезно сказал Арамис, указывая на кресло.
— Простите, ваше преосвященство, я сдал оружие, входя к вам, но я не арестант, не пленник, не заложник и не преступник. Я — посланец и на правах посланца слегка подвину "удобство собеседования" — так эта мебель именуется в пьесе господина де Мольера… — он слегка улыбнулся и вскользь заметил Портосу, — Которого вы называете Кокленом де Вольером.
— Всех-то вы знаете! — восхитился Портос, садясь, куда придется, то есть оставаясь на свету. Энрике устроился в полутени. Арамис насторожился.
"Хитрый мальчик, — подумал он, — И осторожный. Д'Артаньян в подобной ситуации был вынужден занять предложенное мной место. Я заметил затаенную обиду, но я вел свою игру, а гасконец свою. Возможно, он нажаловался Атосу. И Атос предупредил своего посланца. Что же до несчастного принца, тот тоже спрятался от меня в тень, когда я вез его в своей карете…"
— Ради Бога, — сказал Арамис ласково, — Садитесь, где хотите, дитя мое — мой сан и мой возраст дают мне право так обращаться к вам. Вы намекнули на то, что вы безоружны, но вам нечего бояться.
— Хорошо, хоть обыскивать не стали, — заметил рыцарь.
— Если вы действительно от Атоса, вы должны быть в курсе наших дел и не обижаться на меры предосторожности.
— Я в курсе ваших дел, но я не от Атоса, — сказал Энрике де Кастильо.
— Так вы нас посмели обмануть? Арамис, вы правы, как всегда! Быть может, этого малого послал Самозванец, чтобы убить вас! То-то он не хотел отдавать шпагу дежурному! — заорал взбешенный Портос.
— Я воспользовался именем Атоса как щитом и вашим славным девизом, чтобы проникнуть к вам. Я пришел как друг, — сказал дон Энрике, — И пришел от друзей Атоса, но не от него лично.
— От каких еще друзей? — ревниво спросил Портос.
— Господин Портос, легенда о вашей дружбе уже пересекла Пиренеи. И те, кто послал меня, не являются такими близкими друзьями графа де Ла Фера, как вы и господин Д'Артаньян. А также его преосвященство епископ ваннский, — терпеливо пояснил рыцарь, — Но тем не менее люди эти хорошо проинформированы, знают графа и всех вас. Они послали меня, чтобы предложить помощь.
— Помощь? Это очень кстати, правда, Арамис? В борьбе с узурпатором, который вот-вот нагрянет.
— Вы ждете узурпатора? — спросил дон Энрике.
— Ну да! Со дня на день. Самозванца.
— Мамита миа! — прошептал дон Энрике. И в упор спросил Арамиса:
— И вы тоже ждете Самозванца, двойника Людовика Четырнадцатого? И здесь, на Бель-Иле, защищаете монархию? Вашего короля?
— А кого же нам защищать? — рявкнул Портос, выведенный из себя «тупостью» рыцаря, — Турецкого султана? Тсаря всея Руси? Людовика Четырнадцатого, что за вопросы, тупица вы этакий!
— Я хотел бы услышать ответ господина Д'Эрбле, — сказал дон Энрике.
— А я хотел бы услышать имена людей из окружения Атоса, которые послали вас сюда с секретной миссией.
— Я все понял… — прошептал дон Энрике.
— Что вы поняли?! — закричал Портос, — Вы поняли, что мы хотим знать, от кого вы? От короля — нет! От г-на Фуке — нет! От Магистра — нет! Заявляет, что от Атоса, а Атос его и знать не знает.
— Атос меня знает. Немного. Un poquito.[6]
— Вы встречались с Атосом? — быстро спросил Арамис.
— Да.
— Когда и где?
— Две недели назад, в Тулоне. Я передал письмо Великого Магистра. Я выполнял поручение Ордена и всего лишь.
— Вам знакомо содержание письма?
— Да. Но мне запрещено разглашать эту информацию. Впрочем, к вашим делам письмо Великого Магистра не имеет никакого отношения.
— А вы в курсе наших дел?
— Да.
— Ерунда какая-то! — махнул рукой Портос, поднимаясь.
— Дослушайте сначала, — сказал рыцарь, — Сейчас речь пойдет о вас. Лично о вас, господин Портос. Я беседовал с Атосом минут пять, но ваша судьба его очень беспокоит.
Арамис нахмурился.
"Я еще раз прошу вас позаботиться о Портосе".
С такими интонациями мог говорить только Атос. Бархат и железо в его голосе заставляли повиноваться.
"Сломайте шпагу, Арамис. Я так хочу".
Он встряхнулся.
— Атос напрасно беспокоится. Я же обещал ему, что… все будет…
— Хорошо, — закончил рыцарь, — "Все будет хорошо", — сказала Офелия, когда сошла с ума.
— Он опять заговаривается! — буркнул Портос.
— Это Шекспир, — улыбнулся Арамис.
— Шекспир не заговаривается, — улыбнулся рыцарь.
— Рыцарь, если вы так хорошо проинформированы, вы, должно быть, знаете — я обещал Атосу, что с Портосом не случится никакой беды!
— Нет. Я не в курсе.
— Атос так сомневается в моих возможностях, что обратился за помощью к Великому Магистру?
— Обратился за помощью?! — воскликнул дон Энрике, — Это Атос-то? Вы в своем уме? Вам надо бы лучше знать своего друга, тонкий психолог, господин Арамис.
— Он прав, — заметил Портос, — Атос не будет просить помощи. Никогда.
— Когда дело касается его лично, — возразил Арамис.
— И все-таки Атос ни о чем не просил. Мы сами, от имени Магистра предложили помощь. По поручению моего Командора я спросил, что мы можем сделать для его друзей. Вот тогда-то Атос сказал, что вам и господину Портосу лучше покинуть остров Бель-Иль и, если Магистр сочтет возможным предоставить вам убежище на Мальте, это будет наилучшим решением проблемы.
— Нельзя нам покидать остров, — грустно сказал Портос.
— Почему же, сударь?
— Самозванец! Это и есть ваше приглашение к путешествию?
— Эх! Я думал, что-то дельное скажете! Я вас оставлю. Продолжайте беседовать.
— Да, дорогой Портос, ступайте. Вам уже, я вижу, надоело.
— Признаться, да, — проворчал Портос, — И не очень-то я понимаю вашу политику.
