— Кого это так честят? — вполголоса поинтересовался я, уверенный, что люди в комнате не расслышат даже раскатов грозы над домом.
— А ты не понял? Почтенного дядюшку Сяна, — приглушенно хохотнул господин Мин. — Мало кто догадывается об истинном положении дел. О том, что старшая супруга грозного Сян Иня вовсю командует им из-за лаковой ширмы. Из-за нее он и сделался таким… вымещает злость на подчиненных, суетится не по делу и досаждает всем подряд, как назойливая оса. Может, я бы посочувствовал ему… но жалок тот мужчина, что не способен окоротить чрезмерно крикливую и злоязычную супругу. Ведь это повторяется всякий вечер и всякую ночь — уже который год!
Я кивнул, размышляя. Что ж, теперь многое стало на свои места. Шаншу Сян Инь не продавал свою верность Пяти Княжествам. Сановника просто-напросто замучила сварливая жена. Но поверит ли мне Чэн Лян? Вдруг он решит, что я по каким-то причинам выгораживаю шаншу, пытаясь спасти его от императорского гнева — и все мои труды пойдут насмарку?
Рассуди, умудренная в интригах Сяо, как же мне надлежало поступить? Сказать правду… или сперва выяснить все как следует?
У меня еще оставалось время до назначенного военачальником Левого Крыла срока. Вскоре я неплохо освоился в переходах и коридорах Покоев Утреннего Ветра, навещая уединенный дворик и прислушиваясь к чужим сварам. Даже прорезал несколько дырочек в бумаге на окнах, дабы не только слышать, но и собственными глазами узреть подробности семейной жизни почтенного Сян Иня. Увиденное заставило меня всерьез призадуматься над вопросом: стоит ли в будущем обременять себя узами брака? Жизнь одинокого холостяка обладала множеством преимуществ. Никто не будет орать на тебя, изводить беспричинной ревностью и бесконечными требованиями. Никто не вынудит тебя принять в ведомство младших и дальних родичей супруги. Из робких протестов Сян Иня я узнал, что молодые люди из семьи его супруги выказали себя в трудах лентяями и бестолочами. Они вечно путались в бумагах, мешали другим служащим и создавали беспорядок.
Дама в ответ обвинила супруга в злостной клевете. Почтенный Сян попытался воззвать к здравому смыслу — разъярившись, его супруга схватила лежавшие на столе свитки и швырнула в очаг. Бумаги весело затрещала, сгорая. Впервые на моей памяти Сян Инь повысил голос. Кажется, он даже собирался прибегнуть к вразумляющему рукоприкладству и замахнулся на благоверную. Дама вовремя шмыгнула за дверь, продолжая честить мужа на все корки. Господин сановник пал на колени подле очага, тщетно пытаясь спасти останки погибших документов. Судя по тому, как скорбно тряслась его голова, сожженные бумаги имели немалую важность.
Это подтвердил на следующий день и Мин Хоу — рассказав, что нынче дядюшка Сян был свирепее и безжалостней, чем голодный тигр. Почтенный Сян Инь скопом обвинил своих подчиненных в злостном небрежении и пропаже документов. Разгневавшись настолько, что выполнил свою давнюю угрозу. Кого-то из писцов с позором выгнали со службы, кого-то высекли, а двоим сгоряча переломали пальцы.
— Сдается мне, старик не слишком понимает, что творит, — поделился со мной господин Хоу. — Помяни мое слово, для него это скверно кончится. Сегодня она спалила документы, завтра выбросит в колодец Малую печать императора. Или откроется, что кто-нибудь из ее родственников втихаря приторговывал государственными тайнами. Дядюшку Сяня казнят за пренебрежение обязанностями, всех его родственников по мужской линии отправят за решетку или на плаху, женщин и детей продадут в самые паршивые бордели. Все из-за глупой крикливой бабы, которой не мешало бы дать плетей и укоротить язык!
В кои веки я был полностью согласен с моим знакомцем, решив известить Чэн Ляна о необходимости скорой встречи. Господин военачальник приятно меня удивил, уже на следующий день объявившись на пороге моего дома. На этот раз — без шумной и лязгающей доспехами свиты, вытоптавшей в прошлый раз лужайки в моем саду.
С чистой совестью я доложил драгоценнорожденному Чэну о том, что шаншу Сян Инь безупречно верен новому государю и не помышляет об измене. Однако, если ничтожному Юйхуаню будет позволено высказать свое скромное мнение… преклонный возраст шаншу препятствует его стремлению исполнять свои обязанности столь же верно и справедливо, как в былые времена. Вдобавок его гнетут семейные неурядицы, о которых между приличными людьми не принято распространяться.
— Так я и думал, — Чэн Лян озабоченно нахмурился, на миг приоткрыв передо мной непроницаемую завесу ведомства дворцовых покоев. — Знаешь, я просматривал записи о карьере Сян Иня. Те, что ведутся о каждом из нас с момента принятия на службу императору. Старик-то верен трону, но вот его Первая супруга… Гао-ди еще лет двадцать назад предлагал Сяню своей властью развести его с этой склочницей, но Сян Инь отказался. Вот к чему привела его доброта и привязанность к этой… этой… — он скривился, не найдя подходящего слова, а я благовоспитанно помалкивал, разливая чай.
После второй чашки Чэн Лян, глядя куда-то поверх моего плеча, тоскливо проговорил:
— И это уже не в первый раз… Ты хоть догадываешься, что бездумно бросила в огонь эта жуткая женщина? Десять лазутчиков рисовали своими жизнями, доставляя в Сяньлянь выкраденные планы правителей Пяти Княжеств. Они избежали множества ловушек и загнали табун коней, представив убедительные доказательство того, что Пять Княжеств готовятся к войне против Империи. Сян Инь взял эти документы, дабы поразмыслить над ними в тишине и покое дома, составив доклад для императора. У нас в руках были все причины для нанесения упреждающего удара! Но документов больше нет, есть только старый дурак, что в великой скорби бьется головой об ступеньки трона и клянется, мол, бумаги непременно будут найдены! Ну что ты молчишь, только киваешь, как золотой болванчик! — неожиданно рявкнул он на меня. — Хочешь сказать что-то, так говори!
— Драгоценнорожденному Сняю пора на покой… пока с ним не случилось чего-нибудь непоправимого, — осторожно проговорил я, рискнув напомнить: — Ваша милость обещали похлопотать о судьбе ничтожного Юйхуаня…
Военачальник состроил страдальческую гримасу:
— Будет тебе аудиенция. Только не корчи из себя торжествующего умника, их без тебя полно. Хорошо, признаю, я погорячился. Я не привык к такой жизни, какую ведут здесь, в Сяньляни. Я был слеп и многого не понимал. Тебе известен кто-нибудь, достойный занять место почтенного старца Сян Иня, когда тот удалится на заслуженный покой?
— Его племянник, господин Мин Хоу, столоначальник ведомства добрососедских отношений, — после подобающего размышления предложил я. — Звезд с неба не хватает, однако ж исполнителен, знает свое дело и будет предан новому государю.
