Авар оставил для размышления всего две проблемы: что собой представляет Хасан и откуда мог Азермехр знать подробности приема в фидаи? Выходило, что Наставник в далеком прошлом имел какое-то отношение к Старцу Горы. Неужели он был фидаем?! Но если так, то Наставник уже был бы или мертв, или сидел бы по правую руку шейха аль-Джабаля – с его-то потрясающими способностями. Это была загадка, которую юноша не мог разгадать даже в состоянии просветления.
Наконец, Хасан из Магриба. Он вполне оправдывал свое имя – юноша был весьма пригож; такие смуглолицые красавцы очень нравятся девушкам, чего Авар не мог сказать о себе. Впрочем, не исключено, что девушки племени сторонились его по той причине, что Авар принадлежал к «невидимым».
Они знали, что редко кто из «невидимых» обзаводится семьей, выбирая в жены соплеменницу. Обычно «уходящие в свет» лазутчики племени женились там, где пускали корни и обзаводились деловыми связями.
Но что подвигло красавца Хасана, мальчика явно из небедной семьи, податься в фидаи? То, что он был исмаилитом, Авар понял сразу. Юноши молились рядом, и слова молитвы в устах Хасана звучали куда проникновенней, нежели это получалось у Авара, душа которого яростно противилась чуждым мыслям. Только благодаря железной воле юноша давил в себе неистовое желание бормотать во время молитвы какую-нибудь ахинею. Конечно, не будь рядом Хасана, он никогда не сказал бы ни единого слова из мусульманской молитвы. Но едва Авар вошел в горы, где могли находиться соглядатаи Старца Горы, он начал регулярно останавливаться, чтобы делать вид, будто совершает намаз[14].
Хасан был второй и самой важной загадкой. Особенно Авара поразило то обстоятельство, что его попутчик (и невольный соперник), оказывается, тоже знает толк в нирване! Когда пришло время спуститься из светлых высот на грешную землю, чтобы совершить очередной намаз, Авар с огромным удивлением увидел, что Хасан сидит точно в такой же позе, как и он. И видно было, что его дух тоже блуждает в заоблачных высях. Откуда юноше из Магриба известны тайны жрецов Хинда?!
Они остались вдвоем спустя три дня после того, как попали внутрь крепости. Двое из будущих фидаинов сдались спустя сутки. Один из них просто потерял сознание под палящими лучами солнца, а второй начал что-то выкрикивать и бормотать, словно сошел с ума. Их вытащили за ворота, и дальнейшая судьба этих юношей осталась для Авара и Хасана тайной.
Еще двое конкурентов продержались почти трое суток.
По их внешнему облику можно было сразу распознать, что они принадлежат к очень бедным семьям феллахов-землепашцев. Юноши были низкого роста, смуглолицые, мускулистые и сухощавые. Авару хорошо был знаком этот тип: круглые и широкие лица, узкий и низкий лоб, черные глаза с длинным разрезом и большой рот с толстыми губами и превосходными зубами. Авар знал, что феллахи обладают большой выносливостью, поэтому посматривал на них с опаской: а ну как Старец Горы именно на этих двоих положит свой глаз?
«Невидимые» иногда ходили с караванами в большие города, чтобы у них выработалась привычка к бурному течению городской жизни (которая большей частью была сосредоточена на шумных базарах). Там Азермехр приучал своих воспитанников к наблюдательности. Спустя какое-то время каждый из «невидимых» мог в любой толпе очень быстро вычленить человека, принадлежащего к нужному ему племени или касте. Мало того, некоторые, особо одаренные, могли даже сказать, какой у этого человека характер, чем он занимается, насколько состоятелен, и поведать о его слабостях, что было весьма ценно в их тайной деятельности.
Феллахи не сдались, они, как и один из тех, кого выставили за ворота, просто потеряли сознание. Притом дружно, почти в один момент, словно близнецы. Но, к удивлению Авара, юношей-феллахов оставили в крепости – откуда-то выскочили слуги, подхватили их на руки и унесли в здание с окнами-бойницами. Авар и Хасан переглянулись, и магрибец, слегка улыбнувшись (улыбка далась парню с трудом; казалось, что туго натянутая сухая кожа на его скулах вот-вот лопнет), сказал:
– Ну что, кто из нас умрет первым?
– Все в руках Аллаха… – закатив глаза, ханжески ответил Авар; при этом его едва не стошнило от сказанного, хотя желудок юноши был не просто пустым, а звонким, как сухой рыбий пузырь.
Хасан лишь хмыкнул в ответ и снова погрузился в нирвану. Авар последовал его примеру…
* * *
Удивительно, но первым сдался Старец Горы. Видимо, опытный в таких делах шейх понимал, что эти двое скорее умрут, нежели признают свое поражение. Но это как раз и не входило вего планы. Оба юноши были достойны занять высокое положение в иерархии фидаинов. Таких выносливых кандидатов шейх давно не встречал.
Наблюдая из окна своей опочивальни за юношами и прихлебывая охлажденное вино, он вспоминал, как все начиналось и к чему пришло…
Орден хашишинов был основан Хасаном ибн Саббахом, который возглавил движение низаритов[15]. Он провел юность в стране Фарс, затем перебрался в Миср, откуда ему пришлось бежать в горный Иран[16]. Там его людям удалось в 1090 году захватить Аламут – Гнездо Орла, мощную крепость на вершине горы, окруженной бурными реками и ущельями. Заняв замок, Саббах объявил себя Великим магистром ордена низаритов и шейхом Аламута Хасаном I. Но громкий титул не прижился. Хасана ибн Саббаха, а затем и его преемников повсеместно стали именовать Горными Старцами, или Старцами Горы.
Постепенно Хасан ибн Саббах, захватывая один замок за другим, подчинил своей власти целую страну, включавшую северо-запад Ирана, север Ирака, юго-восток Турции и восток Сирии. Однако ему так и не удалось покорить ни одного крупного города или обширной плодородной равнины. Саббах занял лишь бедные горные земли, на которые не претендовала ни одна из «великих держав». Арабы прозвали приверженцев ибн Саббаха «хашишинами». Крестоносцы, захватившие Святую землю, переиначили прозвище на свой лад и стали называть их ассасинами.
На завоеванных землях Хасаном ибн Саббахом были введены новые законы, малейшее отступление от которых каралось смертью. Главным из них стал запрет на роскошь, настолько строгий и бескомпромиссный, что богатство потеряло всякийсмысл. Не позволялись и развлечения – даже такие, как охота. Но Саббах понимал, что в случае нападения серьезного противника, войны низаритам не выиграть – защищать Аламут будет некому. Крупных городов в стране нет, крестьяне слишком бедны, чтобы вооружиться, а военное сословие большей частью перебито. Да и оставшейся знати после запрета на охоту доверять нельзя.
