— Проси! — коротко приказал Светлейший, не обращая внимания на знаки, которые делала ему Анастасия.
Маленький толстый человек, живой, как ртуть, не вошел, а прямо-таки вкатился в комнату. Он остановился посредине и отвесил поклон князю. Затем взглянул на Анастасию с некоторым удивлением, но тотчас склонился перед ней еще ниже.
— Стлафстфуйте, фаша сфетлостъ! Микас Попандопулос фсегта тушефно лат услужить такому феликому фельможе… — Выговор его был просто невероятным. Вместо буквы «в» он говорил «ф», вместо «р» — «л», вместо «д» — «т» и вместо «з» — «с». Потому русская его речь иногда напоминала курлыканье птицы. — Фесь мой склат к услугам его фисокофо… фисокопле… тигель… фстфа!
С третьего захода грек все же преодолел этот барьер и закончил фразу бодро:
— Английский сукно? Китайский шелк? Испанский балхат? А может быть, лучше фсего тулецкий палтча?..
Пока купец говорил, его приказчики действовали. Они доставали из огромных баулов и раскатывали на стульях, на полу, на неприбранной кровати отрезы различных тканей. В неярком свете канделябров сверкала и переливалась цветами радуги тяжелая парча. Прозрачный китайский шелк спускался со спинки стула подобно облаку. Зеленое английское сукно, из коего следовало шить мундиры русской гвардии, прикрыв смятые простыни и подушки на кровати, сразу сделало ее царским ложем.
— Ou’est-ce que vous a pense? — нервно спросила Анастасия у князя.
— Nouveau robe pur vous, — сказал Светлейший.
— Je ne voux pas…
— Mais c’est mon present [2].
Между тем Микас Попандопулос не замолкал ни на минуту. На своем птичьем языке он рассказывал о товарах всевозможные небылицы: какие они красивые, прочные, удобные, кто из генералов, а также их жен, дочерей и сыновей уже купил такие ткани, что пошил из них и где их в этой одежде теперь можно увидеть. Грек быстро двигался по спальне, беря в руки самые лучшие образцы. Время от времени купец бросал выразительные взгляды на Анастасию. Потемкин, поймав один из них, удивился:
— Connaissez-vous cet homme?
— Il a propose me propositon indecent [3]…
Много бы отдал предприимчивый коммерсант, чтобы понять разговор своих клиентов. Само собой разумеется, ему хотелось продать губернатору Новороссийской и Азовской губерний парчу или шелк по бешеной цене. Он понимал, что в присутствии прекрасной дамы князь не станет торговаться. С другой стороны, вызов во дворец в неурочное время, доступ в спальню, где Светлейший находился не один, служили проявлением большого доверия, особых, конфиденциальных отношений между знатным вельможей и владельцем нового магазина в Херсоне. В этом случае Попандопулос полагал, что должен уступить. Но сколько и при покупке какого товара?..
Конфиденциальными их отношения стали довольно давно. Поддавшись обаянию Потемкина, а также прельстившись значительным денежным вознаграждением, крымский грек Микас Попандопулос в марте 1777 года дал согласие стать конфидентом русской разведки на полуострове. Он рисковал. Вместе с тем идея объединения под эгидой России всех христиан, страдавших от мусульманского насилия, была ему близка. Русские победили османов в долгой войне. Теперь не только Попандопулос, но и многие другие его единоверцы надеялись, что северный колосс сведет окончательные счеты с одряхлевшей империей. Тогда турки уберутся за Черное море, туда, откуда явились на полуостров триста лет назад, потеснив древних его обитателей: греков, готов, аланов. А дружить с победителями — вообще весьма выгодное дело.
Сначала ему давали простые поручения, связанные с его работой. Семья Попандопулосов владела лавками и складами мануфактуры в разных местах Крыма: в Кафе, Карасу-Базаре, Бахчи-сарае, Гёзлёве [4], Балаклаве, Алуште, Ялте. Микасу приходилось много времени проводить в разъездах. Русские особенно интересовались его передвижениями вдоль береговой линии, опасаясь высадки турецкого десанта и подготовки плацдарма для него, которую могли провести диверсионные группы турок или татар в Крыму. Он должен был примечать все изменения в прибрежной местности и на дорогах, встречаясь при этом с нужными людьми и передавая им письма и деньги.
Среди деловых партнеров греческой фирмы находилось немало представителей разных крымских этнических групп: татары, караимы, армяне, евреи. Микас неплохо знал тюрко-татарский язык, на котором они все говорили. Его веселый нрав, общительность, умение быстро наладить контакт с собеседником помогали ему собирать информацию другого рода: о внутренней жизни этих общин, о настроениях там, о действиях чиновников ханской администрации и крупных феодалов, от которых на самом деле многое зависело в крымско-татарском государстве.
Но «звездный час» Попандопулоса наступил несколько позднее. Светлейший князь задумал грандиозную внешне-политическую операцию с целью ослабить экономику ханства и еще крепче привязать его к России. Речь шла о переселении на берега русского Азовского моря крымских христиан: греков и армян. Многие из них были людьми зажиточными, даже богатыми. Они платили хану огромные налоги. Эти деньги составляли значительную часть от всех поступлений в казну государства. Теперь Потемкин решил отнять у татар эти средства.
Первые встречи с представителями греческой и армянской общин состоялись в марте 1778 года. Стало ясно, что русские взялись за дело большой трудности. Предстояло уговорить тысячи людей покинуть родные места и перебраться на жительство в другую страну. Тут Микас и начал действовать по собственному плану, напористо и энергично.
Прежде всего он заручился поддержкой своего отца. Шестидесятилетний Костас Попандопулос уже отошел от управления делами фирмы, но в кругах греческих коммерсантов по-прежнему пользовался непререкаемым авторитетом. Далее им удалось склонить к непопулярному решению главу греческой церкви в Крыму преосвященного митрополита Игнатия и главу армянской церкви архимандрита Маргоса. При посредничестве Микаса почтенные святые отцы получили от русских немало: Игнатий — 6550 рублей, Маргос — 2820 рублей. А на покупку нужных для сего путешествия карет, колясок, повозок, лошадей и конской упряжи им выдали дополнительно 2799 рублей [5].
Когда о переезде в Россию заговорили священники в храмах, дело пошло успешнее. Но возникало еще множество проблем, и организаторы переселения решали их вместе со своим помощником, щедро платя за все. Например, за оставшиеся в Крыму сады грекам и армянам русские передали 4511 рублей. Также они заплатили за христиан их долги татарам — 204 рубля 45 копеек — и приобрели для них одежду, продукты и разные принадлежности для поездки на 1287 рублей 40 копеек. На подарки и угощение для духовных лиц и других «уважительных персон» ушло 3140 рублей 10 копеек.
