Дремавший на полу пулеметчик, должно быть, видел яркие и увлекательные сны, и это помешало ему открыть глаза вовремя. Так что последнее, что он успел в этой жизни рассмотреть — стремительно приближающийся к лицу торец суковатой деревяшки.
Проверить финнов — порядок, теперь можно и Деревянко помочь… Тут, кстати говоря, и лампа весьма к месту станет…
Тусклый отблеск поставленной на пол 'летучей мыши' выхватил из темноты два безжизненных тела и борющихся на полу людей. Кто здесь кто?! Полураздетый — командир пулеметчиков! Глухой звук подтвердил то, что списывать со счетов старое оружие древнего человека — дубину, ещё слишком рано.
— Ф-ф-ф-у-у… — Григорий откинулся спиной на стену. — Здоровый черт… и чуткий — вполглаза спал! Только второго солдата приголубил, он на меня и бросился! Хорошо хоть пистолет у него выбить успел… по башке дать хотел — ан этот изверг верткий оказался! Голову отдернул! Правда, вместо этого по шее получил, оттого и не орал — только хрипел.
— Сам-то цел?
— Жив пока… там чего? — мотнул головою в сторону пулемета боец.
— Порядок — двое уже успокоились. А неча на посту читать! Спать — тем более! Несильно злодей тебя помял?
— Жить буду.
— Давай, наших сюда потихоньку тащи. Скоро уже пулеметчика в броневике менять. И полушубок мой захватите, а то ещё спутает кто поутру из-за шинели ихней…
За Деревянко стукнула дверь, и младший лейтенант приступил к осмотру дома.
К его удивлению, во второй комнате отыскался ещё один пулемёт — на этот раз ручной. Старый потертый Льюис и три запасных диска. Нашелся и пистолет вянрике — новенький 'люгер'. Стащив мертвяков в одну комнату, Алексей приоткрыл щиты на амбразурах, предварительно привернув до минимума фитиль у лампы и поставив её на пол. Ещё не развиднелось и дома в хуторе почти не просматривались. Черной глыбой торчал на своей позиции броневик. Совсем рядом — от домика до него было всего метров тридцать.
Позади чуть скрипнула дверь и оба пистолета настороженно уставились в сторону входа.
— Свои! — свистящий шепот заставил расслабиться напряженные пальцы рук. — Это я, Карпин!
— Ты, Илья?
— Я, товарищ младший лейтенант! И ребята все со мной.
— Давайте с ребятами пулеметы осваивайте, а мы с Григорием к броневику прогуляемся. Пора уже этого замерзлика сменять…
Как громко скрипит снег!
Кажется, что этот звук сейчас слышен по всему лесу. Странно, но когда шли к дому, так громко вроде бы не скрипело? Или тогда по тропинке шли? А сейчас еле натоптанная тропочка, нога то и дело проваливается так, что снег засыпается за голенища сапог. Броневик уже рядом и, слышно, как внутри что-то бормочет пулеметчик. Поёт он там, что ли? А ведь и верно — напевает негромко. Совсем бедолага от мороза офигел. Впрочем, его понять можно — тут у самих зубы давно уже чечетку выстукивают — не спасают и валенки с полушубками. А финнам вообще хреново — они в сапогах бегают. Во всяком случае, те из них, которых мы здесь видели. И ладно ещё, когда от дома к дому пробежать, а вот так — внутри стального ящика сидеть… не позавидуешь!
Бум!
Эхом отозвалась пустота внутри броневика — Алексей постучал кулаком по двери.
Бормотание смолкло, внутри залязгали металлом и тяжелая дверь, взвизгнув промерзшими петлями, распахнулась. Изнутри пахнуло табачным дымом, холодным железом и какими-то, чисто машинами, запахами. Скрипнул снег, пулеметчик выпрыгнул наружу. Не успел он ещё распрямиться, как в руке младшего лейтенанта сверкнул нож.
Р-раз!
Солдат согнулся, что-то прохрипел — Деревянко навалился на него сверху, вдавливая лицом в снег и придерживая руки. Обежав вокруг, Ракутин примерился, чтобы ударить пулеметчика ещё раз.
— Всё… — прошептал Григорий, поднимаясь. — Кончился… певец…
Вдвоём они оттащили труп к дому и занесли его внутрь. Ракутин быстро переоделся — больше разыгрывать из себя финского солдата уже не перед кем. Засунув ноги в ещё холодные валенки, почувствовал, как закололо в ступнях. Самообман, но ему показалось, что теплее стало сразу же. А вот в полушубке, действительно, оказалось намного уютнее, чем в чужой шинели.
— Как там у вас? — окликнул он сержанта.
— Порядок, командир! Можем стрелять.
— Добро! Тогда я — в броневик. Там пулемет посерьёзнее, мало ли что…
Карпин быстро двинулся к лесу — предупредить лейтенанта о том, что пулеметчики противника обезврежены. Теперь дело было уже за основными силами отряда — брать офицеров предстояло им.
Томительно потянулось время.
Сидеть в промерзшем чреве броневика — удовольствие сомнительное и радости не приносит. Сквозь узкие смотровые щели видимости вообще никакой, рассмотреть что-либо далее десяти метров почти невозможно. А любое движение внутри тут же отзывалось всевозможными звуками. Отражаясь от брони, они становились какими-то странными и непривычными для слуха. Как тут вообще экипаж сидит? Ведь на ходу здесь вообще уши затыкать надо! А в бою — когда пули барабанят по броне? Алексей уже не единожды залезал в танки, но вот в броневике сидел впервые. Танк — он всё-таки более основательная машина, в нём и сидеть удобнее, да и места больше вроде бы. Хотя, когда ревёт мотор… тоже поводов для радости немного. А уж как из пушки бабахнут… тут вообще, наверное, тоска наступает. Неудивительно, что у танкистов такие шлемы, чтобы всю голову закрывать. А то будешь после боя знаками, вроде как глухонемой, объясняться.
Между тем, понемногу стало светать — стали видны домики хутора. Никакого движения или подозрительных звуков Алексей так и не услышал и поэтому, когда отворилась дверь офицерского дома, вздрогнул. Припав к пулемёту, передернул затвор — механизм громко лязгнул.
На пороге дома появился командир отряда и успокаивающе поднял над головой шапку — условный сигнал. Всё, взяли субчиков!
Вслед за лейтенантом на улицу выскочили ещё несколько человек — бойцы отряда. Рассыпавшись по сторонам, они ощетинились стволами, взяв на прицел окрестности. Насторожившись, Ракутин повел стволом пулемёта по сторонам. Что там такое? Да нет… в порядке всё, это они так, из предосторожности…
— В общем так, Леха, — присев на бревно, командир отряда вытер вспотевший лоб. — Ты даже не представляешь, кого мы тут отловили!
— Что, неужто — генерала поймали?
— Нет, генералов тут, к сожалению, нет. Есть подполковник и капитан. А вот ещё двое — и вовсе не местные!
— То есть?
— Это шведы!
— В смысле — шведы? Мы же с ними не воюем?
— Мы-то нет. А они, как видишь, этим ничуть не озабочены. Короче — это два подполковника шведской армии. И их надо, любой ценой, доставить к нам!
