Снаружи послышались стоны. Может, это духи, которые, если верить россказням магов, приходят мучить души недостойных? Старший судья вышел. Кем, сопровождаемый караульным павианом, тащил за ухо старшего лекаря Небамона.
– Господин старший лекарь желает сделать признание.
Старший судья не любил этого нубийца. Он знал его бурное прошлое, не одобрял методов его работы и сожалел, что его взяли на службу стражником.
– Вы привели Небамона под конвоем. Его показания не будут иметь силы.
– Речь идет не о показаниях, а о признании. Лекарь попытался высвободиться. Павиан легонько прикусил его за ляжку.
– Осторожнее, – посоветовал Кем. – Если его разозлить, он прокусит насквозь.
– Уходите! – гневно приказал судья.
Кем подтолкнул лекаря к нему.
– Поторопитесь, Небамон. – заметил он. – Павианы не отличаются терпением.
– Я располагаю сведениями по делу Пазаира, – прохрипел лекарь.
– Не сведениями, – уточнил Кем, – а доказательствами его невиновности.
Старший судья побледнел.
– Это провокация?
– Старший лекарь – человек серьезный и уважаемый.
Небамон вытащил из-под туники свернутый и запечатанный свиток папируса.
– Здесь записаны мои выводы по поводу осмотра трупа Беранира. Поимка… на месте преступления – это ошибка. Я забыл… передать вам этот рапорт.
Старший судья прикоснулся к документу с такой опаской, как будто это были горячие угли.
– Мы ошиблись, – с прискорбием признал он. – Но для Пазаира уже слишком поздно.
– Возможно, что и нет, – возразил Кем.
– Вы забываете, что его нет в живых!
Нубиец улыбнулся:
– Возможно, что это еще одна ваша ошибка. А может, и добросовестное заблуждение.
Нубиец взглянул на павиана, и тот отпустил свою жертву.
– Я… я свободен?
– Катитесь.
Небамон, прихрамывая, потрусил к выходу. На его ноге ясно отпечатались следы обезьяньих зубов. Глаза их обладателя горели в темноте красным огнем.
– Я вам подыщу хорошее место, Кем, если вы согласитесь забыть эти печальные обстоятельства.
– Не вмешивайтесь больше в это дело, старший судья, не мешайте мне ловить убийцу. И когда я его поймаю, вам придется сказать правду. Всю правду.
Застывший пейзаж из белого песка и черно-белых гор внезапно оживило облако пыли, поднятое появлением двух всадников. Пазаир заполз в тень большого обломка камня, отвалившегося от пирамиды. Без воды двигаться дальше было безумием.
Если это стражники пустыни, то они вернут его в тюрьму. А если бедуины, то все зависит от их настроения: они могут его пытать или взять в рабство. По этим пустынным местам рискуют передвигаться только караваны. В лучшем случае Пазаир из каторжника превратится в раба.
Это бедуины, в цветных полосатых бурнусах! У них длинные волосы и короткие бороды.
– Ты кто?
– Я бежал из каторжной тюрьмы.
Тот, что помоложе, спешился и стал рассматривать Пазаира.
– У тебя измученный вид.
– Я хочу пить.
– Воду надо заслужить. Поднимайся и сразимся.
– У меня нет сил.
Бедуин вынул кинжал из ножен.
– Если ты не способен бороться, ты должен умереть.
– Я судья, а не солдат.
– Судья! А как же ты попал в тюрьму для воров?
– Меня обвинили по ошибке. Есть люди, желающие моей гибели.
– Ты свихнулся от жары.
– Если ты убьешь меня, то попадешь в преисподнюю. И там твою душу порежут на куски.
– Мне плевать!
Но старший остановил уже занесенный над Пазаиром кинжал.
– Не надо понапрасну раздражать высшие силы. Дай ему воды; он будет нашим рабом.
* * *
Пантера, светловолосая ливийка с голубыми глазами, была недовольна. Ее пылкий и неутомимый любовник Сути пришел на смену прежнему рохле, вечно угрюмому и плаксивому. Страстно ненавидя Египет, она угодила в объятия этого офицера, прославившегося своим геройством в первую азиатскую кампанию. В порыве чувства он вернул ей свободу, которой она не пользовалась, потому что привязалась к нему. И вот Сути выгнали с военной службы: он пытался задушить полководца Ашера, которого застал в момент убийства одного из лазутчиков. Осудить полководца не удалось, поскольку труп его жертвы так и не нашли, однако Сути не угомонился. Правда, с исчезновением его друга Пазаира он стал молчалив, почти ничего не ел, а на нее даже не смотрел.
– Когда ты перестанешь хандрить?
– Когда вернется Пазаир.
– Вечно это Пазаир! Неужели ты не понимаешь, что его уже нет в живых?
– Здесь не Ливия. Убийство – это серьезно, за ним следует небытие. Преступники из мертвых не восстают.
– Сути, жизнь одна, она проходит здесь и сейчас! Забудь ты эти бредни.
– Забыть своего друга?
Пантера была из тех женщин, что живут любовью, лишенная близости Сути, она начала чахнуть.
Ее любовник был мужчиной прекрасного роста, с удлиненным лицом, прямым и откровенным взглядом, длинными черными волосами; в нем были сила, элегантность и обаяние.
– Я свободная женщина и не хочу жить с камнем. Если ты не переменишься ко мне, я уйду.
– Что ж, уходи.
Она опустилась на колени.
– Ты не понимаешь, что говоришь.
– Если Пазаир страдает, то страдаю и я; если он в опасности, то тревожусь и я. Как ты этого не поймешь?
Пантера развязала набедренную повязку Сути. Он не протестовал. Могучее и стройное его тело было прекрасно. С тринадцати лет у Пантеры перебывало немало любовников, но ни с кем она не была так счастлива, как с этим египтянином. Заклятым врагом ее народа. Она тихонько ласкала ему грудь, плечи, касалась сосков, медленно спускаясь к пупку. Ее пальцы, легкие и чувственные, возбуждали. Наконец он поддался ее ласкам. Сильной рукой почти злобно он разорвал бретельки ее короткой туники. Нагая, она прильнула к нему.
– Чувствовать тебя, быть с тобой… Больше мне ничего не нужно.
– А мне этого мало.
Он опрокинул ее на живот и накрыл своим телом, Томная и торжествующая, она чувствовала, как его желание, маслянистое и горячее, вливается в нее, как живая вода.
Снаружи окликнули. Голос был громкий и властный. Сути устремился к окну.
– Пошли, – сказал Кем. – Я знаю, где Пазаир.
* * *
Старший судья поливал маленькую цветочную клумбу перед домом. В его возрасте нагибаться ему становилось все тяжелее и тяжелее.
– Я могу вам помочь?
Судья обернулся и увидел Сути. Бывший офицер-колесничий имел все такой же бравый вид.
– Где мой друг Пазаир?
– Он мертв.
– Это ложь.
– На этот счет существует официальный рапорт.
– Это меня мало волнует.
– Правда может вам не нравиться, но изменить ее никто не в состоянии.
– Правда состоит в том, что Небамон подкупил начальника стражи и вас.
