– Аминь, – сказал Ярослав и широко перекрестился.
Кто-то успел попробовать ухи, и над столом взлетели восторженные голоса. Тай, Носатый и Робертсон взялись за вино и наполнили бокалы и кружки. И тут вдруг встал и поднял руку один из малышей.
– Ой! – воскликнула Ксанфия. – Брюсик что-то придумал!
– Говори, – кивнул ему я. – Уж не тост ли?
– Я сделал открытие, – твёрдым голоском объявил Брюс.
– Вот как? Надеюсь, такое, что стоит внимания всего стола?
– И я надеюсь, – упрямо склонив голову, ответил погубитель столовых вилок.
– Что ж, – отложил я ложку. – Мы слушаем. Говори.
– Тоб только что придумал, как это моё открытие облечь в строчки, и я решительно передаю слово ему.
– Тоби у нас сочиняет стихи, – всему примолкшему застолью сообщила Ксанфия. – Он потому что поэт.
Брюс сел, и потянул встать друга, худенького, с тонким, как у эльфа, лицом, со светло-соломенными волосами. Тоб встал и, указывая на холст с планом замка и манекен с рыцарем, продекламировал:
«Они имеют общий строй
В железе и в холсте:
И шлем с решёткою стальной,
И контур древних стен».
Полная тишина пала в зал. Я с изумлением всматривался и видел, что линия замковых стен и линия кованных пластин шлема практически совпадают. Примерно на месте восьмиугольной башни из шлема вымётывалась гранёная пика, а над башней её не было – но это оставалось единственным, на мой взгляд, отличием. Линия же от башни 17 до башни 19 и ниже в точности рисовала острый клин решётчатого забрала.
– Таким образом, – снова встал Брюс, – открытие налицо: замок «Шервуд» – это «железная голова».
Я вскинул руки, и вместе со мной немедленно все находящиеся в зале обрушили под его своды оглушительные аплодисменты.
– Честное слово, – склонившись ко мне, произнесла Эвелин, – это лучше всякого тоста.
– Тост! – громко подхватил я её словцо и поднялся.
Вывел в пространство над столом руку с бокалом вина, помедлил секунду, и провозгласил:
– За мудреца и поэта!
И, не выпив, быстро поставил бокал и присоединился к новым аплодисментам, а через минуту уже, отбив ладони, сел и с удовольствием выпил.
Вошли счастливые, с красными лицами русские моряки. Ярослав тут же им перевёл восхитительные стихи, и они одобрительно улыбались мальчишкам.
– Сейчас вы? – спросил я у Власты, переводя взгляд на Алис и Луизу, но Власта ответила:
– О, мы немного позже. Нам ту раскалённость, какую обычно делает Ярослав, не выдержать.
– Тай, Робертсон, Иннокентий! – сказал тогда я. – Отправляйтесь отведать этого заморского чуда.
– Глебушка! – позвал Ярослав. – Сопроводи.
– И я? – неуверенно спросил у меня Готлиб.
– Ты позже, – махнул я рукой. – Полный комплект. Места не хватит.
И он, даже не попытавшись изобразить огорчение, остался сидеть с розовеющей от счастья Симонией.
А я, отпустив застолье в вольное плавание, сидел, ел невероятно вкусный суп из рыбы, и думал, что поскорее нужно привезти сюда учителя для детей. Какие изумительные способности у мальчишек! Их непременно нужно умело и старательно развивать. Как там называл Давид странного учителя? Ах, да. Гювайзен фон Штокс.
Ночной командор, счастье и тайные планы
Ни владелец гостиного дома, ни его слуги не нашли в себе силы сбежать. Понурые и покорные, они сидели, имея каждый у ног по добротному матросскому сундуку, в той так памятной мне таверне, где я познакомился с Леонардом. Я вошёл с пайщиком компании «Бристольский лес» и с порога им объявил:
– Радуйтесь. Судьба послала вам быть матросами на торговом судне, а не на военном. Вот с сегодняшнего дня ваш рабовладелец.
И я представил деланно, напоказ смутившегося Джорджа Лэнгли.
Устроив это малорадостное дело, охваченный азартом более приятной авантюры, зашагал в порт. Войдя в ювелирную лавку, спросил у конторщика:
– Есть в продаже золотые часы? Самые хорошие, дорогие.
Он быстро выбежал из-за конторки и спустя пять минут привёл раскрасневшегося от быстрой ходьбы владельца лавки.
– Часов у нас много на сегодняшний день, – почтительно сказал тот, выкладывая передо мной ряд массивных лепёшек, с цепочками и без них. – Почти полтора десятка!
– Мне нужен брэгюэт, с боем.
– О, музыкальные часы сегодня в единственном экземпляре!
И, выбрав из ряда золотой диск, он, отщёлкнув крышку, поместил в пространство между нами мелодичнейший звон.
– Беру, – сказал я и, отсчитав деньги, поспешил в адмиралтейство.
Луис был в Лондоне, добывал у алчных чиновничьих крыс назначение на место сэра Коривля. В приёмной, соответственно, не было секретаря, и купцы и просители держали самостоятельно утверждённую очередь.
– Доброго здравия всем, братцы! – доброжелательно произнёс я, делая шаг от входной двери к двери кабинета.
– Будешь и ты будешь здрав, если не сунешься поперёд очереди, – не очень вежливо ответили мне, и двое крепкого сложенья купцов загородили от меня кабинет.
В эту минуту дверь слегка отворилась, и из неё выдавился побагровевший и мокрый от пота, словно в бане распаренный человек.
– Ох и лют сегодня! – шумным шёпотом сообщил он вмиг притихшей приёмной. – Выжал из меня всё до последнего пенса!
И, наскоро глянув в подписанную бумагу, криво ухмыльнулся и поспешил выйти.
– Джентльмены! – добавив в голос заговорщицкую нотку, заявил я собранию. – Сдаётся мне, что сейчас вы будете умолять меня пройти без очереди.
– Ну да, ну да. На колени вот ещё встанем.
– Какая мне от этого польза! – махнул я рукой. – А то б встали. Вы вот сюда – гляньте…
И я, не выпуская из рук, как несравненную драгоценность, показал им свою бумагу.
– Купчая… – прочитал для всех один из купцов, наклонившись. – … Имения… О, мой Бог, как дорого!.. На имя… сэра Коривля!
– Вы представляете, в каком блаженном настроении он сейчас будет?
И, мимо стремительно посторонившихся блюстителей очереди, вошёл в кабинет.
– Высокое Солнце заглянуло в тёмную хижину моей незавидной судьбы! – запричитал я, отправляясь в путешествие по громадному кабинету. – Великий властелин морских перевозок сегодня передо мною, и его блистанием озарилась моя унылая жизнь, ой, ой! Добрейший и могущественнейший…
– Хватит болтать! – долетел до меня грубый окрик. – Я никому скидок не делаю!
Полусогнувшись, на робко семенящих ногах я совершал своё гаерное путешествие и сдавленно хрюкал, чтобы не расхохотаться.
– О что вы о что вы! Какие скидки можно вымаливать у этого всесильнейшего и всеумнейшего господина, когда он так нуждается в деньгах!
– Ты что плетёшь, крыса портовая! – взревел сэр Коривль и стал приподниматься из кресла.
