— Почему?
— Это касается только меня.
— Не делайте этого! — молодой человек схватил Присциллу за руку.
— Не прикасайтесь ко мне! — взбеленилась Присцилла.
— Послушайте-ка, мисс Морган, рассказав вам правду о Дэниэле Коуле, я рискнул своим состоянием, а может быть, и жизнью! Когда я пытался помешать вербовщикам похитить Джареда, мне разбили голову. По-моему, я имею полное право знать, чем ваша семья насолила Коулу!
— Все очень просто, мистер Гиббс: мы встали ему поперек дороги, — сказала Присцилла. — А теперь отпустите меня. Я должна попытаться остановить его.
— Если вы думаете, что вам это удастся, вы просто сошли с ума! — вскричал хозяин таверны.
— Она должна попробовать, — сказала Энн.
— Почему? Зачем ей это нужно?
Энн взглянула на Присциллу. Та не пыталась остановить подругу.
— Вчера в церкви Дэниэл Коул объявил, что намерен жениться на матери Присциллы, — тихо сказала Энн.
Присцилле так и не удалось убедить мать, что к исчезновению Филипа и Джареда приложил руку Дэниэл Коул. После встречи с Питером Гиббсом девушка поспешила домой и выложила Констанции все, что знала о мистере Коуле. Не желая подвергать опасности жизнь Питера, она сохранила в тайне его имя. Хотя Присцилла понимала, что Констанция не захочет прислушиваться к словам какого-то безымянного хозяина таверны, она решила рискнуть. Она была готова на все, чтобы помешать Констанции выйти замуж.
Именно в этом и обвинила ее мать. Констанцию не интересовало, существовал ли на самом деле хозяин таверны. Если его не выдумала Присцилла, значит, он был злодеем и прохвостом, который затаил злобу на бедного Дэниэла. В любом случае ему не удастся очернить порядочного человека. Да и у Присциллы это тоже не получится. Не помогла даже Энн Пирпонт, которую Констанция Морган очень любила. Констанция заявила, что Энн разочаровала ее, и разговор закончился слезами. Ничто не могло поколебать Констанцию в ее решимости стать миссис Дэниэл Коул. Что до исчезновения Филипа и Джареда, то Коул лично пообещал Констанции выяснить, что с ними случилось. Продолжать обсуждение этой темы с дочерью Констанция отказалась.
В течение двух месяцев Присцилла делала все возможное, чтобы дискредитировать бостонца. Однако чем усерднее она пыталась переубедить Констанцию, тем с большим пылом та защищала Коула. В конце концов девушка была вынуждена признать свое поражение.
Скрепя сердце она согласилась с тем, что Питер Гиббс был прав. Мистер Коул сосредоточил в своих руках огромную власть. Констанция привыкла думать о своем избраннике как о честном, заботливом труженике, и этот положительный образ ничто не могло разрушить.
Хотя Присцилле не удалось отговорить мать от замужества, она твердо решила, что ни одной минуты не проведет в доме Дэниэла Коула. В этом случае ей придется немедленно покинуть Массачусетс либо… стать чьей-то женой.
Увидев на пороге своего дома Присциллу Морган, Нейтан Стернз очень удивился. Как он ни мечтал о женитьбе, то, что Присцилла оказалась у позорного столба, было делом нешуточным. Дядюшка и тетушка Нейтана смотрели на незваную гостью с подозрением и осуждением. Впрочем, у этой парочки на то имелись свои причины: после свадьбы племянника их безбедному существованию придет конец.
Присцилла считала, что этот брак спасет их обоих. Нейтан избавится от назойливых родственников, а она — от Дэниэла Коула. Выслушав девушку, Нейтан заявил, что такой подход его вполне устраивает (он, по-видимому, нисколько не обиделся на то, что в ее планах не было и намека на романтические отношения). Со своей стороны молодой человек обязался не вспоминать о позорном столбе. Таким образом, дело было улажено.
Присцилла так и не поняла, что заставило ее будущего мужа забыть о позорном столбе — желание избавиться от докучливых родственников или любовь к ней, которая оказалась сильнее каких бы то ни было сомнений нравственного характера. Впрочем, Присциллу это не особенно волновало. Главное — Нейтан согласился на ней жениться.
Через две недели после того, как Присцилла Морган нанесла визит Нейтану Стернзу, молодые люди обвенчались. Тетушка и дядюшка Нейтана навсегда покинули его дом. Свадьба Присциллы состоялась на неделю раньше свадьбы Констанции Морган. Таким образом, девушка сдержала данное себе обещание: Дэниэл Коул ни одной минуты не был ее опекуном.
Так в солнечный июльский день 1729 года два доведенных до отчаяния человека стали мужем и женой. В брачную ночь Присцилла Морган Стернз не спала. Рядом с ней, свернувшись калачиком, тихонько посапывал ее муж. Присцилла безропотно вытерпела его неуклюжие попытки заняться любовью и теперь, подтянув ноги к подбородку и обхватив их руками, сидела в темной спальне и думала о Бенджамине Моргане. Она очень скучала по отцу. Всего год назад их семья жила совсем иной жизнью. В это время отец обычно сидел в кабинете, мать — в своей комнате, Филип занимался, а Джаред болтался неизвестно где. Это был мир, в котором царил покой, порядок и любовь.
И вот миновал этот кошмарный год; она лежит в постели с тем, кого не любит, и чувствует себя униженной и опустошенной. Ей и раньше случалось испытывать одиночество. Но не такое. Присцилле казалось, что у нее похитили душу. Ей было незачем жить. На свете не осталось человека, которого она любила бы по-настоящему.
Присцилла задумалась о своем положении. Ее отец умер. Мать не разговаривает с ней. Одному Богу известно, где сейчас находятся Филип и Джаред, живы они или нет. Единственный человек, который выиграл от всего этого, — Дэниэл Коул. Он получил акции и дом Морганов на реке Чарлз. И где же Господь? Он безмолвствует! В то время как негодяй торжествует, Всевышний отвернулся от нее! У нее не было семьи. У нее не было Бога. У нее не осталось надежды.
Присцилле Морган Стернз стало так больно, что она захотела умереть.
Тыльной стороной ладони Филип стряхнул со лба капельки пота, обмакнул перо в чернила и закончил предложение. Он привык к тому, что в вигваме Кристофера Моргана стоит невыносимая жара. Нанауветеа, как называли Кристофера индейцы, был стар. Его кровь текла медленно. Поэтому круглый год в его жилище пылал огромный костер.
Отложив перо, Филип потер глаза. Дым разъедал ему глаза, однако когда он принялся их тереть, зуд только усилился. Молодой человек распрямил плечи и потянулся, стараясь не уронить неглубокую чернильницу, которая покачивалась на доске, лежащей у него на коленях. Он сидел на земле, поджав под себя ноги, и доска служила ему столом. В двух шагах от Филипа, накинув на плечи одеяло, сидел Нанауветеа и мирно читал Библию Джона Элиота на алгонкинском языке. Кожа на руках Нанауветеа была такой морщинистой, точно ему перевалило за двести лет. В одной руке он держал Библию, а указательным пальцем другой водил по строчкам. Старик плохо видел, поэтому книгу он поднес к самому носу.
