Джексон воззрился на нависшую над ним фигуру. Слабый свет отражался от лысой головы, четыре шрама параллельными линиями пролегли по одной стороне лица. Одно веко было порвано и сморщилось, подбородок порос седой щетиной. Шея были покрыта складками жира, на обнаженной груди виднелись многочисленные рубцы — некоторые свежие, другие поблекшие. Джексон отдал бы сейчас все, лишь бы сбежать от этого чудища, однако тело отказалось ему повиноваться. Он мог только неподвижно лежать на соломе.
— Заткнитесь!
Лицо повернулось к собакам, которые моментально прекратили взлаивать. Человек снова наклонился к лежащему ничком мальчишке.
— А ты воришка, да? Разнюхиваешь, чтобы твои приятели пришли меня обокрасть? С кем ты работаешь? Демпси? Флемы?
Последние слова сопровождались тычком сапога, носок которого врезался в ребра мальчика. Джексон увернулся и на согнутых ногах, которые наконец кое-как начали ему повиноваться, бросился в центр арены.
— Нет-нет, нет! Ни с кем. Я пришел… пришел… Огромный мужчина шагнул к нему и снова подтолкнул его сапогом.
— Ну? Зачем? Зачем? Сам по себе, украсть? Думал, старик спит, да? Я никогда не сплю!
Джексон шумно стукнулся о деревянный барьер.
— Нет, пожалуйста! Я пришел к Урии. Занесенный для очередного удара сапог медленно опустился на землю.
— А с чего ты решил, что Урия захочет видеть такого крысеныша?
— Потому что… — Джексон утер сопли и слезы. — Потому что у меня есть для него формация, вот почему!
— Информация! — Великан захохотал, а потом наклонился, так что его обезображенное лицо почти дотронулось до трясущихся коленок мальчишки. — И ты думаешь, будто Урии не известно все, что можешь знать ты, и гораздо больше? Будто у него нет на улице своих людей — настоящих мужчин, а не сопливых мальчишек, — своих глаз в каждой таверне, в каждом борделе, в каждой лавке! И они сообщают ему обо всем, что стоит знать!
— Он еще не мог узнать, потому что они только приехали!
— Кто приехал?
— Лягушатник с дочкой. Они дали мне четырехпенсовик.
— Четырехпенсовик? — Крупная сумма для подобного мальчишки. Это заставило мужчину прислушаться к его словам. — Покажи-ка его мне.
— Я его спрятал, сэр. На улице.
— Умный парень. Или лжец. Может, мне тебя перевернуть вниз головой и проверить, кто ты на самом деле?
Громадная ручища потянулась за ним, и Джексон подался назад, насколько ему позволяла деревянная стенка.
— Четырехпенсовик — это еще что, сэр! — отчаянно выпалил он. — У лягушатников есть золото. Куча золота!
Толстые пальцы застыли в дюйме от его лица.
— Золото? — Единственный зрячий глаз великана всмотрелся в жалкого гостя. — Но почему ты решил сказать об этом Урии?
Джексон вздохнул спокойнее. Он почувствовал, что завоевал внимание великана.
— Потому что я хочу на него работать. Даже четырехпенсовика мне надолго не хватит. А вот доля от лягушатникова золота… — Мальчишка даже попытался улыбнуться. — Это могло бы стать взносом ученика.
— Ну-ну, — протянул великан. — Ты меня заинтересовал, парень.
Джексон медленно выпрямился, стряхивая с лохмотьев солому и собачье дерьмо.
— Так… э-э… вы отведете меня на встречу с Урией, а?
— Ты с ним уже встретился. — Огромный мужчина вновь приблизил к нему лицо. — Я — Урия Мейкпис.
* * *
Шесть из двенадцати полуденных ударов колокола уже отзвучали, когда дверь распахнулась.
У Жана не было времени замереть, испугаться, решить, что он все еще спит. Какой-то мужчина летел прямо на него, так что Ромбо встретил нападавшего ударом в грудь обеими ногами и успел убрать лицо с пути клинка, который скользнул по оштукатуренной стене. Резко выпрямив ноги, Жан толкнул первого человека прямо на второго, еще стоявшего в низком дверном проеме.
И только потом пришел ужас, но испуганный крик Жана потерялся в воплях нападавших и возмущенном голосе дочери. Анна схватила стоявший на полу кувшин с вином и бросила его в третьего мужчину, попытавшегося перепрыгнуть через двух упавших товарищей. Кувшин попал негодяю прямо в лицо и разбился. Новый нападающий рухнул на первого, который как раз начал вставать.
— Отец! — крикнула Анна, одним движением схватив меч в ножнах и перебросив его Жану.
Он поймал меч обеими руками — за рукоять и конец — и сразу парировал направленный на него удар. Атакующий упал на кровать, и Жан несколько раз сильно стукнул его навершием рукояти. Первые два удара прошли мимо: Жан попал по плечу и спине. Но потом тяжелая рукоять соприкоснулась с черепом раз, другой, и тело обмякло, придавив ноги Жана к кровати. Анна стояла прямо, размахивая ножом, который она извлекла из своего дорожного мешка. Один из нападавших поднялся с пола и остановил ее удар своим, пригнувшись для атаки.
— Нет! — завопил Жан.
Вскинув меч над головой, он резко дернул оружие вперед, так что жесткие кожаные ножны слетели со стального клинка, ударив мужчину по виску.
Теперь палаческий меч с тупым концом был обнажен, и шансы в тесной комнатушке склонились в пользу Жана. Тем более что никому не было видно, как дрожит рука француза.
Грубый голос нарушил тишину; он исходил от массивного человека, который едва поместился в дверном проеме:
— Вот и посылай мальчишек на мужскую работу!
Гигант шагнул внутрь, раздвигая в стороны двух нападавших коротким стволом аркебузы, которую он держал в руках.
— Ну что, мне пустить ее в ход, лягушатник? — Конец ствола наклонился в сторону Жана, так чтобы тот увидел фитиль, поднятый над полкой. — Или ты согласишься отложить этот… — Голос осекся, не завершив бранного слова. — Откуда у тебя меч палача, а? — Изборожденное шрамами лицо выдвинулось в полосу света, падавшего из окна. — Единственный человек, у которого был такой… Клянусь всеми… Не может быть! — Ствол аркебузы задрожал и опустился. — Ромбо?
Жан с трудом оторвал взгляд от грозившего ему смертью металлического жерла. Обращение по имени донеслось до него словно издалека, из иного мира. Жан ошеломленно уставился на узор шрамов, глядя поверх трясущегося клинка.
— Да это же я! Поверить не могу! Эх, да опустите вы оружие, отребье! — Великан снова обратился к французу: — Ромбо! Это Урия. Урия Мейкпис.
Имя принесло с собой яркое воспоминание — город, охваченный огнем.
— Урия?
— Он самый. — Едва заметный поклон. Изувеченная голова вновь повернулась к двум подручным, взиравшим на него с изумлением. — Вон. И захватите с собой этого дурня.
Они поспешно кинулись выполнять приказ, поднимать тело жертвы Жана, сволакивать его на пол. Тем временем Урия добавил:
— И пришлите нам бутылку вина. Пусть мальчишка его принесет. И передайте Магоннагалу, чтобы прислал хорошего. — Он улыбнулся. — Потому что это — случай особый.
