— Не какая-то, а населенная французами, — уточнил дон Хуан.
— Мужчины везде одинаковы, — отмахнулась Диана. — Справлюсь.
Дон Хуан рассмеялся и махнул рукой.
Пока собирались, налетел шторм. Да такой, что с первых же порывов стало ясно: тем, кто в море, сейчас не позавидуешь. Водяные валы вставали выше, чем домики в прибрежной полосе. Ветер гнул деревья к земле и срывал напрочь соломенные крыши. На внутреннем рейде, отделенном от моря скалами и полосой суши, корабли раскачивало, как в хорошую болтанку. Небо потемнело и заволокло тучами, а потом хлынул дождь.
Пару часов сверху заливало, а снизу так колыхалось, будто вода хотела запрыгнуть на небо обратно. Затем буря разом собрала свой природный реквизит: ветер, дождь, качку — и умчалась прочь. Точь-в-точь бродячий артист с неудачного выступления. Четыре часа на подготовку, два часа само выступление и пять минут на поспешную ретираду.[44] Из укрытий вышли люди, прибрали на удивление немногочисленные разрушения, и словно ничего и не было.
Время приближалось к полудню. Меж кораблей деловито засновали шлюпки и баркасы, доставляя на берег элегантных офицеров и принарядившихся матросов. Ровно в полдень должна была начаться торжественная месса, и тем, кто хотел успеть, следовало поторапливаться. Тем более что успеть хотели многие. Единственным, кто не хотел, оказался губернатор Каракаса дон Луис Сармиенто де лас Пеньяс и Кональбар.
С «Синко Эстрельяс» тоже спустили шлюпки, но не для перевозки людей на берег, а для верпования[45] галеона. Каждая лодка везла один из большущих носовых якорей. Тот по-прежнему был соединен с кораблем, и за шлюпками, сильно провисая, тянулись цепи. Матросы отгребли от корпуса примерно на кабельтов, затем сложили весла и сбросили свой груз за борт. Затем за дело взялись матросы, оставшиеся на галеоне. Вращая кабестаны,[46] они выбирали цепи и тянули якоря обратно, но те крепко вцепились в морское дно. Галеон сам двинулся к ним. Подошел и встал. Якоря подняли, погрузили на шлюпки и повторили всю операцию сначала.
— Интересно, куда это он собрался? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Диана.
— Такими темпами наверняка не далеко, — усмехнулся в ответ дон Себастьян.
— Так он только из гавани выберется, — поправил его дон Хуан. — Ветра почти нет, и до канала хочешь не хочешь, а только так. А по каналу, думаю, уже пройдет под парусами.
— И куда? — поинтересовался в свою очередь Эспада.
— Да уж не в Картахену, — хмыкнул дон Хуан. — Наверное, обратно в Каракас. Брамса-то там теперь нет.
— Разве наш губернатор имел дела с Брамсом? — удивился падре Доминик.
Он только что поднялся на палубу и услышал конец фразы. Дон Хуан пожал плечами:
— Точно не знаю, но вот дон Себастьян не даст соврать. Как только мы упомянули при нем этого прохвоста, губернатор подскочил, будто его пчела в зад ужалила.
— А я как всегда самое забавное пропустила, — заметила Диана. — Эй, постойте-ка! Я сообразила! Алмаз!
— Опять ты за свое, — недовольно проворчал Эспада.
— Ну а что их еще может связывать?! — нетерпеливо воскликнула Диана. — В долг у него губернатор взял? Да он из казны сам себе кредит выдаст. Без процентов и без возврата. А с алмазом я так думаю. Он отдал его Брамсу, чтобы тот по-тихому его продал.
— А теперь удирает от того, кто должен отдать ему деньги? — усмехнулся Эспада. — Это что-то новое.
Диана гневно фыркнула, но не нашлась, что ответить.
— Драгоценности здесь можно продать, — сказал дон Хуан. — Голландцы торгуют со всеми без разбора, и тут не принято спрашивать: где взял? Так что если алмаз и был, то он уже сплыл. И тогда наш губернатор возвращается домой, а мы по его милости можем целый месяц проболтаться в море.
— Может, и не домой, — не захотела отказываться от своей версии Диана. — Тот, в сером, вроде говорил, что он закупил припасов. Тогда губернатор запросто может рвануть в Старый Свет.
— Зачем?
— Как я слышала, драгоценности там в два раза дороже.
— Его за такой вояж с должности снимут, — возразил дон Хуан, но, после небольшой паузы, добавил: — Хотя, если он с таким подарком пожалует в Эскуриал, его запросто назначат не меньше чем вице-королем. Тогда да, губернаторством можно и рискнуть.
— И возвысится недостойный, — фыркнул, подходя, падре Лоренсо.
Винный выхлоп плавно растекся в воздухе. Плотность была такая, что хоть закусывай.
— Зато мы, наконец, от него избавимся, — ответил дон Хуан и недовольно добавил: — Что ему еще надо?
Над галеоном подняли сигнальные флаги. Дон Хуан привычно быстро расшифровал сигнал и сообщил, что от них требуют скорейшего выполнения полученных приказов. Капитан повернулся к вахтенному офицеру:
— Ответьте, что будет исполнено. Как только погрузим материалы для ремонта.
— Да, капитан.
Спустя минуту на мачту «Глории» вползла целая вереница флажков. С галеона ответили, что все поняли, поставили блинд, и корабль уже своим, но все тем же едва заметным ходом направился в сторону канала. На «Глории» тем временем спустили на воду шлюпки.
— Тот, кто ищет себе на голову приключений, может сойти на берег, — объявил дон Хуан. — Свободные от вахты — тоже. Пока эти портовые крысы копаются, вы вполне успеете на мессу. К четырем склянкам жду всех обратно. Особенно вас, сеньорита. Надеюсь, вы передумаете и оставите мужские игры мужчинам.
Диана в ответ неопределенно улыбнулась, словно не спешила сжигать за собой мосты, и спустилась в шлюпку. Проделала она это так ловко и уверенно, что ни у кого не осталось и тени сомнения в законности ее притязаний на статус бывалой путешественницы. Дон Себастьян и падре Доминик в свою очередь откланялись и последовали за ней. На берегу испанцы тотчас затерялись в пестрой толпе.
Для горожан наплыв приезжих был уже давно привычен, и они сразу направлялись в дальние храмы. Два примыкавших к порту были заполнены почти исключительно моряками. Впереди чинно расположились офицеры, торговцы и чиновники, сзади толпились матросы, солдаты и простой портовый люд. Дон Себастьян вертел головой, пытаясь выбрать в этом собрании подходящего капитана. С одной стороны, он должен был оказаться порядочным человеком и не надуть их. С другой — тайно доставить трех испанцев на французский остров. Как еще на корабле предупреждал дон Хуан, им понадобится человек, который за деньги готов на многое, но именно такому человеку однозначно нельзя доверять. Вот такая у них возникла дилемма.
Решили ее не сразу. Первый из капитанов резко отказал. Второй, это был голландец, долго колебался, опасаясь, что происки испанцев могут сильно повредить его торговле с французами. Правда, опасался он и того, что испанцы каким-то хитрым трюком вернут себе контроль над островом, и тогда уже они припомнят капитану, как он отказался им помочь. А в том, что затевается нечто подобное, голландец не сомневался. В отличие от других потерь, с Мартиникой испанские власти еще мысленно не расстались, и даже на картах этот остров значился исключительно на испанский манер: остров Мартинико. Дон Себастьян уже сам не был уверен, что стоит связываться с таким типом, когда тот пришел к окончательному решению. Сам он им отказал, но порекомендовал надежного капитана. Француза, который любил золото больше своего правительства.
