Но даже если выжившие и насмерть перепуганные горожане рассуждали не так, то оставаться здесь у них все равно не было ни малейшего желания. Трудно жить в постоянном страхе, когда в любой момент снова может тряхануть. Уходя из города, эти люди, ясное дело, забрали с собой все мало-мальски ценное. Кому и зачем оставлять? Если они что и позабыли в спешке, то всегда можно было вернуться и забрать. А то, что не забрали, подгребали те личности, которые обязательно сюда забредали на протяжении многих веков.
Думая обо всем этом, Артем выбрался на плоскую крышу, окруженную невысоким каменным барьерчиком. Помимо своего основного назначения, крыши тут наверняка служили также площадками для отдыха и наблюдений за небом и соседскими домами. Тут сохранилось даже что-то вроде скамьи. Артем расхаживал по крыше со всей мыслимой осторожностью. Камень, конечно, штука прочная, но время и камень точит. Провалишься – и поминай как звали. Конечно, можно было тут и не расхаживать, спуститься вниз, но Артему хотелось почувствовать себя одним из ушедших, взглянуть на этот город если не их глазами, то, так сказать, под их углом зрения, с того самого места, откуда смотрели они. К тому же сверху, может, и удастся высмотреть что-то полезное для их русско-самурайской экспедиции.
Полезное или нет, но высмотреть ему кое-что удалось. Скажем, то, что от города сохранилось не так уж и много. Пожалуй, две-три улицы и площадь, не больше. Все это хозяйство плотненько окружали горы, их склоны на подступах к городу напоминали скорее отвалы возле шахт, из чего Артем в очередной раз сделал вывод, что горы здесь неспокойные, подверженные частым обвалам, а то и землетрясениям. Да, Артем разбирался в геологии и горных породах немногим лучше, чем заяц в арифметике, но вот такое у него создалось впечатление. И ежели это впечатление верное, то рано или поздно, а скорее всего рано, остатки города будут окончательно погребены под обломками горных пород. Будет засыпан и проход через водопад. К тому времени, когда здесь появятся экспедиции, оснащенные спутниковыми навигаторами, никому даже и в голову не придет, что под этими склонами, с виду рядовыми, ничем не отличающимися от других, покоятся руины древнего города.
Ладно. Все это лирика, и увлекаться ею резона не было.
Артем спустился вниз, где обнаружил айна, который переваливал камни с места на место, пытаясь что-то под ними обнаружить.
– Как успехи?
В ответ айн молча показал на внушительный обломок потолочной плиты, на котором стоял человеческий череп. Артем взял в руки эту приятную находку. Ясное дело, ему так и хотелось вытянуть ее на ладони и трагическим голосом продекламировать: «Бедный Йорик». Но, увы, некому тут было заценить его драматический талант, значит, и стараться не стоило.
– Давно он тут лежит, как думаешь? – спросил Артем.
– С тех пор, как убили, – ответил айн.
«Да-да, – обратил внимание Артем. – Дырка в теменной области. Голову чем-то проломили, скорее всего камнем – края уж больно неровные. А может, не убили, а свалилось что-то на голову».
– А когда убили, как думаешь? Во времена, когда боги были еще молодыми?
Айн как-то странно посмотрел на Артема.
– Не знаю, как боги, а я был молод или даже еще не родился. – Айн отряхнул ладони, подошел к Артему и дотронулся пальцем до черепа. – Смотри, господин, одна костяная голова и все. Других костей я здесь не нашел.
– Ну и что?.. – Артем осекся. – А-а, ты имеешь в виду, что здесь нигде нет других костей скелета, хотя должны быть. Это верно. Хоть одна завалящая косточка да должна найтись. Значит… Отрубленная голова, так ты думаешь?
– Как было там, в кочевье. – Айн махнул рукой.
– Там было наоборот, – поправил его Артем. – Одни тела без голов. Но я тебя понял. Ты хочешь сказать, что те, кто рубил там головы, были отсюда, из этого города. Головы они могли увезти сюда и в любой момент могут заявиться к нам.
Этого, конечно, Артему совсем не хотелось.
«Хотя там были всадники, – вдруг пришло ему в голову. – А здесь мы не видели ни следов копыт, ни лошадиного навоза… Стоп, стоп, а почему это ты решил, будто сюда ведет только ход, тот самый, через водопад? Почему с другой стороны не может быть дороги, незаметной с крыши?»
– Ладно, – сказал Артем. – Оставь череп здесь и пошли отсюда.
Хидейоши, много раньше айна утоливший жажду поисков сокровищ, дожидался их на улице. Артем решил больше по домам не ходить. Там все равно ничего путного не найдешь.
Все трое двинули к площади и через пару минут вышли на нее.
Площадь, конечно, не могла соперничать размерами с Красной или Дворцовой, но ее создатели, скорее всего, и не ставили перед собой такую цель. Эдакая средняя площадь в городе средних размеров. Ее обступали здания, выглядящие малость поавантажнее тех, что стояли ближе к окраине, – и высотой в три этажа, и крыльцо у каждого дома, и окна пошире. Десять против одного за то, что здесь проживала местная знать. Вроде бы им следовало немедленно бежать и обследовать со всей тщательностью и вниманием именно эти дома, да только вот Артем подумал, что именно так и поступали все, кто прежде них бывал в этих краях.
«Выметено там все подчистую. Впрочем, если останется время, то можно будет заглянуть, полюбопытствовать, окончательно, так сказать, развеять иллюзии».
А штуковина, торчавшая посредине площади, оказалась постаментом, на котором в стародавние времена стоял памятник. Именно памятник какому-то человеку, а не какая-нибудь, допустим, ваза или мраморный шар. В этом не позволяли усомниться осколки скульптуры, валяющиеся на земле. Вот пожалуйста, каменная ладонь, сжимающая рукоять с обломанным клинком. А вот один из немногих крупных кусков, в котором угадывается фрагмент бороды. А вот этот мелкий кусок – кажется, палец ноги. Между прочим, не похоже было, чтобы памятник так славно, практически вдребезги разлетелся от одного падения с постамента. Над ним потом еще немножко поработали если не кувалдой, то чем-то сопоставимым, весьма увесистым.
Наверное, чисто теоретически можно было из этих осколков, как из детского конструктора, сложить памятник обратно, воссоздать его в общих чертах. Месяц-другой, возможно, придется провозиться, но ведь дело того стоит, не правда ли? Это же вам не хухры-мухры, а шедевр древней скульптуры!
– Может быть, это был Будда? – Артем вдруг услышал голос Хидейоши.
Будь у господина посла желание затевать сейчас споры об искусстве, он мог бы заметить, что Будда не мог быть изображен с мечом в руке. Хотя имелся один шанс из ста, что каменная десница сжимала рукоять серпа, а не меча или какого другого орудия убийства. Однако Артема интересовал сейчас не памятник, а кое-что другое.
