Лицо у него было суровое, как у судьи, который собрался вынести приговор.
— Подождите, сэр. — Чарли поднялся на ноги, с трудом превозмогая боль и головокружение. — Я, кажется, понял — вы хозяин этого острова и собираетесь выпроводить непрошеных гостей. Но мой друг не хотел посягнуть на сокровища, у него была совсем другая цель — пощадите его, прошу… Если он еще жив…
— Смелый мальчик, — усмехнулся хозяин. — Как зовут твоего друга?
— Джек, то есть Джон Руби.
Глаза незнакомца широко раскрылись от изумления, губы шевельнулись, словно он беззвучно переспросил: «Руби?» Однако он тут же взял себя в руки, крикнул что-то на незнакомом Чарли языке. В тот же миг из темноты выступили обнаженные индейцы. Видимо, те самые, что приходили в лагерь пиратов по ночам. Их худые тела были вымазаны темной глиной, и в неровном свете костра Чарли разглядел узоры на коже, от которых его бросило в дрожь. Следом за индейцами — их было не то пятеро, не то шестеро — появились и трое мужчин вполне привычного европейского вида, одетые как трапперы, но помоложе, чем Хозяин, и явно не обладающие такой же властью.
— Вы идете туда? — спросил Чарли. — Возьмите меня с собой!
Мужчина посмотрел на него долгим, оценивающим взглядом — так, будто увидел в первый раз. Чарли попытался представить себе, что произойдет в лагере пиратов, когда там появятся эти странные люди. Стрельба? Драка? Оставаться здесь и смиренно ждать возвращения Хозяина он не был намерен в любом случае.
— Ладно, — сказал Хозяин. — Не отставай.
Легко сказать — не отставай! Обратный путь сквозь густые заросли показался Чарли таким длинным и трудным, что оставалось лишь удивиться, как он прошел здесь в первый раз, сам. В отличие от белых людей, индейцы не прорубали себе дорогу сквозь лес, они как будто просачивались между ветвями, и, что было удивительнее всего, их европейские спутники обладали тем же умением. Чарли же шел, а временами бежал, чувствуя, как шипы, кора и жесткие ветви царапают кожу до крови. Когда шедший впереди подручный Хозяина замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, Чарли этого не заметил и врезался в его спину, словно ослепший зверь. От удара и боли голова у него закружилась, и он чуть было не упал на землю.
— Тише! — еле слышно прошептал человек, схватив его за руку. — Не шуми! Слышишь?
Издалека доносился лязг стали и радостные вопли пиратов. Чарли страшно удивился! Он ожидал услышать что угодно, только не звон сабель. Вскоре сквозь темную листву сельвы начал пробиваться неясный свет костра. Внезапно звуки боя смолкли, и Чарли услышал тихий голос Руби:
— Рано радуешься, Фрэнсис. Еще сегодня за меня отомстят.
У Чарли отлегло от сердца — жив! Руби жив! Но потом он понял, какой измученный и тихий голос у моряка, и пришел в ужас при мысли о том, что с ним сделали пираты. Хозяин решительным жестом отстранил Чарли и вышел к Холфорду.
Что было дальше, Чарли запомнил плохо. Хозяин что-то сказал, и лицо Холфорда стало таким, будто он увидел призрака. Мгновение спустя капитан «Нимфы» сам стал призраком. И Чарли, видевший за последние несколько недель больше смертей, чем за всю предшествовавшую жизнь, подумал лишь об одном: Холфорд так и не попал в свой Золотой город.
Голова у юноши закружилась с новой силой, в глазах потемнело, и он рухнул на землю, успев напоследок заметить, что Руби и Хозяин смотрят друг на друга с радостью, но без удивления, как старые добрые друзья, которые наконец-то встретились после долгих лет разлуки.
Чарли почувствовал на лице солнечные лучи. За пять дней в сельве он привык к полумраку, и потому солнечный свет одновременно радовал и причинял боль. Он поднял руку и прикрыл глаза ладонью.
— Просыпайся, лежебока, — услышал он незнакомый женский голос. — Ох, прости.
Кто-то загородил яркий свет, Чарли осторожно приоткрыл сначала один глаз, потом другой и увидел перед собой миловидную женщину лет тридцати — тридцати пяти. Одетая в простое светлое платье, она чем-то напомнила Чарли мать в те годы, когда он был совсем маленьким и жизнь в Оукхилле была хороша, как никогда.
— Меня зовут Грейс, — сказала женщина. — Мне поручили за тобой присмотреть.
Чарли окинул взглядом просторную комнату. Он лежал в кровати, стоявшей у большого окна, которое сейчас было прикрыто занавесками, сплетенными из соломы и украшенными узорами из разноцветных ниток. Ему доводилось видеть нечто подобное в Оукхилле — индианки мастерили такие циновки, после чего обменивали их у поселенцев на провизию и вещи, в которых нуждались их семьи и племя. Убранство комнаты, в которой они с Грейс находились, было очень простым; почти половина вещей, попавших в поле зрения Чарли, в том числе шторы, была сделана руками индейцев.
— Твой друг Джон беспокоится, — проговорила Грейс, с любопытством глядя на него. — Но я сказала ему, что переживать не надо, просто у тебя сотрясение мозга, к тому же ты сильно устал. Нужно время, чтобы ты восстановил силы. Как ты?
Чарли ответил, что чувствует себя отдохнувшим, и спросил:
— Долго я спал?
— Больше суток, — был ответ. — Твои друзья с нетерпением ждут, когда ты их навестишь.
— Друзья? — удивленно переспросил Чарли.
— Твой друг Джон, — начала перечислять Грейс. — Еще Джереми и метис по имени Бен.
— Так они живы! — воскликнул Чарли, не веря своим ушам. — И Джон — Джон Руби? Как он себя чувствует? Что с ним?
Женщина улыбнулась:
— Мистер Генри часто вспоминал о нем и всякий раз говорил: «Мой мальчик Джонни сделан из такой хорошей стали, что из него можно было бы выковать меч для архангела Михаила». Я всегда считала это преувеличением, но теперь понимаю, что ошибалась. Все в порядке с твоим приятелем. Хоть раны заживут еще не скоро, он об этом ничуть не волнуется и уже бродит по окрестностям вместе с мистером Генри.
Мистер Генри?..
Он вспомнил Хозяина, вспомнил странные слова, сказанные в лицо Фрэнсису Холфорду… ныне покойному. История, зашифрованная покруче, чем письмо Ричарда Гринсэйла своей возлюбленной Лоретте, постепенно обретала ясность, и Чарли вдруг ощутил гордость от того, что оказался ее участником, причем весьма важным! Он как будто прожил за эти месяцы совсем другую жизнь.
— Так что же, — сказал юноша, — Генри Дэвис на самом деле не умер, а поселился на острове Поющих скал?
Грейс кивнула:
— И не один.
— А как же Золотой город?
Спрашивая это, Чарли постарался придать лицу такое выражение, чтобы женщина поняла его правильно и не обвинила в чрезмерной жадности, которой не было и в помине. Было простое любопытство, но Чарли не считал, что это плохое качество. Так неужели Золотого города на самом деле нет?
