Если бы в этих местах встречались туристы, и возникла необходимость в путеводителе, то в нем бы любезно упомянули, что город Ветровальск возник на месте одноименного поселка, который получил, в свою очередь, имя от ветровала — естественной просеки с поваленными деревьями.
Собственно говоря, вторая по важности улица города вела свою родословную от этой просеки — когда-то вдоль нее выросли первые дома поселка.
К слову сказать, первая улица города по значимости была частью трассы, которая имела значение федеральное и даже стратегическое. Но в пределах города она скучнейше именовалась проспектом Пятидесяти лет Великого Октября.
Опять же к слову, если бы кто отпечатал заблудшему туристу карту города, то на ней бы открылось, что бывшая просека имеет название улицы имени Сорока лет Октября.
Люди здесь жили сильные — иные тут просто не выживали. И свободолюбивые, поскольку сюда, в абсолютные леса, бежали люди от налогов, от службы, от тюрьмы.
Довольно сообразительные, чтобы сорваться до того, как их обложат данью, заметут в рекруты, заберут в тюрьму и отправят в Сибирь. То есть в эти же места, но в такие заведения, где сибирский простор практически не чувствуется.
Но друзья не знали историю этого города, происхождения названия. Они вообще ничего не знали о городе.
Грузовик, на котором они сюда прибыли, выбросил их на околице. Как ни странно, шофер повел машину не дальше по шоссе, а свернул куда-то в сторону.
— У нас там — Точка. База перевалочная то есть, — объяснил шофер, высаживая пассажиров. — Отстоюсь, поем горяченького, малость отосплюсь на простынях. Вы уж простите, что вас с собою не зову — там и своих не любят, не то, что чужих.
На том и расстались.
Идея была такая — идти на главпочтамт.
Письмо, если оно было написано, в Сырборск не вернулось. Значит, почтальоны отнесли его к разряду тех, от которых получатель отказался.
Оставалось узнавать на пункте сортировки: приходило ли письмо с таким замысловатым адресом. Спросить, что с ним сделали. Может, не выбросили сразу, а забросили в какой-то крысиный угол, и оно там.
Вдоль дороги стояли маленькие домишки, во дворе одного со снегом боролся старикан. Занимался этим, вероятно, для собственного удовольствия — с неба настойчиво сыпал снежок!
— Бог в помощь! — крикнул через забор Егор.
Старик прекратил свое занятие и стал, оперевшись на держак лопаты:
— Это вы к тому, что вы мне помогать не будете…
— Можем и помочь… Только нам самим помощь нужна. Мы в первый раз в городе, не подскажете, где главпочтамт?
— А, ну это просто… Значит, идите все время по этой дороге, до первого светофора. Он у нас в городе единственный. Как дойдете — повернете направо. Пройдете квартал. Слева будет здание с часами — это почтамт и есть…
Антон еще раз смерил дедушку взглядом. Вроде бы, крепкий, в своем уме, — но, вроде бы, случись что, он бы, вероятно, друзей не догнал. Потому он набрался смелости и выпалил:
— А скажи мне, дед… Имеется ли у вас в городе проспект Кощея Бессмертного.
Но дед не рассердился, не погнался, даже не удивился. Он сделал то, чего не ожидал ни Егор, ни Антон. Он кивнул.
— Конечно, имеется. Почтамт-то на нем и стоит. Вы идите туда, куда я вам сказал, на месте и определитесь.
— Спасибо… А, может, вам все же помочь?..
Занятие это было бесполезнейшим — пока старик с ними болтал, за его спиной асфальт дорожки припорошил снежок.
Но потребности в этом не было. Дедушка махнул рукой:
— Идите уже…
И они бы, действительно, ушли. Но до светофора пришлось идти километра три. Несмотря на то, что этот проспект был главной улицей в городе, движения на нем почти не было.
Машины попадались редко, чуть чаще встречались люди. Антон внутренне порывался остановиться, уточнить у прохожих про проспект Кощея Бессмертного, но сдерживался.
По дороге почти не говорили, берегли дыхание, тем более, что в открытый рот запросто мог набиться снег.
Казалось, дорога растянулась на всю таежную страну, ей нет конца, но Егор знал — первый раз путь кажется дольше, чем на самом деле, однако закрадывалось сомнение — вдруг старик соврал не только про проспект Кощея Бессмертного, а про светофор, про почтамт.
— Слушай, а может проспект не в честь сказочного Кощея, а тут народный герой был.
Звали Кощей, по фамилии — Бессмертный. Типа Кощей Романович Бессмертный. Фамилия-то часто встречается…
Егор был краток:
— Заткнись.
Антон молча согласился: говорить, действительно, не хотелось.
А меж тем, светофор они чуть не прошли. Вероятно, по причине непогоды и отсутствия движения на улице он был выключен.
Едва зайдя за угол, Антон всмотрелся в название на табличке: как и ожидалось, ни о каком Кощее там не было ни полунамека.
— Улица Сорока лет Октября. Надул нас дедушка…
— А ты чего ожидал? Чудес не бывает. Проспектов имени Кощея — тоже…
Но почтамт нашли ровно на том месте, как и рассказывал старик. На его фасаде действительно висели часы. И, уж чего никак друзья не ожидали, они показывали относительно точное время.
— Без четверти час… Пошли…
Но местный главный почтамт был маленький и позволял себе обеденный перерыв — двери его были закрыты изнутри… До открытия оставалось четверть часа.
Пока стояли, мимо них прошло человека три. Увидев четвертого, бабульку в пуховом платке, Антон снова не выдержал:
— Бабушка, а скажите, как нам пройти на проспект Кощея Бессмертного?
— А зачем вам проходить на него, если вы на нем и так стоите.
Друзья переглянулись. Антон нерешительно стал показывать на табличку с названием улицы.
Старушка махнула рукой:
— Да ну! Это ведь державное название улицы. А в народе-то ее иначе кличут. Навроде прозвища — Кощеева улица, или прашпект Кощея Бессмертного. Потому как в городе много улиц, что имена на табличках красивые имеют, а прозвища вроде Грязной, Кривой… Если вдруг что, то Грязная — это Вишневая… Только ведь вишен у нас отродясь здесь не было, а улица от такого названия чище не стала.
Старушка будто продолжила свой путь, но Егор ее окликнул:
— Бабусь?
— Чего?
— А вот из-за чего проспект именуют проспектом Кощея?
— Так ведь оно ясно — в какую сторону по нему не пойди, все равно в конце лес будет. А раньше там еще дома стояли на пнях — навроде как на курьих лапках. Ну и говорили, мол, по этой дороге — прямой путь к нечисти…
***
Вся наша жизнь, по сути, сплошной проспект Кощея Бессмертного. Вещь замечательно нелогичная, но совершенно реальная, существующая. И оборачиваясь назад, можем спросить — а могло ли быть иначе? Ответ настолько очевиден, что в него даже не сразу верится: нет, не могло. Все сложилось единственно возможным образом.
