— Где они?
— Кто они? — не поняли стражники.
— Как это кто? — удивился Мамон. — Волки.
Стражники с недоумением переглянулись, а один из них даже покрутил пальцем возле своего виска, и кивнул головой в сторону купца. Мамон пристально смотрел в поле, откуда он только что приехал на своём мягком месте, но ничего там не видел.
— Наверное, побоялись подходить близко, — задумчиво проговорил Мамон. — Еле убежал от них. И нечего здесь нет смешного. Посмотрел бы я на вас, когда за вами гнались бы волки, стали бы вы веселиться или нет?
Купец плюнул себе под ноги и зашагал в Киев. За его спиной загремели створки, закрывающихся на ночь городских ворот.
— Опоздай ты ещё на немного, — ехидно произнёс вслед купцу один из стражников, — и ночевал бы ты со своими волками в поле. Вот это действительно было бы смешно.
Мамон ничего не ответил на издёвку стражника, а только подумал: «Что с него возьмёшь? Серость солдафонская, грубый и неотёсанный вояка».
Князь Олег уже собирался отдыхать, когда в дверь его спальни постучали. Князь недовольно спросил:
— Ну, кто там ещё на ночь глядя?
В комнату вошёл воевода Свенельд и тревожным голосом проговорил:
— Беда князь, опять наш караван ограбили, а всех людей перебили. Один только купец Мамон и уцелел.
Олег нахмурился и поспешно начал одеваться. Затем он подошёл к воеводе и сказал:
— Что-то часто в последнее время наши обозы грабят. Тебе это не кажется странным?
— Кажется, — произнёс Свенельд. — Думаю, что это не просто грабители.
— Как это не просто грабители? — переспросил Олег. — Что ты имеешь ввиду?
— Давай сначала послушаем, что рассказывает уцелевший купец, — предложил воевода. — А уж потом поразмыслим, что и к чему. Он здесь находится, в соседней комнате.
Олег пошёл первым, Свенельд последовал за ним. В комнате возле огня в очаге грелся несчастный купец. По всему было видно, что он порядком устал. Мамон не в силах стоять, уселся возле огня прямо на пол и протянул к пламени озябшие руки. В это время зашли Олег и Свенельд. Купец попытался подняться, но, обессиленный, вновь опустился на пол.
— Я извиняюсь, но я буду сидеть, — пояснил Мамон. — Пол дня я бежал, чтобы успеть в Киев засветло. Так, что сил у меня уже нет. Да ещё уже возле самого города проклятые волки чуть было меня не сожрали.
— Какие волки? — удивился Свенельд. — Ты расскажи, как дело было. Почему ты здесь, а каравана нет? Что случилось?
— Понятно, что случилось, — проговорил Мамон, — разбойники напали. Всех перебили, а мне удалось скрыться и убежать.
— Как это всех перебили, а тебе удалось скрыться и убежать? — подозрительно спросил Свенельд. — Уж не сообщник ли ты этих разбойников?
Мамон даже встал от возмущения. Он развёл руками в стороны и, запинаясь от незаслуженного обвинения, заговорил:
— Да я… да они… да, что ты такое говоришь, воевода? Я можно сказать жизнью рисковал, чтобы выжить, а ты на меня напраслину возводишь. Вот смотри, что они со мной сделали. Или может, скажешь, что это я тоже сам себе в спине дырку проковырял?
После этих слов купец задрал рубашку и показал рану в левом боку. Кровь на теле Мамона уже запеклась, но было видно, что это след от попавшей в купца стрелы.
— И как же ты смог с такой раной пол дня идти? — удивился Олег.
— Идти. Не идти, а бежать, — поправил его Мамон. — Если бы я шёл то, и до завтра бы не добрался до Киева. Не знаю, как смог. Стрелу выдернул и побежал.
— Наверное, со страху и добежал, — высказал своё мнение Свенельд.
— С какого страху, — гневно проговорил Мамон. — Если бы не чёрный всадник с железным лицом, я бы даже, наверное, напал бы на этих разбойников. А против потусторонних сил я не пойду. Всё равно их никто не сможет одолеть. И я тоже не смогу.
— Ты смотри, какой богатырь выискался, — продолжал доставать купца воевода. — С перепугу выдумал какого-то чёрного всадника с железным лицом. Может, ещё скажешь, что, и сам он весь из железа сделан?
— Я говорю всё, как оно было, — настаивал на своём купец. — Как только мы зашли в лес, на нас сразу же напали со всех сторон. А командовал ими всадник на чёрном коне, в чёрном плаще и с железным лицом. Они всех перебили сразу. Меня стрела ранила. Я притворился убитым, а как только выдался удобный случай, я и убежал.
Олег и Свенельд переглянулись между собой. Воевода даже кашлянул от волнения.
— Ну, а о чём они разговаривали промеж себя? — спросил Свенельд. — Не молчали же они всё время.
— Не молчали, — подтвердил Мамон. — Чёрный всадник забрал себе мешки с деньгами и сказал, что он возвращается в Киев. А остальным разбойникам приказал возвращаться в…. Тут я не расслышал, что он сказал. Далеко они от меня стояли.
Олег и Свенельд вновь переглянулись.
— Больше ничего не помнишь? — спросил Олег.
— Нет, больше ничего не помню, — проговорил Мамон. — Ах да, Чёрный всадник ещё сказал, что он сообщит разбойникам о следующем обозе, который пойдёт из Киева. Вот теперь всё.
— Ладно, можешь идти, — разрешил Олег. — И не беспокойся, тебя никто не подозревает. И никому не болтай о том, что случилось. Понял?
— Понял, что я совсем не соображаю, что ли, — заверил купец и покинул комнату.
— Что ты обо всём этом думаешь? — поинтересовался Олег, обращаясь к Свенельду.
— Да, тут есть над, чем поразмыслить, — протяжно произнёс воевода. — Похоже на то, что этот Чёрный всадник и есть тот, кто раскрывает все наши планы нашим врагам. И он не простой житель Киева. Ему известны наши замыслы. Значит, он присутствует при том, когда мы эти замыслы обсуждаем. Или ему о них кто-то рассказывает. Но этот кто-то не меньше, чем воевода по званию. Другие никто о них знать не могут. Да, скорее всего, купец Мамон здесь ни при чём. Но кто этот человек, который предаёт нас? Воевод в Киеве ни так уж и много. Может, поговорить с ними как следует?
— Это не годится, — сказал Олег. — А если это не воевода. А вдруг этот лазутчик нас просто подслушивает, каким-то образом. Такое ведь тоже может быть. Как ты станешь говорить с воеводами? Думаешь их запугать? Вряд ли это у тебя выйдет. А вот лазутчик сразу насторожится. Тогда его труднее будет поймать. Нет, здесь надо придумать какую-то хитрость. А что ты скажешь по поводу чёрной одежды и железного лица этого предателя.
— Это, скорее всего, маска, — предположил Свенельд. — Я видел такие штуки у норманнов. Они ими пользуются в сражении вместо забрала. Купец понятное дело с такими вещами не встречался, вот ему и мерещится всякая колдовская чушь. А вот придумать, мы кое-что можем. Надо распустить слух о том, что мы собираемся отправить очень богатый караван в Смоленск. А сами посадим на телеги переодетых воинов. Вот разбойники и попадут в засаду. Подвох на подвох, так сказать. Только надо, чтобы об этой ловушке никто, кроме нас с тобой, ничего не знал.
